Кицунэ
Я опустил трубку, короткие гудки. Всё, мама обижена, и разговор через пару часов будет уже с папой. Впрочем, он куда более спокойный человек, и, возможно, его не удастся заставить уже сегодня вечером ехать ко мне с проверкой. Счастливая блондинка умирала от хохота на диване, суча ножками и виляя лисьим хвостом! А вот мне сейчас совершенно не было весело, ну ни капли! Вышедшие с балкона бесы также поддержали меня сочувственными взглядами. Дожил, Си-Три-Пи-о…
– Когда она придёт в твой дом, Альёша-сан, – кицунэ, спрыгнув, обняла меня за пояс, на миг прижавшись головой к моему правому боку, – я ей понравлюсь, уж поверь! Я умею нравиться мамам, нас этому с детства учат!
– Хочешь шоколадку?
– Да-а!
Я тупо покачал головой, вытряхивая все тяжёлые мысли, и устало достал из кармана джинсов маленькую размякшую «Алёнку». Мияко забрала её у меня, сунула в рот, даже не разворачивая, прямо в обёртке, и так аппетитно зачавкала, что я вновь невольно улыбнулся. Как у неё это получается?
Да, она меня бесит, да, с ней порой жутко сложно, но в чём-то её присутствие в моём доме было похоже на порыв свежего ветра из окна, оживляющего всё, сдувающего скучные старые рисунки на пол, приносящего с собой солнечный свет и нечто совсем новое, непонятное, другое, но очень нужное, важное и настоящее…
– Ох! – Мияко вдруг прикрыла ротик ладошкой, вытаращив и без того огромные глаза. – Кажется, я всё съела. Ты не остановил меня, так нечестно! Почему ты ничего не купил для себя?!
– И кто же тут называл меня глупым гайдзином? Причина проста – деньги кончились.
– Сиди тут!
Мияко-сан вдруг превратилась в размытое белое с золотым пятно, мельтешащее по моей квартире. Буквально через четыре-пять минут она поставила передо мной полную тарелку белых рисовых шариков. Выглядели и пахли они очень аппетитно.
– Это называется онигири! В твоём доме почти нет продуктов, я нашла немного риса и масла, а ещё соль и две ложки томатной пасты. Как только ты живёшь на такой диете? Большой человек должен много есть! Ты когда-нибудь видел борцов сумо? Вот это воистину мужчины!
Ну, не сказал бы. Выглядеть такой жирной тушей у меня не было ни малейшего желания. А потом я попробовал шарики, и оказалось, что эта девочка вполне себе умеет готовить. Ни за что не предположил бы, что из обычного риса, даже без начинки, может получиться такая вкусная вещь.
Хотя если принять на веру, что японские лисы обладают магией и колдовством, то, наверное, многое становится понятным. Да и честно говоря, есть ли смысл задумываться, когда в доме вдруг появилось женское существо, обеспечивающее порядок, уют и питание?
От предложения разделить со мной еду Мияко отказалась. По её словам, кицунэ может годами довольствоваться чаем, иногда коровьим или козьим молоком, но если демоническая сущность берёт верх, то основной её пищей становится человеческое мясо. Лучше всего сердце! Японцы считают, что именно там скрыты душа человека, его страсти, его любовь, храбрость, жажда жизни. И нет, говяжье или свиное сердце в данном случае не является равноценной заменой. Надо ещё прикупить чаю…
– Не только, – серьёзно кивнула мне с дивана блондинка, – у тебя в стране холодно, а я легко одета. Платье короткое, чулки чуть выше колен, бельё вообще одни кружева и ленты. Раз ты мой хозяин и господин, то должен одевать меня так, чтоб я не простудилась!
Рисовые шарики вдруг пошли не в то горло.
– Не подавись, пожалуйста, Альёша-сан! Я знаю, что сейчас ты беднее китайского студента. Но ведь ты умеешь рисовать! Просто нарисуй мне одежду.
Хм, я хлебнул остывший чай и постарался как можно быстрее покончить с едой.
– Как это нарисовать?
– Как ты умеешь, – важно кивнула она.
– Ох, прости, я не в этом смысле. Допустим, я нарисую, конечно, но дальше-то что? Мы никому это не продадим.
– Знаешь, кто ты?
– Глупый северный варвар.
– Правильно, – лисичка спрыгнула с дивана, чмокнула меня в щёку и взяла со стола блокнот, – смотри, мне нужно не так много…
Ага. Сначала я пытался записывать, потом запоминать, но довольно быстро сбился со счёта, потому что если идти и покупать абсолютно ВСЁ, что ей надо, то у нас в квартире просто не хватит места!
Подчёркиваю, во всей квартире, а не в шкафу или на полках. В общем, чтобы хоть на секунду представить размеры обрушившейся на меня трагедии, подчеркну – только разноцветных носочков, под погоду, под платье, под джинсы, под кимоно, под любой костюм, на выходные, на ночь и на каждый день, ей требовалось восемьдесят шесть пар. Подчёркиваю, именно носков! Гольфы, чулки и колготки считались отдельно.
– Кхм, кто-то вроде бы говорил мне, что кицунэ неприхотливы и чистоплотны?
– Очень чистоплотны! Поэтому менять носки надо три-четыре раза в день! Ты ведь не хочешь, чтоб рядом с тобой ходила скучная замарашка, в одном и том же залатанном платье?! Так, с мелочами решили, теперь давай обсудим мою одежду и обувь…
В конце концов я сдался, как и любой мужчина, которому собственные нервы дороже денег. Мияко-сан объявила, что начнёт с жизненно необходимого, положила передо мной мой смартфон, подсказала, в какие японские интернет-магазины надо зайти, и, пока я послушно листал страницы сайтов, выбрала себе самое дорогое кимоно, указав ноготком на экран:
– Вот это!
– Купить?
– Нарисовать!
Ох, пресвятой Скай Уокер, в смысле да запросто. Минут через десять в блокноте красовался вполне себе сносный рисунок, максимально схожий с оригиналом. Быть может, расцветка, конечно, подкачала. Возиться с красками я не стал, использовал обычные фломастеры, а они всё-таки не дают нужного колера.
– Ты настоящий мастер, Альёша-сан. – Состроив мне влюблённую мордочку, блондинка с ушками мазнула по рисунку ладошкой и настоящее шёлковое кимоно упало ей под ноги. Кажется, я замер с раскрытым ртом… – Пожалуй, переоденусь в ванной, – решила лисичка, перекидывая добычу через руку и поворачиваясь ко мне спиной, – хозяин такой целомудренный, не хочу его смущать.
Тем не менее походка её была танцующей, а хвост игриво покачивался, приподнимая подол моей рубашки выше, выше, ещё выше… В этот момент она скрылась за дверью ванной комнаты.
Я дважды хлопнул себя по щекам, сбрасывая лисье наваждение. Ну вот как она такое делает? Рисунок в блокноте исчез, значит, так можно получить абсолютно любые вещи. Интересно, а если вот так деньги нарисовать они тоже станут настоящими?
– Нет, – со вздохом раздалось из-за дверей, – деньги, золото и серебро – это совсем другая стихия. Мне она не по силам, надо отрастить хотя бы три хвоста, чтобы видеть клады под землёй. А я ещё очень маленькая кицунэ…
Понятно, тогда и спорить не о чем. Но мы же всё равно экономим кучу денег на вещах, а в долг всегда можно перехватить у отца. Мама, конечно, тоже не откажет, но с отцом меньше вопросов и проблем. Ладно, девушка ест, мягко говоря, немного, так что справимся. Непонятно было одно:
– Слушай, а зачем этот профессор вообще закрыл тебя в открытке?
Из ванной, осторожно ступая по холодному полу босыми пальчиками, вышла Мияко. Затянутое поясом кимоно изумительно сидело на ней, красивыми складками подчёркивая фигуру. Волосы она собрала в хвост, открывая нежную шею, кожа девушки была белой, с лёгким розово-золотистым оттенком.
– Есть вещи, которые лучше не знать, гайдзин.
– Слушай, я читал Акунина и знаю, что «гайдзин» – это чужак. Но мы вроде друзья, нет?
– Нет, конечно! – искренне удивилась она. – Ты мой господин, я твой подарок, ты человек, я оборотень, разве в этом есть хоть что-то похожее на дружбу?
«Спать будешь на коврике, сейчас нарисую», – подумал я. Ушастая кицунэ согласно кивнула.
В общем, до вечера мы совместными усилиями вытащили из блокнота большой персидский ковёр с высоким ворсом, две пары осенней обуви, тонкую кожаную куртку в пояс, отороченную белым мехом, короткие джинсовые шорты, три лифчика, двадцать четыре пары носков, тёплые колготки, шесть трусиков, разной формы, плотности и конфигурации (тьфу, прости меня господи!), две вязаные шапочки (одна скрыть уши, вторая сразу с «ушками»), один свитер, одну водолазку, две блузки и пижаму. К одиннадцати ночи у меня уже практически слипались глаза и карандаш падал из пальцев.
