Наследник пепла. Книга I (СИ)

— Ты обещал, что он снимет с нас браслеты! — Толстой рычал не хуже убитой твари и брызгал слюной.
Мы с Костей уже приготовились к рукопашной схватке, но тут прозвучал хриплый сип Собакина:
— Раз он обещал, то сниму. Два курсанта с боевой магией ко мне… На больше не хватит.
К Собакину тут же ринулись Толстой и Голицын, остальные члены их пятёрки, не считая лекаря, всё равно были без сознания.
  
Куратор накрыл ладонями их браслеты и прошептал какую-то белиберду, отчего с его пальцев сорвались искры и впитались в блокираторы. Голова Собакина опала одновременно с прозвучавшим щелчком раскрывшихся браслетов.
Я вопросительно взглянул на Ивана.
— Потерял сознание от перенапряжения, — покачал тот головой. — Пока жив, но с такими помощничками ненадолго.
Я склонился к самому уху лекаря и тихо спросил:
— У него кровь родовичей есть? Хоть малая толика?
— Лекарь не имеет права разглашать личную информацию о пациенте, — отшатнулся от меня Павлов, как от демона.
— Мне плевать на его биографию и родословную, — продолжал я шептать, пока Голицын и Толстой о чем-то переговаривались в углу. — Ты мне только кивни, если есть. Я попробую дотащить его до капища. Я сам из родовичей. Мать говорит, что капище может подлечить своих в критической ситуации. Вот мне и надо знать, есть ли смысл его туда тащить.
Я видел, как Павлов боролся с собой, но всё же кивнул:
— Что-то около одной восьмой или одной шестнадцатой.
— Тогда нужно пробовать. Он нас спас, теперь наша очередь.
Осталось только у капища узнать: согласится или нет.
Взяв Собакина за вялую, но тёплую руку, я закрыл глаза и снова потянулся к капищу, ожидая всего, что угодно, даже того, что оно меня пошлёт куда подальше.
«Можешь ли ты помочь этому человеку? — спросил я, но тут же подумал, что помощь бывает разной, например, помочь безболезненно уйти, поэтому дополнил мысль: — Вылечишь его?»
Я почувствовал, как огромный сонный кот, которым ощущалось капище, заворочался недовольно.
«Наглеешь…»
«Он нас спас. Пытаюсь вернуть долг жизни».
«За мой счёт?»
«Мать говорила, что капища помогают своим в критической ситуации. Сейчас критичней некуда, но если он не свой… Я пойму и буду искать другие варианты».
Несколько секунд капище молчало, но всё же ответило:
«Помощь тебе замедляет наполнение телепортационной площадки. Ты это понимаешь?».
Я молчал, прекрасно сознавая, что из-за моих просьб приход помощи всё более отодвигался от нас. Но совесть моя была чиста. Там людей было кому защищать… А здесь — нет!
Капище тяжело вздохнуло:
«Подлечу, чтоб гарантировано дожил до лекарей», — был его последний вердикт. Видимо, в Собакине всё же была кровь родовичей, раз капище не отказалось помочь.
Выпрямившись, я обернулся к остальным:
— Нужно идти наверх. Там у нас больше шансов выжить.
— Почему наверх-то? — возмутился Голицын, которому явно не нравилось, что я принял командование на себя. — Спустимся вниз, тоннелями попадём на базу.
— В пасть вот такого же демона ты попадёшь, — рявкнул я, расправляя плечи, — а не на базу. Ты думаешь, они тут сами по себе и абсолютно случайно появились? В тоннелях уже небезопасно!
— У нас уже есть магия, резерв полон, — сквозь зубы процедил Голицын. — Отобьёмся!
Толстой переводил взгляд с него на меня и обратно, видимо, решая, чью сторону стоит принять.
— Если не отобьётесь, — обернулся к нам Павлов с трясущимися руками и синяками под глазами, — то я не спасу. Резерв пуст.
— Нам всем безопасней сейчас на вершине стены. Холод и лёд демоны не любят и стараются наверх не соваться, поэтому нам нужно идти наверх, — принялся я объяснять прописные истины. — К тому же Собакина нужно к капищу оттащить, там у него есть шанс выжить. Ваня, конечно, молодец, но он тоже не кудесник, воскрешать не умеет. А Собакина через пару часов уже воскрешать потребуется.
— Почему не в лазарет-то? — снова возмутился Голицын. — Или ты считаешь, что какая-то древняя херня справится лучше, чем один из лучших лекарей?
Я едва сдержался, чтобы не заткнуть Николашу самым простым и действенным способом — ударом в зубы. Но те же Голицын и Толстой мне были сейчас нужны и как боевые единицы, и как дополнительные руки для переноса раненых. Приходилось проявлять чудеса дипломатии и убеждений без рукоприкладства.
— Потому что по тоннелям мы не дойдём до лазарета. В Стене — демоны, — ответил я, и словно в подтверждение моих слов раздался взрыв, и нас основательно тряхнуло. За ним последовал ещё один, да такой силы, что с потолка посыпалась крошка, застревая у нас в волосах и в усах бесчувственного Собакина. — И кажется, они пытаются сравнять её с землёй изнутри.
— Лев, сможешь, расчистить, а после нашего ухода запечатать расщелину, из которой появился Собакин? Нам нужно найти путь на самый верх. Там нас ждут Радмила, Артём и Тихомир.
Толстой колебался недолго.
— Открывать и запечатывать существующие ходы смогу, но с нуля новый ход не проложу, пупок развяжется.
— Надеюсь, не понадобится.
Так Толстой получил у нас статус привратника, правда, Голицын из вредности величал его исключительно дворецким. Правда, после обещания случайно оставить его по другую сторону от каменной пробки даже он заткнулся.
Двигались мы медленно. Всё же каждому из нас, кроме Толстого, досталось по раненому. Что называется, почувствуй себя санитаркой. Путь к башне, где забаррикадировались Тагай, Радмила и Артём, занял почти полчаса. Те, то ли из глупости, то ли из веры в нас не сбежали через десять минут, как я им советовал, а остались нас дожидаться. Увидев количество раненых, побледнели, но ту же предложили сменить нас, чтобы мы смогли отдохнуть во время перехода к следующей башне.
Радмиле досталась наша сокурсница Лиза Тараканова, которую я даже не узнал в одном из пожёванных тел. Коротко пересказав наши приключения, мы отправились по Стене к следующей башне.
Холод Стены с одной стороны играл на руку раненым, замедляя кровотечение, а с другой стороны, все быстро замёрзли, изгваздавшись в крови. Следующая башня оказалась пуста и без следов крови, что внушало сдержанный оптимизм. Но радость наша была недолгой. Стоило нам остановиться там на отдых, как Стену под нами основательно тряхнуло.
Толстой к чему-то прислушался, а после, на свой страх и риск, решил распечатать спуск во внутренний тоннель.
Я осторожно дёрнул его за рукав.
— Ты уверен? — только и спросил.
— Я ни в чём не уверен уже, — устало отмахнулся тот, теряя на ходу столь привычную мудаческую маску. — Но, как ты говоришь, там может быть кто-то из наших… Мне что-то показалось. Я хочу проверить.
— Подстрахую, — кивнул я ему и тут же создал на ладони огненный шар.
Стоило каменной плите уйти в сторону, как мы услышали эхо звуков борьбы: рёв демонов сливался с паническими криками и отборным русским матом.
— Вот нахера я полез проверять, — тихо буркнул себе под нос Толстой и покосился на всех остальных, — так бы совесть была спокойна.
— Потому что не такой уж ты и мудак, как хочешь казаться, — прямолинейный ответ Радмилы чем-то развеселил Толстого, и он без лишних разговоров рванул вниз.
— Стой, дурак! — рявкнул я ему в спину, бросившись следом. — Ход закрой, чтоб к раненым не добрались!
Прежде чем Толстой запечатал выход, в коридор влетел рыбкой Голицын с обещаниями урыть Жердева, когда всё это закончится. За ним шёл Костя, тихо посмеиваясь. Кажется, я знаю, кто пинком замотивировал Голицына на помощь.
Двумя пролётами ниже толпа демонов зажимала в небольшой нише ещё одну учебную пятёрку. Правда, им в каком-то смысле повезло больше. Их прикрывало сразу трое сопровождающих из регулярного дозора.
Мы выскочили все разом в коридор. Сперва я запустил шар пламени, который разбросал демонов, словно кегли в боулинге. Видя свободный проход, Голицын чуть замешкался, но практически сразу поставил ледяные щиты на нас и одним общим отгородил защищавшихся. Толстой же прикусил губу и что-то зашептал. Камень под копытами демонов вдруг стал вязким. Те провалились в него по пояс и барахтались, словно мухи в сиропе, пытаясь выбраться. Но безрезультатно. В какой-то момент я заметил, что у Толстого пошла кровь носом и толкнул его в плечо, сбивая опасную концентрацию. Камень моментально затвердел, удерживая в ловушке демонов.