Купи меня. Книга 2.5 (СИ)

— Спасибо.
— Я был на твоем месте. И знаю, каково это, когда та, кого ты хочешь, убегает от тебя.
Я делаю шаг в направлении театра, и Чарльз протягивает руку, чтобы остановить меня.
— Я попросил сказать ей, что шоу без зрителей, потому что не был уверен, что она приедет после того, что произошло прошлой ночью. Тиффани думает, что это просто репетиция. Она не увидит тебя из-за софитов. — Я киваю в знак благодарности, но прежде чем успеваю уйти, он улыбается мне. — Небольшой совет. В следующий раз используй веревку. Мне помогло.
Он отпускает мою руку, и я не могу не улыбнуться в ответ. А это неплохая идея. Если связать Тиффани, то это определенно удержит ее там, где я хочу.
Добравшись до пустого театра, я закрываю за собой дверь и спускаюсь к передним рядам. Сажусь посередине в паре рядов от сцены, чтобы лучше видеть. Через несколько мгновений ожидания занавес раздвигает, и на Тиффани падает свет прожектора.
Моя прекрасная женщина освещена и блистает на сцене, как богиня. Стразы на ее боди сверкают на свету и подчеркивают пышную фигуру в форме песочных часов. Я чертовски тверд, а она еще даже не пошевелилась. На ней туфли на высоченных каблуках, которые делают ее задницу еще более совершенной, и когда начинается музыка, она двигается в такт.
Поначалу музыка простая, только щелчки пальцев. Ритм перетекает в песню «Лихорадка» Пегги Ли, и мой член твердеет. Тиффани начинает медленно покачивать бедрами, а Пегги поет о том, как она нуждается в том, чтобы ее обнимали.
Тиффани перекидывает свои светлые волосы через плечо, смотрит в зал, а затем подмигивает. Я знаю, что она не может видеть меня, но кажется, будто она танцует только для меня. Наблюдая, как она двигается по сцене, чувствуя ее энергию, я потираю рукой свой обтянутый джинсами член. Помню, как она прижималась ко мне прошлой ночью. Тиффани — чистый секс на сцене, и я благодарю Бога, что Чарльз освободил ее от контракта. Я не смог бы стоять в стороне и позволить ей делать это для кого-то, кроме меня. Если она хочет продолжать танцевать, я построю ей гребаную сцену в нашем доме.
Она — самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел в своей жизни, и мне приходится прижать ладонь к груди, чтобы сердце не выскочило наружу. Потому что, черт возьми, моя женщина умеет двигаться.
Когда песня заканчивается, она подходит к краю сцены и склоняет голову. Прожектор гаснет, и я встаю, хлопая в ладоши и свистя так громко, как могла бы любая толпа из пятисот человек.
Тиффани вскидывает голову и смотрит мне в глаза, а затем оглядывается в замешательстве.
— Итан? Что ты здесь делаешь?
Я подбегаю, и с той же легкостью, как сделал это вчера, запрыгиваю на сцену. Только на этот раз, вместо того чтобы перекинуть Тиффани через плечо, я беру ее за руку и тащу за кулисы в гримерку. Ее нетрудно найти. Видел вчера, когда прорвался сюда. Я затягиваю Тиффани внутрь и запираю за нами дверь.
Оглядев комнату, я вижу десятки ваз с цветами, и мне хочется разозлиться, но нужно сосредоточиться.
— Нам нужно поговорить, Зайчонок.
  
Глава 7
 
Тиффани
Он пришел за мной.
Итан тянет меня к туалетному столику в гримерке и одним взмахом своих мощных рук отправляет на пол две вазы с розами и большую часть моей косметики. Не теряя ни секунды, он хватает перед моего костюма, легко срывая его с тела. Тонкий материал ничто против него.
Итан подталкивает меня к туалетному столику, и я упираюсь руками в стойку, когда он подходит ко мне сзади. Вижу, как он тянется к поясу, и слышу звук расстегиваемого ремня. Внезапно чувствую, как Итан толкается в меня членом сзади и медленно входит до самого основания. Как только оказывается полностью во мне, он наклоняется, прижимаясь к моей спине, его большое тело будто поглощает меня. Я смотрю в зеркало и вижу, как он впивается в меня напряженным взглядом своих темных глаз. От этого свирепого выражения на его лице у меня по спине пробегает холодок желания.
 
Одну руку Итан кладет поверх моей и сцепляет вместе наши пальцы. Другой рукой касается моего бедра, затем скользит к животу, где гладит меня.
Я пытаюсь прижаться к нему задницей, желая, чтобы он пошевелился, но Итан пригвоздил меня к месту, просто удерживая себя внутри меня. Я не могу пошевелиться даже на сантиметр, потому что он с такой легкость так крепко удерживает меня.
— Это не ты, и мне это, черт возьми, не нравится, Фокси. — Имя срывается с его языка с крайним отвращением. — Никто не знает тебя так, как я, Зайчонок. Может быть, мы и не виделись десять лет, но если ты испытываешься ко мне хотя бы десятую часть того, что я испытывал к тебе все эти годы, значит, мы никогда не были по-настоящему разлучены. Ты была со мной каждую секунду каждого дня.
Я просто киваю головой. Это все, что я могу сделать с тем узлом, что образуется у меня в горле. Итан всегда был со мной во всем, что я делала.
— Ты прячешься за своим гримом и костюмами, притворяясь кем-то другим, потому что, как и я, живешь в пустом доме, держа всех на расстоянии вытянутой руки. Мы оба должны были притворяться кем-то другим, потому что друг без друга мы не цельные. Люди, которыми мы действительно являемся, на самом деле не существуют, если мы не вместе.
Слезы катятся по моим щекам, когда мы смотрим друг на друга в зеркало, связанные самым интимным образом. Он прав. Понятия не имею, кто я без него, и меня не волнует, что это звучит так жалко. Я не хочу полагаться только на себя. Я хочу нуждаться в нем, и чтобы он нуждался во мне так же сильно.
Наклонившись, Итан нежно целует меня в шею.
— Не плачь, Зайчонок. У нас больше нет причин для слез. Я хочу провести остаток своей жизни, заставляя тебя улыбаться и давая тебе все, что ты когда-либо хотела. — Его голос полон такой уверенности, что я знаю, он сделает это для нас.
— Я так по тебе скучала. Клянусь, с каждым днем, когда я была вдали от тебя, моя любовь становилась все сильнее, а дыра внутри меня все больше, — выдыхаю я, пытаясь остановить слезы, потому что он прав. Мне не из-за чего плакать.
— А теперь я расскажу тебе, о чем мы мечтали. — Итан двигает рукой по моему животу, медленно поглаживая, когда начинает скользить во мне. — Наша собственная маленькая семья.
Моя киска сжимается вокруг его члена, и я теряю дар речи.
— Ты ведь не предохраняешься, правда, Зайчонок? Ты не защищена от меня, не так ли?
— Нет. Не было необходимости, — шепчу я. Он должен уже знать это после того, как ощутил барьер моей девственности прошлой ночью.
Я наблюдаю удовлетворение на его лице, как уголки губ приподнимаются в улыбке.
— Ты же знаешь, что я тоже ждал тебя, Зайчонок? Никогда в жизни не прикасался к другой женщине. Я принадлежу тебе с тех пор, как мы были детьми. С того самого момента, как впервые увидел тебя в том маленьком желтом сарафане в сердечко и в заляпанных грязью кроссовках.
— Ты помнишь. — Не могу поверить, что он помнит, как впервые увидел меня. Мы были так молоды, и это было так давно.
— Как, по-твоему, мне удалось прожить все эти годы? Я снова и снова прокручивал в голове каждый момент, когда мы были вместе. Просто воспоминание о тебе стоило того, чтобы жить.
— Я так сильно люблю тебя, Итан.
— Я тоже люблю тебя, Тиффани. Больше не убегай и не исчезай. Ты не будешь отходить от меня без моего ведома дальше, чем на метр. Ты никогда больше не расстанешься со мной. Я думал, что умер, когда проснулся сегодня утром, а тебя рядом не было. Я подумал, что, может быть, я окончательно сошел с ума от тоски по тебе и весь этот день мне почудился.
 
На краткий миг я вижу, как в его глазах мелькает страдание последних десяти лет.
— Я никогда не покину тебя, — обещаю я ему.
— На самом деле у тебя нет выбора. — Итан снова толкается в меня, его движения становятся быстрее. Рукой, которую держал на моем животе, он скользит вниз между ног, поглаживая клитор. От этого прикосновения я стону его имя, когда по моему телу распространяется удовольствие.