S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ)

— Это акваланг на троих человек? — сразу уловил предназначение предмета Марк, скептически оглядывая громоздкую конструкцию.
— Именно так, мой друг, именно так. Наш путь лежит через очень опасный автомобильный тоннель. Пройдя по нему до нужного места, я проложу нам путь через стену к новому кластеру. И как только я его вскрою, нам понадобится кислород. Иначе там нечем будет дышать.
  
— Теперь ясно, — ответил Марк, заранее готовясь к худшему.
— А другого более безопасного маршрута ты не знаешь? — обеспокоенно залепетал Оскар.
— Этот самый безопасный из тех, о которых мне известно. Можно, конечно, используя грань инсоматоза, проложить собственный маршрут под землёй, но для этого понадобится месяц и горы споранов. К тому времени все эти кластеры перезагрузятся и землеройство потеряет всякий смысл. Всё же разрушение горных пород — не основа моего дара, а удобная побочка.
— Тогда какой у нас план? Какая в тоннеле обстановка? — стал сыпать вопросами Марк.
— Темень, но глаза привыкнут, пробежим по центру быстро, главное — держаться близко друг к другу, от меня не отходить и добежать до нужного места. А там уж можно будет не бояться, даже если заражённые всё же наведутся и подадут сигнал всем, кто наверху. Как в этот раз машины навалены — не знаю, но сейчас посмотрю. Вы меня подсадите, а я обращу в гель проём для головы.
Так и сделали. Горгон выбрал желе из отверстия, просунул голову и стал вглядываться во тьму, после чего его опустили и он шёпотом огласил диспозицию:
— Ползуны придавлены машинами, их потихоньку подъедают несколько пустышей, которые, видимо, тут всем заправляют. Тех, кого увидел из лежачих, я прибил, особой разницы не будет, но хоть не «просемафорят» своим товарищам о нашем присутствии. Бегунов совсем не увидел, наверное, окрестные кластеры уже съедены, потому тоннель переживает далеко не самые оживлённые времена. Самым матёрым, кого заметил, был пустыш, сколачивающий свою первую стаю из побитых доходяг. А преимуществом, сделавшим его королём местных бомжей стало лишь то, что у него не сломаны и не оторваны руки и ноги. В общем, враги страшны, но мы страшнее. Оскар, подключай кислород и все берём трубки, чтобы в темноте потом не искать, и прищепки на носы цепляйте.
Когда всё было готово, стена резко обвалилась биополимерной массой, и мужчины двинулись вперёд стремительным шагом. Глаза их привыкли к темноте и помогали различать очертание машин и тел. Горгон вышибал дух из всех встреченных тварей, не щадя дара. Достаточно всего одного звука и с ближайших сотен метров сюда потянутся все твари, которые тоже разнесут молву о доступной пище.
Они прошли уже половину пути, как вдруг случилось худшее. Из-под машины послышалось урчание. Ползун, скорее всего, даже не видел их, а только почуял, но Горгон, уже не скрываясь, бросил назад себя:
— Ходу!
И они со всей доступной скоростью понеслись вперёд, огибая ещё тёплые тела обращённых, грязь, колёса и костяки.
Где-то вдалеке с обеих сторон стали доноситься урчащие звуки, весь тоннель уже знал о близости вкусных людишек, забравшихся в капкан.
Секунду спустя знали уже и те, кто был на поверхности. Количество урчащих голосов увеличивалось, и тоннель наполнился эхом гомона и шумов от толкотни, скрипа и звона об асфальт фрагментов автомобилей. Мельтешение чёрных силуэтов и теней уже было видно даже новичкам Стикса.
— Горгон, ну что там? — крикнул Марк, сжимая во рту шланг с кислородом. Тот медленно поступал из баллона, закреплённого на спине Оскара.
— Всё, нашёл, прижимайтесь к стене рядом и дышите только из баллона.
Мужчины последовали совету и вжались в холодный бетон.
Горгон же применил инсоматоз на полную и, держа трубку во рту, сразу отошёл от обращённого в гель участка стены.
Спустя мгновение сотни килограммов геля с оглушительным хлопком выбило из стены, как бутылочную пробку. Из вскрытого кластера хлынули тонны жидкого диоксида углерода, с оглушительным шипением обращаясь в пар, критически понижая температуру в тоннеле. Плотная белёсая пелена снизила видимость, но Горгон потянул всех внутрь прохода. Крики заражённых потонули в свисте испарений опасного флюида.
Они шли в удушающем тумане по широченному трубопроводу, дышали чистым кислородом, их подошвы каждый шаг примораживало к стенкам трубопровода, начавшим покрываться ледяной углекислой коркой. Это был самый безопасный путь. Это было их спасением.
  
Глава 18
 
Bēltu āli Anunnakīšu iddūšu. 
Жилище Ануннаков тайное открыл он. 
— Эпос о Гильгамеше — Таблица V 
Резкая разгерметизация трубопровода привела к мгновенному расширению углекислоты, находившейся под высоченным давлением. Обратившись в пар в тесном помещении, она тут же начала конденсироваться, заволакивая всё вокруг плотным туманом. Это критически снизило видимость, и всё же являлось меньшей из проблем. В трубе всё равно не было освещения.
Температура мгновенно обрушилась до минус восьмидесяти. Иней сразу взял в белый плен стены туннеля, пол и потолок. Рассыпчатой корочкой покрылся автомобильный тоннель вместе с остовами машин, мусором и первыми заражёнными. Также стало затягивать порошей прочные стенки металлической трубы и верхнюю одежду троицы маленьких людей, спасавшихся от «кошки» во рту «собаки».
Марк почувствовал, как его пальцы, ещё несколько секунд назад подвижные и цепкие, начали деревенеть. Это была не привычная зимняя дрожь, а болезненный, до костей пробирающий холод, словно под ногтями возникали локальные северные полюса. Он поднял руку к лицу, но защитные очки, защищавшие глаза от холодного ожога, покрылись плотным морозным узором, замороженные так, что через них можно было видеть лишь размытые тени.
Одежда, пропитанная термостойкими покрытиями, хорошо сопротивлялась адским морозам, но, к сожалению, имела бреши: запястья, шея, лицо не были защищены герметично. Ледяной пар наждачной бумагой обтирал кожу, высушивая лоб и щёки. Марк чувствовал, как холод буквально выдавливает тепло из тела, а мышцы начинают терять гибкость.
Они шли, держась за руки, пробираясь через белёсый туман, окутывавший всё вокруг. Ледяной мороз проявлял себя в каждом шаге: он сковывал движения, стягивал одежду, проникая в самые мелкие зазоры, оставляя жгучие покалывания. Оскар с Марком, уже привыкшие к постоянной угрозе, и теперь полностью полагались на Горгона, который вёл их вперёд сквозь непроглядный ледяной мрак.
Внезапно тьму распорол мощный луч фонаря. Горгон взял его ещё давно, словно вечность назад, у спелеотуристов, погибших в кластере с каменоломней. Широкий фонарь на сто тысяч люмен выдавал ослепительно яркий свет, который прорезал непроглядную темень, и густой туман, как холод космоса пронзает солнечный протуберанец. Однако даже этот свет терял свою силу уже через несколько метров, утопая в плотной завесе, превращаясь в размытые обводы.
Марк двигался осторожно, сканируя пространство перед собой. Видеть в тумане оказалось ничем не проще, чем в абсолютной темноте. Особенно через заиндевевшие стёкла очков. Луч фонаря лишь добавлял призрачные блики на стены, создавая обманчивые переливы тьмы и света. Однако это всё же было лучше, чем ориентироваться исключительно на звук шагов, который гулко отдавался от стен, эхом заполняя пространство. Фонарный свет, по крайней мере, указывал, в каком направлении держать путь.
Марку и Оскару приходилось полагаться на этот луч, как на единственную нить, связывающую их с реальностью. Они шли плотной кучкой, как стая ослепших пингвинов, боясь отстать от старой арктической птицы, знавшей правильный маршрут, а свет фонаря расплывался и угасал в тумане, превращая окружающее в зыбкую, бесформенную пустоту.
Каждый вдох чистого кислорода казался тяжёлым и каким-то неправильным. Сжатие в груди становилось сильнее, и ощущение недостатка воздуха вызывало покалывание и мелкую дрожь. Марк чувствовал, как голова начинала кружиться, словно кислород, спасавший от углекислого газа, теперь сам становился врагом. Его дыхание стало резким и зыбким. Оскар шёл рядом, шипя и отрывисто дыша через трубку, выглядел так, словно боролся за каждую порцию воздуха, который попадал в его лёгкие, но не мог заполнить их до конца.