Традиция семьи Арбель (СИ)

 Рыдания поутихли. Лита тихонько всхлипывала и дрожала.
 Потом она хрипло сказала:
 - Конечно, вы правы. Во всем правы. Это я, пожалуй, веду себя недостойно и глупо.
 - Вы все ещё обижены на меня, – констатировал он, – давайте пройдем в дом? Вы посидите на кухне – это самое обжитое место - я пока занесу ваши вещи. Α поутру мы наведаемся в управление, мне нужно кое-что там выяснить…
 - Мне нужно будет сидеть взаперти?
 - О, нет, зачем? Вы пойдете со мной. Вам тоже нужно присутствовать.
 Лита внезапно повернулась к нему лицом – перепугана так, что губы посинели.
 - Опять? Вы опять будете это со мной делать? Искать мой дар, или потенциал, или что вы там искали в прошлый раз?
 - Перестаньте.
 И тут он не удержался, поднял руку и погладил ее по горячей и мокрой щеке. Она сперва дернулась, но затем устало закрыла глаза и замерла, беззвучно шевеля губами.
 - Я вас возьму туда, потому что вам опасно оставаться наедине с собой, понимаете? Α потом мы решим, что делать. Возможно, поедем в ваше поместье – сдается мне, ниточка приведет именно туда…
 - Поместье? В Ледерброк?
 - Совершенно верно. Ну что, пойдем?
 Лита подозрительно глянула на особняк.
 - Что подумает ваша прислуга, энсар?
 - У меня ее нет, - просто ответил он, – я здесь совершенно один. Никто вас не смутит, энса Αрбель.
 ***
 … Еще ни одна женщина не переступала порог дареного особняка. Еще ни одной из тех, что кружили вокруг покалеченного бывшего иссушающего, он не заваривал собственноручно чай, не клал рядом на блюдце два кусочка желтoватого полупрозрачного сахара. Ни одна из них не удостоилась чести побывать в его спальне, потому что Валмиру всегда казалось, что, приводя женщину к себе в холостяцкую берлогу, он показывает ей намного больше, чем следует, запускает себе в душу куда глубже, чем нужно им обоим.
 А с Литой все было иначе.
 Он с удовольствием наблюдал, как она делает маленькие глотки из большой кружки, осторожно осматриваясь, словно маленькая пушистая белочка. Ему нравилось слушать, как она с хрустом разгрызает сахарки. Он сожалел, что не успел купить пирожков,и даже необязательно с капустой. Просто булок. Дамы, правда, не любят сладкие булки, мол, от них растут те части тела, которые должны быть стройными – но пока что Лите ничего такого не грозило. Перед глазами так и стояло ее тело, с узкой спиной,тоненькой талией и крутыми бедрами и стройными ножками. Валмир с ужасом понял, что снова хочет эту рыжеволосую женщину, рядом с которой постоянно ощущал острую горечь опасности. Последнее, между прочим, было даже хорошо: оно прекрасно глушило его собственную пустоту, оставшуюся после войны.
 - Здесь мило, – наконец сказала Лита, допив последний глоток. И кивнула в сторону окна, – и, однако, стемнело.
 - Домашний дух наверняка нагрел спальню, – невпопад ответил Валмир, словно зачарованный, глядя как Лита облизнула губы.
 - Хорошо, - задумчиво сказала она, – хорошо… может быть, ляжем пораньше? Мы ехали целый день, наверняка и вы устали.
 - Тoгда идите и переодевайтесь. Спрячетесь под одеялом, и я зайду.
 Она молча поднялась и ушла, а Валмир неторопливо ополоснул кружки, потом приказал домовому духу погасить свет и, убедившись, что все огневики в колбах потухли, пошел вверх по лестнице.
 Ступеньки привычно поскрипывали под нoгами, но он едва не покатился кубарем вниз, когда услышал вопль – из cобственной спальни.
 - Лита! – сорвалось вместе с ругательством.
 Валмир взлетел по ступенькам, дернул на себя дверь – как раз в тот миг, когда из комнаты вывалилась Лита Арбель, дрожащая, в одной сорочке. Вывалилась – и схватилась за Валмира так, словно тонула, а он был единственным для нее спасением.
 Он обхватил ладонями ее бледное до синевы лицо, заглянул в глаза.
 - Что? Не молчи, говори!
 Но oна молча отстранилась и протянула ему руки. Рукава сорочки стремительно напитывались кровью.
 - Что это? - голос мигом сел, – это ты? Ты сделала?
 Лита отчаянно замотала головой.
 - Н-нет… не я! Нет!!!
 
 - Тогда кто? Ты чем себе вены вскрыла? Ли-та! Да что ж тебя, ни на минуту оставить уже нельзя?
 Он говорил, кричал, а сам тем временем задрал тонкие и промокшие рукава, потащил Литу снова на кухню, достал бинты. Темноземелье! Оба предплечья изрезаны.
 - Ты чем резала? – заглянул в ее глаза и испугался. На их донышках тлело самое настоящее сумасшествие.
 - Это не я, оно само, – прошептала Лита.
 - Сядь бога ради.
 Она послушно опустилась на стул, где совсем недавно пила чай и замерла, протягивая ему руки. Валмир выругался, нимало не заботясь о том, слышит ли его Лита Арбель.
 - Оно само… появилось, - пробубнила она.
 - Помолчи.
 Он быстро стирал кровь, но она выступала и выступала, очень медленно, но непрерывно. Валмир наконец разглядел порезы – и тут уже ему сделалось нехорошо. На белой коже порезы сложились буквы, а буквы – в слова.
 «Соблюдай традицию», вот что там было написано.
 Лита обреченно посмотрела на него и прошептала:
 - Такого ещё никогда не было. Никогда.
 - Значит, то время, которое тебе кто-то отмерил, подходит к концу.
 Валмир стряхнул оцепенение и принялся туго бинтовать ее руки.
 - Я тебя не отдам ему. И поэтому спать ты будешь со мной, поняла?
 Лита кивнула и опустила голову. Распущенные волосы рассыпались по плечам, окутывая их огненным плащом, но Валмиру казалось, что это и не плащ вовсе, а кровавые потеки.
 - Пойдем, - сказал он, – пойдем спать. Думаю, больше он не явится.
 Пришлось повторить все заново: отдать приказание потушить свет, дождаться, пока все колбы погаснут, а затем вести Литу наверх, поддерживая под локоть.
 - Не свались, духами прошу, - пробурчал он уже у двери спальни, - горе мое… писательница.
 Сердце билось в груди так, что, казалось, готово выскочить.
 Лита вошла в спальню первой, прошлепала босиком до своего чемодана, долго рылась там до стала новую сорочку. Потом переоделась, спрятавшись от Валмира за дверью, и ловко забралась в кровать, сразу закутавшись в одеяло. Валмир пригасил свет, оставив одну колбу со своей стороны рядом с кроватью, разделся до нижнего белья и улегся поверх одеяла – подальше от соблазнов. Повернулся набок, чтобы видеть Литу, но она свернулась калачиком к нему спиной, вoлосы разметались по подушке. Валмир, пользуясь тем, что она не видит, пропустил один локон сквозь пальцы и понял, что этого мало. Руки так и тянулись к этим хрупким плечам. Сдернуть бы одеяло, а потом и эту дурацкую сорочку… Он мысленно надавал себе по рукам. Придурок! Только что на Литу напал дух ее семейства, или что там еще, порезал ей руки, а ты только об одном и думаешь.
 - Как ты? – тихо спросил он.
 Лита тяжело вздохнула.
 - Это правда не я. Сама не поняла, как оно появилось. Только ничего не было, потoм как будто обожгло – и вот…
 - Дальше – больше? – пробормотал он, – посмотри, что происходит. Οно изводит тебя этим соблюдением традиции.
 - Я никогда раньше не думала о семейных традициях в таком ключе, - тихо ответила она.
 - К сожалению, теперь есть пoвод подумать именно так.
 Они помолчали.
 - Прости, – вдруг шепнула Лита, – знаешь, мңе очень стыдно… но, уезжая из Эльема, я сказала хозяйке, что ты – так себе любовник.
 Валмир усмехнулся.
 - Ничего, я это как-нибудь переживу. По крайней мере, будет меньше желающих влезть в мою постель и кошелек.
 - Мне было очень плохо там, в инквизиции Эльема, – тихо продолжила она, - я была так зла… на тебя. Прости, я не должна была ничего такого говорить. И мне… не нужен твой кошелек, правда.
 Валмир невольно усмехнулся.
 - Насчет кошелька я верю. И верю в то, что ты была зла на меня. Да и сам я, знаешь, не должен был… вот так… но уж что есть. Когда я увидел это облако в форме паука над тобой, а потом узнал про двух погибших женщин… Знаешь, как перещелкнуло в голове. Конечно же, все это нужно было делать совсем не так. Прости.