Воин (ЛП)

В глазах принцессы-беглянки сверкнули воодушевление и счастье, чуть не ослепив воина:
— Я бы расцеловала тебя за это, если бы ты не был таким хамом.
Несмотря на на этот выпад, слова строптивицы позабавили Мак-Аллистера:
— Надеюсь, ты помнишь, что случилось, когда ты оскорбила меня в прошлый раз?
— Да, но ты ведь вернулся за мной.
— Может быть, в следующий раз я этого не сделаю.
  
— Возможно… — Кэт ударила пятками в бока своего коня и обогнала шотландца.
Находя забавным ее душевный подъем, лэрд наблюдал за девушкой. Она скакала верхом, двигаясь в полной согласованности с движениями лошади, спина ее была идеально прямой. Ее королевское происхождение было трудно не заметить, однако он был настолько туп, что не различил его при первой встрече. Конечно, он тогда был поглощен мыслями о Ювине и тех неприятностях, в которые тот попал вместе с Канмором, когда сбежал с его дочерью.
И все же лэрд должен был распознать в Катарине королевскую кровь.
Сейчас никаких сомнений в ее праве по рождению не было, но чувствовалось в ней и что-то варварское. Эта женщина любила жизнь и даже не пыталась этого скрывать. В то время как других благородных дам крайне заботило, что о них думают другие, Катарина жила, повинуясь лишь порывам души. Если она была счастлива, то смеялась. Если сердилась…
Она кусалась.
Боже помоги тому дураку, который когда-нибудь отдаст свое сердце этой женщине! Никогда не видать ему мира в своем доме. Его жена всегда будет спорить и ссориться с ним, пока муж либо не бросит ее, либо не попадет к ней под каблук.
Покачав головой, Мак-Аллистер догнал Кэт и заставил девушку немного замедлить бег лошади.
— Нам надо беречь силы наших коней, насколько это возможно.
— Может, тогда пойдем пешком?
Это предложение застало его врасплох.
— А ты не возражаешь?
— А что, должна?
— Нет.
Большинство знакомых ему женщин отказались бы от такого предложения. Сельская местность хоть и радовала прекрасными видами, но была довольно пересеченной, и долго шагать по ней было утомительно.
Остановив коня, Локлан соскользнул на землю. Прежде чем он успел приблизиться к Кэт, чтобы помочь ей спешиться, та уже сама оказалась на земле и стояла, поглаживая морду своей лошади, уткнувшейся ей в плечо.
Сверкнув улыбкой в сторону горца, Катарина зашагала по дороге. Мак-Аллистера сбила с толку и очаровала такая резкая перемена в ее поведении.
— А ты в веселом расположении духа, — обратился он к спутнице.
Продолжая идти, та вскинула руки вверх, выгнула спину и воскликнула:
— Я свободна! По крайней мере, еще на один день. И это уже повод для праздника.
Выпрямившись, Кэт взглянула на шотландца:
— А ты никогда не праздновал тот факт, что ты здесь, сейчас, жив-здоров, солнце
освещает твое лицо, а вокруг поют птицы? Что небо над твоей головой такое синее?
Локлан начал сомневаться: нет ли случайно у этой девицы проблем с головой, а
вслух произнес:
— Должен признаться, никогда не обращал на это внимания.
Она нахмурилась:
— Ты не танцуешь, когда слышишь музыку?
— Я лэрд своего клана. Мне не подобает такое поведение. К тому же любая
женщина, выбранная мной в партнерши, немедленно вообразит, что мои намерения куда серьезнее, чем просто пляска.
Катарина остановилась, услышав эти слова, произнесенные бесстрастным голосом. Бедняга страшится настолько простой вещи, как танец!
— Не могу представить себе жизнь без танцев. Это равносильно жизни без смеха, — она задрала голову, чтобы взглянуть на собеседника, и вспомнила их краткое знакомство в Шотландии.
— Ты, небось, еще и не смеешься?
— Только когда на то есть причина.
— То есть, хочешь сказать, веселишься ты редко.
Мак-Аллистер сделал глубокий выдох, словно и спутница, и их разговор крайне его раздражали:
— Если собираешься составить список моих недостатков, можешь не трудиться. Уверяю, я вполне отдаю себе отчет в каждом из них.
Кэт послышалась боль в его голосе, и она решила дать горцу временную передышку. Было ясно, что кто-то в прошлом Локлана потратил много времени, разъясняя ему его несовершенства.
— Я вовсе не составляла список твоих изъянов. Просто хотела поддержать беседу с тобой, чтобы скоротать время. Если ты предпочитаешь, чтобы мы шагали молча, я постараюсь справиться с этой задачей.
Он склонил перед ней голову так чинно, что она едва удержалась, чтобы не разбранить его и за это.
— Прошу простить меня за мое предположение, миледи. Пожалуйста, сделайте одолжение, продолжайте свой допрос.
Кэт удивленно вскинула бровь на его неожиданно остроумный ответ:
— Это шутка?
— Неудачная, должно быть, если вам пришлось переспросить.
Девушка рассмеялась:
— Но это была попытка сострить, и за это я горжусь тобой.
Она с минуту разглядывала идущего чуть впереди спутника. У него была властная мужская походка, ровная и уверенная, словно он в любой момент ожидал нападения. Это была походка воина, а не дворянина. Его взгляд постоянно обшаривал окрестности, словно в поиске угрозы.
В этом было что-то невероятно неотразимое. И еще она сочла странным, что лэрд оказался здесь без слуги или охраны.
— Ты проделал все путешествие в одиночку?
Он кинул на нее беглый взгляд:
— Бо́льшую его часть. До того, как я сел на корабль, чтобы покинуть Англию, меня сопровождал Язычник.
Кэт улыбнулась при упоминании старого друга. Язычник по каким-то своим личным делам оставил ее и ее семью еще в Шотландии. Он был неприветливым человеком, и все-таки она ценила его дружбу.
— О, как мне его недостает! — воскликнула девушка. — Он такой язвительный и
склонный к меланхолии.
— И ты скучаешь по нему?
— Да. Его озлобленность порой выглядела довольно забавно.
Вместо ответа Локлан внезапно замер и знаками приказал ей остановиться и умолкнуть.
Катарина хотела спросить, в чем дело, но по действиям горца поняла, что лучше затихнуть, не подвергая себя ненужному риску.
Воин пристально всматривался в окружавшие их деревья, склонив голову, словно прислушиваясь.
Катарина подошла, встала рядом с ним и тихонько прошептала:
— Что-то не так?
— Не знаю, — едва слышно отозвался Локлан.
Кэт сглотнула ком в горле. Мак-Аллистер продолжал обшаривать окрестности взглядом, а она внезапно осознала, как близко к нему стои́т. Она уже и забыла, каким крупным мужчиной был Локлан. Находясь рядом со своими братьями, он обычно старался не выделяться.
Но сейчас горец выглядел очень волнующе. У него были широкие и очень мускулистые плечи. Завязки туники шотландца ослабли, открывая взгляду Кэт тугие канаты мускулов на груди. Рука покоилась на рукояти меча, словно готовая к сражению.
Вообще-то Катарина всегда считала блондинов слегка простоватыми и женственными. Но в этом мужчине ничего подобного не было. Локлан обладал суровыми точеными чертами лица, а глаза его обжигали красотой и светившимся в них умом.
Но больше всего ее удивило внезапное желание протянуть руку и коснуться щеки горца, чтобы ощутить украшавшую ее щетину. Кэт и сама не могла объяснить этот порыв, и все же побуждение было таким сильным, что она едва ему не поддалась.
Локлан опустил взгляд на спутницу и замер, увидев отразившееся на ее лице чувственное возбуждение. Он привык видеть вожделение в глазах других женщин, но не в ее взгляде. Такое поведение Катарины одновременно и встревожило его, и вызвало желание. Учитывая далеко не дружественный характер их предыдущего общения, горец не мог поверить, что его тело так отозвалось всего на один ее жаркий взгляд. В некоей самоубийственной части его сознания даже возникла тяга поцеловать эту девицу.
  
«Ох, парень, — одернул он себя, — поумерь пыл. Ты же не захочешь попробовать на вкус уста этой гадюки. Она самая настоящая баламутка. Не доставало еще связаться с женщиной, которая осложнит твою и без того непростую жизнь».