Наследник пепла. Книга I (СИ)

Но в какой-то момент инструктор изловчился и подловил Жердева. Схватил его за запястье и взял руку на излом в болевой приём. Я сам поморщился, потому что это даже со стороны выглядело очень больно.
А затем я взглянул на лицо Кости и был немало удивлён. Да, у того пробежала некая волна по лицу, но она выражала, скорее, дискомфорт, а не боль. Геркану нужно было теперь просто вывести парня за линию. И с любым другим у него бы это получилось. Даже со мной. Но не с Жердевым. Тот стоял на месте, не колеблясь. Мы даже услышали тихий хруст костей, но Костя даже глазом не моргнул. Инструктор ничего не смог с ним сделать, пока не закончились положенные две минуты.
  
Когда он вышел из круга, улыбаясь во все тридцать два, лекари тут же подсуетились срастить абитуриенту перелом, я же успел поздравил Костю с этой маленькой победой. Но спрашивать про болевой порог не стал. Всё-таки это тема для разговора тет-а-тет, а не для обсуждения в окружении множества народа.
Следующим после нас в круг отправился Тагай. Он заставил инструктора озадачиться ещё больше, чем Костя перед ним. Стоило лишь пройти отсчёту, как мой будущий друг побежал. Быстро, по кругу, вдоль самой линии. Но так, что инструктор, как ни пытался, не смог его подловить.
Всё это приводило в дикий восторг не только нас, но и остальных собравшихся. Улыбка застыла даже на губах Бутурлина.
Через некоторое время у Геркана всё же получилось отрезать Тагаю все пути к отступлению, но в этот момент прозвучал гонг, означавший окончание боя.
— Это нечестно! — возмутился инструктор, глядя на улыбающегося декана. — Драки не было!
— А в условиях было только то, что я не должен выйти за линию, — горячо возразил на это Тагай, тяжело дыша. — И я не вышел!
— Он прав, — пожал на это плечами Бутурлин. — Вы либо правила пишите подробнее, либо не возмущайтесь, — потом он посмотрел на нас троих. — Будет интересно, как вы пройдёте магический тест.
В этот момент к нему подскочил Николай Голицын. Вид он имел как старающаяся выслужиться собачонка.
— Иван Васильевич! — громко обратился он к Бутурлину. — У меня для вас письмо от моего горячо любимого дяди. Прочтите, пожалуйста! — и протянул декану конверт с фамильной печатью Ермолова.
Мне доставило удовольствие наблюдать за лицом Бутурлина. Тот явно прилагал усилия, чтобы по его выражению ничего нельзя было прочитать. И всё-таки губы на несколько секунд сложились в презрительную, если не брезгливую линию.
Он молча взял конверт из рук Голицына и убрал в карман.
— Вы не прочитаете? — удивился племянник генерала.
— Когда все пройдёте, — без всяческого выражения ответил Бутурлин.
Ему явно не хотелось говорить с этим человеком. И я ещё раз вспомнил, с каким презрением Иван Васильевич всегда рассуждал о столичных никчёмышах, которые только и могут, что полировать своим языком медали и вышестоящие задницы. А при первой встрече с демонами обгадятся и лишатся рассудка.
— Но ведь… — хотел было возразить Голицын, но затем передумал и поспешил удалиться до того момента, когда начнёт терять авторитет у окружающих его прихлебателей.
Я в этот момент вспомнил, что у меня тоже есть дополнительные документы, которые я должен подать декану. В частности, о присвоении нашему роду наследуемого дворянства и титула баронета.
Но решил, что сейчас не время. И лучше будет действительно после окончания всех тестов передать это из рук в руки. Тем более, что Бутурлин явно благоволил нам троим.
— Доброго дня, Иван Васильевич! — раздался за моей спиной голос Гниды. — Вы уже приехали! О, и господин Голицын уже передал вам рекомендательное письмо. Отлично! — он перевёл дыхание и мгновенно изменившимся голосом обратился к нам. — Так, а вы, доходяги чего встали⁈ Марш на прохождение последнего теста. Краснозадый, тебя тоже касается!
Если до этого выпады инструктора ещё с натяжкой можно было отнести к обобщениям и обидным шуточкам, чтобы подстегнуть злость для прохождения тестирования, то сейчас он явно перешёл грань. Кровь буквально вскипела в жилах. Показалось даже, что глаза наполнились пламенем. По крайней мере, видел я, словно сквозь красную пелену. А кулаки мои сжались. Что ж, удачно, даже арена для боя под боком! Вот только злость — плохой помощник. Потому, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я с улыбочкой обратился к инструктору:
— Вам зубы жмут? Или забыли, как с аристократами разговаривать?
— Да из тебя аристократ, как из говна пуля, — выдал на это помощник Бутурлина. — Куда империя катится, если уже тохаров начали в столичную академию допускать.
Сам декан смотрел на выходки своего помощника с выражением полного удивления. Мне показалось, что он будет совсем не против, если я сейчас же начищу Гниде морду.
Но перед этим я с чувством глубокого удовлетворения вытащил бумагу, скреплённую императорской печатью.
— Если первые оскорбления касались меня лично, то последнее задевает честь Её Императорского Величества, которая личным указом рекомендовала нас для поступления в академию. Тайному сыску, думаю, будет очень интересно, кто это с такой лёгкостью даёт оценки действиям государыни.
И, словно для ещё большего моего удовольствия, Гнида изменился в лице. Он несколько секунд, не отрываясь, смотрел на бумагу, затем перевёл взгляд на Бутурлина. Потом снова на бумагу, и лишь после на меня.
— Но… — проговорил он и замер.
— Будьте добры, — Иван Васильевич протянул руку, и я вложил в неё официальную бумагу. Бутурлин пробежал её глазами, кивнул и приложил к документу, который передал ему Голицын, после чего обратился к Гниде. — Сергей Семёнович, надо бы извиниться перед баронетом фон Аденом. Или предпочтёте разговор с работниками Тайного сыска после сатисфакции на арене, разумеется? — он указал рукой на круг.
К тому времени вокруг нас собралось уже достаточно народу, и все с интересом глазели на происходящее. Я же понимал, что ненароком нажил ещё одного врага, ну да и хер с ним.
Гнида обвёл глазами всех собравшихся. Потом попытался собраться с духом и выдавить из себя слова извинения. Но он к такому был не привычен, поэтому с первого раза не получилось.
— Ну же, мы все ждём, — проговорил Бутурлин, в лице которого я внезапно обрёл довольно мощного союзника.
— П-приношу извинения, — едва слышно выдавил из себя Сергей Семёнович.
— Стар я стал и глуховат, не расслышал, что ты там шепчешь, — Иван Васильевич глянул на меня и подмигнул. — Повтори громче, будь другом. Да и пойдём уже.
Медленно, заставляя себя изо всех сил, Гнида опустил голову, скрывая взгляд, полный ненависти.
— Баронет фон Аден, приношу искренние извинения за свои недостойные слова, — проговорил он. — Я не имел намерений обидеть вас и тем более никоим образом не ставил под сомнение решение Её Императорского Величества.
Я расстроился, так как уже успел вообразить себе бой с помощником Бутурлина.
— Извинения приняты, — пришлось мне ответить, дабы не накалять обстановку до предела.
— Пойдём, — Костя хлопнул меня по плечу, и мы направились в здание, где проходили магические тесты.
Сзади раздались одобрительные шепотки. Значит, Гнида успел насолить не только мне.
* * *
Нас проводили в огромный подземный комплекс, обычно использовавшийся для тренировки и усиления магических способностей. Но сегодня тут предстояло лишь выяснить, на что способен каждый из соискателей на место учащегося в академии.
Я обратил внимание, что из первоначальной толпы осталось меньше трети. И практически сразу мои наблюдения подтвердились.
— А где все? — спросил Бутурлин, решивший лично проследить за результатом наших тестов. — У вас в отчёте сказано, что двести человек пришли.
— Выбыли, Иван Васильевич, — ответил помощник, который весь день ходил с блокнотом и записывал в него результаты каждого. — Не справились с физической нагрузкой. Из двухсот человек осталось меньше шестидесяти.
— Слабаки, — презрительно фыркнул декан, а потом перевёл взгляд на нас, оставшихся. — Но и вы не расслабляйтесь. Хоть я и считаю, что последний тест самый лёгкий. Вы будете входить вон в ту дверь, — он указал на внушительную арку в конце коридора. — Там нужно будет применить своё самое сильное и маноёмкое заклинание. А артефакты академии вычислят объём вашего источника и теоретический ранг в будущем. После этого можете идти домой и отдыхать.