В другой раз повезет
За душем и одеванием время пролетело незаметно, она едва начала готовить ужин, когда Мавис поднимает страшный шум под дверью. Ладно, думает Зоя, придется и гостям попотеть на кухне. Оскар приобретет полезные навыки. Она открывает дверь — Уилл один. Он наклоняется чешет Мавис за ухом, та восторженно взвизгивает.
— Кто туту нас самая славная псина на свете? — говорит он. — Ты у нас самая славная. Лучше просто не бывает. — Он выпрямляется. — Оскару предложили что-то позанимательнее, — объясняет он. — Как мне показалось, с участием девочки, но всех фактов мне не сообщили. Я должен его забрать через несколько часов.
— Тогда, может, отменим ужин? Я не обижусь, если ты предпочтешь побыть один.
— Я-то очень хочу. В смысле, если ты не против,
— Нет! — Она понимает, что выпалила это слишком поспешно и слишком громко, но уже поздно. — Входи, пожалуйста. Я за ужин только взялась.
Уилл вручает ей бутылку вина.
— А что у нас в планах?
— Ничего особенного. Бифштекс и салат. Торт с шоколадным муссом.
— Прекрасно и естественно — за исключением салата.
— Я даже позволю тебе разжечь гриль.
Уилл ухмыляется.
— А я позволю тебе — как там это называется? — «составить» салат.
— Какой галантный, — восхищается Зоя.
— Да уж стараюсь, — говорит Уилл.
Взгляды их пересекаются, они спешат их отвести. Зоя протягивает ему передник.
— Мясо в холодильнике.
— Вижу. Налить тебе вина?
— Спасибо. Как у Оскара дела?
Уилл подает ей бокал.
— Я, конечно, плохо в этом разбираюсь, но, кажется, хорошо. Он довален, что сейчас лето. Оценки в школе хорошие. Похоже, у него есть друзья — правда, я с ними не знаком. Насколько я могу судить, они общаются исключительно эсэмэсками. Через месяц поедет в кинолагерь — ему очень хочется.
— А с Беатой у них как?
— Получше, ужасно этому рад. Семейный психолог помог им найти общий язык. А еще он ближе познакомился с Элоизой, и она ему очень нравится. Вообще, похоже, Элоиза здорово разрядила там обстановку.
— А у тебя он часто бывает?
— Как когда. Я не хочу чрезмерно привыкать к его обществу: вдруг ему скоро надоест. Но сейчас он ночует у меня два-три раза в неделю.
— А тебе это как?
— Мне здорово. Как будто он был со мной всегда. Он обжил свободную спальню, так что у него теперь есть своя комната.
— Ты настоящий отец.
— М-да. С ума сойти, верно? Полгода назад я вообще не знал о его существовании. А теперь хочется замедлить время, чтобы провести с ним хоть еще несколько лет.
— Ты замечательно справляешься, Уилл. Мы все так считаем. Даже Беата.
— А. Ну. — Уилл откашливается. — Спасибо. Для меня это очень много значит. — Он бросает взгляд на часы. — Пойду посмотрю, как там гриль нагрелся.
Он выходит, прикрывая за собой дверь.
Зоя улыбается. Уилл всегда был сдержан по части проявления чувств. Но у нее вряд ли много приятелей или приятельниц, которые вот так, не рассуждая, согласились бы принять в свою жизнь вздорного подростка, явившегося из ниоткуда. Уилла швырнули в глубокий омут нежданных переживаний, а он взял и выплыл, — по ее мнению, это дорогого стоит. А еще он до ужаса хорош в этом переднике. Блин, говорит она про себя. И быстренько представляет себе свое скандалящее семейство.
— Бифштекс с виду хоть куда, — говорит Уилл, заходя обратно.
— Ты тоже. — Она тут же зажимает рот обеими руками. — Блин. Вырвалось вслух.
Уилл ставит тарелку на столешницу.
— Вырвалось.
— Извини.
— Почему? Мне приятно. Ты, кстати, тоже хоть куда.
Зоя резко втягивает воздух, а Уилл пересекает кухню и встает перед ней.
— Мы же не должны…
— Чего мы не должны?
— Вот этого. Мы не должны… все должно быть платонически. Ради Оскара.
— Оскара здесь нет. А мне хочется тебя поцеловать.
— Ладно, — сдается Зоя, потому что аргументы у нее кончились, а потом она закрывает глаза и притягивает его к себе. Остаются лишь руки, губы и неистовство, одежда летит во все стороны, а потом, призвав на помощь остатки силы воли, она произносит: — Погоди. — Он замирает. — Ты разве не голодный?
Он смеется.
— Не в том смысле.
Удивительно, какой это кажется естественной вещью — целоваться с ним снова. Под многими слоями печали и досады горит, яро, как прежде, желание быть вместе. С Уиллом так хорошо в постели. Она уже забыла, какой он нежный, как откровенно восхищается ее телом, пусть это тело женщины средних лет. Сколько она ни убеждала себя от него отказаться, теперь видно, что все ее аргументы разве что царапнули поверхность ее сознания. Она его хочет, и даже сама не в состоянии убедить себя в обратном.
А потом она составляет к бифштексам изумительный салат, они сидят за кухонным столом и уплетают за обе щеки, а на сладкое — огромные ломти торта с шоколадным муссом.
— Почему свидания редко оказываются вот такими? — интересуется Зоя.
— Трудно воспроизвести такие условия, — объясняет Уилл. — Но я тут подумал. Пожалуй, я поставил слишком жесткие рамки.
— Да что ты.
— Я имею в виду свое решение, — говорит Уилл, — что нам не нужно видеться, ради Оскара. Кхм.
— Ты чего, покраснел? Из-за меня?
— А вот и нет, — возражает Уилл, откровенно заливаясь краской.
— А разве мы все еще не боимся, что Оскар расстроится? Я уж не говорю про Беату?
— Давай исходить из того, что у нас новые отношения, — говорит Уилл. — Допустим, сегодня был День Первый. Предлагаю сначала убедиться в том, что у нас все всерьез, а уже потом рассказать другим. Мы же имеем право обдумать все спокойно.
— Я тебя слушаю.
— Давай следующие несколько недель не планировать ничего по-семейному. Я буду часть времени проводить с Оскаром, а часть, отдельно, с тобой, тогда не придется перед ним прикидываться.
— А в «наше» время мы будем настоящей парой? — уточняет Зоя.
— Да.
— Но ни Беате, ни другим пока ничего не скажем. Кроме Зака, потому что как все это скрыть от него, я не знаю.
Уилл кивает.
— И как долго будет длиться этот эксперимент?
— Решим по ходу. Вдруг выяснится, что нам это не подходит, — тогда вернемся к прежнему, и никто ничего не узнает. А если захотим открыть карты, тогда и подумаем, как это лучше сделать. — У него звонит телефон. — Это Оскар, — поясняет он. — Привет. Готов? Через полчаса? Ладно. Где? Заметано. До встречи. Пришли адрес в сообщении.
— Тебе пора.
— Да. Увы. Не хочется уходить. Жаль прерывать такой разговор. Согласна подумать, а завтра поговорим еще?
— С удовольствием поговорю с тобой завтра, но думать мне не о чем, — объявляет Зоя. — Я согласна.
АВГУСТ
ГЛАВА 23
Зоя
Зоя обожает предсвадебные девичники. Все эти скабрезные шуточки, старомодные игры, ахи и охи пожилых дам, когда невеста вскрывает коробки с игривыми трусиками. Нравится дух дружества, признание того, что они делают общее женское дело — остаются женщинами в мире, которым правят мужчины. Ей нравится, что эти на первый взгляд невинные сборища, посвященные традиционным вехам на пути продолжения рода, используются еще и для передачи из поколения в поколение знаний о том, как справляться с этой задачей: как жить с мужчинами, как их любить.
В данном случае девичник, понятно, будет не совсем стандартным, но разговоры, в целом, будут о том же самом: любовь и ее преломления в реальности, ее горизонты и посулы, ее эволюция и выживание. Она благодарна за то, что пойдет в эту компанию, сознавая, что у нее есть друг, пускай и тайный. Предсвадебные девичники (как и смотрины младенцев, если подумать) превращаются для одиноких в тяжкое испытание.
— Надеюсь, лапушка, тебе тут не будет слишком тяжко, — говорит ее мать, вошедшая в роль хозяйки: любовь к девичникам у Зои наследственная, и мама не упустила возможности устроить его для Беаты.
— С чего бы это?
— Из-за развода, — шепотом поясняет Джуди.