Инженер Хаоса: Рождение Легенды (СИ)

Ксавьер замахнулся, но в последний момент его остановил Ллойд, скорчив такую рожу праведного гнева, что даже судья на малолетних преступников смотрит с меньшим осуждением. — С ума сошёл? — резко сказал он, его голос звучал как удар хлыста. — Если Радос в таком виде попадёт на суд, тебя самого ждёт наказание.
Рыцарь удивлённо посмотрел на Ллойда. Его брови поднялись, а губы слегка приоткрылись. Юный господин теперь проявляет сочувствие? Или у него очередной хитрый план — как огурец, спрятанный в торте?
  
Они связали мошенника и вернулись в его комнату. Ллойд начал разговор, скривив рожу добродушного хозяина таверны, за которой скрывался лик дьявола-ростовщика: — Радосу не нужно так бояться. Когда на кону стоит жизнь, люди склонны быть жадными. Они пойдут на что угодно, стоит только дать им шанс.
Зеленоволосый мошенник смотрел на него с надеждой, как на спасительный плот посреди бушующего океана. — Так… вы меня прощаете?
— Ну, конечно, — улыбнулся Ллойд, его лицо приняло выражение такой слащавой благосклонности, что у диабетика мог случиться приступ. — Прощение ты получишь. Но есть одно условие.
Он достал из-за пазухи лист бумаги, развернув его с таким видом, словно это был дар небес заблудшей душе. — Всё просто. Нужно лишь подписать этот договор.
Радос, заикаясь, спросил: — Что… что это за договор?
— Стандартный трудовой договор, — пояснил Ллойд, его голос звучал так сладко, будто он предлагал Радосу золотую жилу, а не крючок, на который тот должен был попасться. На его лице играла ехидная улыбка, как у кота, который только что съел канарейку и уже присматривается к хомячку. — По нему я даже буду платить тебе. Но 80% из твоей зарплаты будут удерживаться в счёт долга. Через эдак 5–10 лет ты сможешь расплатиться. Ну, если, конечно, не сбежишь раньше.
Лицо Радоса надо было видеть. Его зелёные волосы, обычно такие яркие, казалось, потускнели от ужаса, будто краска для волос решила сама собой смыться. Глаза округлились, как у совы, наткнувшейся на вечеринку мышей, а рот открылся, словно он пытался проглотить невидимый камень. — Э-это… это же кабала! — выдохнул он, его голос дрожал, как желе на тарелке во время землетрясения.
Ллойд лишь усмехнулся, склонив голову набок, как любопытная собака, которая не понимает, почему ей не дают съесть тапочки, и скорчил такую рожу наивного непонимания, что младенцы бы ему позавидовали. — Кабала? Нет-нет, дорогой Радос, это просто… взаимовыгодное сотрудничество. Ты работаешь, я получаю свои деньги. Всё честно. Как в борделе: ты получаешь услугу, а бордель получает твои деньги.
Ксавьер, стоявший в углу комнаты, не смог сдержать ухмылки. Его рука непроизвольно потянулась к мечу, но он лишь скрестил руки на груди, наслаждаясь зрелищем, как зритель, попавший на особенно удачное представление комедиантов. Ллойд, конечно, не собирался убивать того, кто должен ему столько денег. Но и прощать так просто он тоже не намерен.
— Если не подпишешь по-хорошему, — добавил Ллойд, его голос внезапно стал холодным, как зимний ветер, а лицо приняло выражение, которое могло бы заморозить даже огонь, — у нас не останется иного выбора.
Радос, обливаясь слезами, как водосточная труба в сезон дождей, поставил свою подпись. Его рука дрожала так сильно, что подпись больше походила на каракули испуганного ребёнка или на след пьяного паука, ползущего по бумаге.
Возвращаясь обратно, Ксавьер шёл рядом с Ллойдом, его взгляд то и дело скользил по окрестностям. Дорога была тихой, лишь ветер шелестел листьями деревьев. — У нас есть деньги, чтобы выплачивать проценты пару месяцев, — заметил он, его голос звучал спокойно, но с лёгкой ноткой сомнения.
Ллойд лишь покачал головой, скривив такую рожу беспечного оптимиста, словно ему предложили сыграть в русскую рулетку, а пистолет заряжен только одной пулей. — Эти деньги пойдут на строительство, — заявил он, как будто это было само собой разумеющимся.
Ксавьер удивлённо поднял бровь, как человек, которому предложили апельсин, а он обнаружил внутри креветку. — Тридцати работников недостаточно? Неужели никто из жителей не откликнулся на объявление?
Ллойд усмехнулся, его губы растянулись в широкой улыбке, а глаза загорелись таким огнём, будто он придумал, как продать снег эскимосам. — О, они откликнутся. Просто нужно дать им… правильный стимул.
Через пару дней Ллойд вернулся в поместье и начал вербовку новой рабочей силы. К его удивлению, очередь выстроилась длинная, как у бесплатного туалета на фестивале пива. Люди толпились у ворот, их лица выражали смесь надежды и любопытства.
— Разве не эти люди меня ненавидели? — спросил он у Ксавьера, его голос звучал с лёгким недоумением, а его физиономия выражала такое искреннее удивление, что можно было подумать, будто он обнаружил, что его лошадь умеет говорить.
Рыцарь, стоявший рядом, скрестил руки на груди и усмехнулся. — Ты изменил их мнение, — ответил он. — Установка системы отопления и наказание предателя подтвердили серьёзность твоих намерений.
Ллойд улыбнулся, его глаза блестели, как у ребёнка, который только что нашёл спрятанные сладости или как у карманника, обнаружившего в толпе толстый кошелёк. Очередной соискатель подошёл к нему: — Вы предлагаете работу?
— Да, — ответил Ллойд, его голос звучал так уверенно, что даже самому скептичному человеку захотелось бы подписать контракт. Его физиономия излучала такую уверенность, словно он продавал воду в пустыне. — Всё, что нужно, — поставить подпись вот здесь.
Мужчина согласился, но сначала поблагодарил: — Мой ребёнок часто простужается. Но благодаря вашей системе в этом году беспокоиться не о чем. Спасибо вам большое.
Ллойд, слушая это, почувствовал неловкость, как человек, которого похвалили за случайно совершённое доброе дело. Он ведь просто пытался утолить свою жадность, а тут вдруг стал местным героем. Его рука непроизвольно потянулась к затылку, а лицо приняло выражение смущённого благодетеля, которое у него получилось примерно так же естественно, как у крокодила, пытающегося улыбнуться.
Следующий соискатель добавил: — У меня есть родственники из поместья Рокона. Они хотели бы, чтобы вы установили свою систему и там.
— Вот он, первый шаг к процветанию, — прошептал Ллойд себе под нос, его лицо расплылось в такой довольной улыбке, что можно было подумать, будто он выиграл в лотерею. — Всё было не зря.
Вечером, стоя на возвышенности и наблюдая за деревней, Ллойд задумчиво поднял руки к небу, как заправский проповедник, ожидающий божественного откровения. Его взгляд скользил по крышам домов, из труб которых уже поднимался дымок — признак работающей системы отопления. — Рано или поздно на этой горе ничего не останется, — произнёс он, его голос звучал скорее как констатация факта, чем как предупреждение, а лицо приняло выражение учёного, предрекающего конец света. — Система отопления требует больших ресурсов. Уголь горит быстро, а запасы не бесконечны.
Ксавьер, стоявший рядом, нахмурился. Его рука непроизвольно потянулась к рукояти меча, как будто он пытался найти в ней опору. — И что господин предлагает? — спросил он, его голос звучал настороженно.
Ллойд повернулся к нему, его глаза блестели, как у человека с поехавшей кукухой, а лицо перекосило в такой восторженной гримасе, что случайные прохожие могли бы подумать, что он либо сошёл с ума, либо выиграл в карты королевство. — Мы прекращаем строительство дороги, — заявил он, как будто это было самым очевидным решением в мире. — И начинаем добычу каменного угля.
  
Рыцарь удивлённо поднял бровь, как человек, которому только что сказали, что солнце на самом деле из сыра. — Дорога же была вашей идеей… господин. Вы сами говорили, что это ключ к процветанию.
— И это так, — согласился Ллойд, его губы растянулись в ехидной улыбке, напоминающей оскал крокодила, заметившего тонущего туриста. — Но дорога — это долгосрочный проект. А уголь — это здесь и сейчас. Как только весть о нашей системе отопления дойдёт до больших городов, люди не смогут устоять перед таким искушением. Мы станем монополистами.