Сердца пятерых

— Вы — гений, Мэтти. Клянусь, вы — гений! Господи, как же я рад, что ничего не выбросил!
— Я помогала! — сказала Янси, держа пальчик во рту.
— И я! — гордо заявил Чэз.
— Они все помогали, — сказала Мэтти, бросив взгляд в сторону Джин Мэри.
Джин Мэри стиснула зубы и, посмотрев на нее глазами, полными слез, подошла к отцу.
— Тебе что, нравится этот хлам?
Оррен улыбнулся, не поняв сути вопроса.
— Мне очень все нравится, Рыжик. Вы все замечательно потрудились.
— А как же мамины занавески? — с плачем спросила она.
— Я сняла их, — мягко сказала Мэтти. — Я подумала, если… когда у девочек будет своя комната, они, может быть, захотят повесить их там.
— Какая прекрасная идея! — воскликнул Оррен с несколько преувеличенным восторгом, поняв, наконец, в чем заключалась проблема. — Тебе нравится, правда, Рыжик? Да мы еще можем купить для этих занавесок какую-нибудь кайму, которая теперь продается во всех магазинах.
— И можем покрасить занавески и покрывало, чтобы они были одинаковыми, — с готовностью предложила Мэтти. — Используя симпатичные декоративные подушки и одну-две дорожки, мы могли бы…
Оскорбленная в своих лучших чувствах, Джин Мэри заревела и выбежала из комнаты. Оррен вздохнул и опустил голову.
— Мне очень жаль, — сказала Мэтти. — Я не представляла, насколько трепетно она относится к вещам своей матери. Я не должна была, конечно, ничего менять, не посоветовавшись предварительно с вами. Возможно, нам надо восстановить все в прежнем виде.
Оррен отрицательно покачал головой.
— Мэтти, я должен выразить вам свою признательность. Вы меня правильно поняли. Поняли мой вкус, сделали такую работу! Вы не должны ни перед кем извиняться. А сейчас, если не возражаете, я умоюсь и пойду поговорю с ней, пока вы накроете ужин. У меня живот присох к позвоночнику, так я голоден, а в доме пахнет очень аппетитно…
Мэтти улыбнулась и кивнула.
— Хорошо. У меня почти все готово.
Ужин прошел в молчании. Надутая Джин Мэри поела, а потом исчезла в задних комнатах дома.
Мэтти уже собиралась уезжать, когда Оррен перехватил ее у машины.
— Вы талантливая девушка, — сказал он. — Когда-нибудь вы станете прекрасной женой и матерью.
Он и понятия не имел, в какое смятение привели Мэтти его слова.
  
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
— Это всего-навсего костюм для пляжа! — доказывала Мэтти своему отцу. Ее слова не имели никакого успеха.
— Эта вешь неприлична! — воскликнул он, обходя вокруг нее, возмущенный узким топом без бретелек и короткой юбкой с разрезом поверх таких же коротких шорт. — Раньше ты носила менее откровенную одежду.
— А теперь буду, — уверила она его беспечно. — Начиная прямо с сегодняшнего дня.
— Что это еще значит?
Она вздохнула и перекинула волосы через плечо.
— Мы собираемся сегодня поваляться на солнышке, — наконец-то соизволила она объясниться. — Дети скоро начнут брать уроки плавания, и я хочу, чтобы мы все немного подзагорели. Я не собираюсь дважды переодеваться.
Эми, как всегда, пришла на помощь, положив ласковую руку на плечо мужа и понимающе взглянув на Мэтти.
— В самом деле, Эванс, ты ведешь себя так, словно твоей дочке двенадцать лет, а не двадцать.
— Такой наряд будет неприличным и в пятьдесят!
Эми усмехнулась.
— Тут я, пожалуй, с тобой соглашусь, если, конечно, не иметь в пятьдесят тело двадцатилетней. Сдавайся, папаша. Твоя маленькая девочка уже взрослая и имеет право носить все, что хочет.
— Ну а я, кажется, уже не имею права на собственное мнение, — надулся Эванс.
— У тебя такое же право высказывать собственное мнение, папочка, как у меня — его игнорировать, — весело заявила Мэтти и с этими словами приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. — До вечера!
Она неторопливо пошла по коридору, не обращая внимания на жаркий шепот за своей спиной. Бедный папа! Как бы он расстроился, узнав, к какой операции она только что приступила.
Оррен, нахмурившись, посмотрел на стоящую перед ним Мэтти, которая была занята тем, что подкалывала свои волосы. Если она не будет следить за собой, этот так называемый костюм продемонстрирует больше того, что он уже показал. А он показал уже и так достаточно… больше, чем достаточно. Вид ее золотистой кожи определенно возбудил его. Помилуйте! У него дрожат руки. Не то чтобы он находил эту девушку привлекательной в том смысле, в каком считал привлекательной Грейс. Боже упаси! Грейс была сексуальной, вопиюще сексуальной, почти шокирующе сексуальной. А Мэтти отличала какая-то чистота, нравственность. В сочетании с ее элегантной, почти экзотической красотой эффект был опьяняющий. Но она слишком молода! Еще девочка. Он почесал голову, чтобы куда-то деть руки, и откашлялся.
 
— Значит, вы считаете, что я должен позволить детям брать уроки плавания, — сказал он, уцепившись за первую попавшуюся тему.
Она вынула шпильку изо рта и воткнула ее в пучок волос на макушке.
— Безусловно. Никогда не рано начинать учиться таким важным вещам.
— Согласен, — сказал он, сбитый с толку и раздраженный. — Но есть одна маленькая проблема. — Оррен стиснул зубы. — Я не в состоянии оплачивать эти уроки.
Мэтти заморгала, словно мысль об этом вообще не приходила ей в голову.
— Это ничего не стоит. Во всяком случае, вы не должны платить мне за это дополнительно.
Настала его очередь заморгать.
— Вы хотите сказать, что это вы будете их учить?
— Ну да. У меня есть свидетельство, полученное в Калифорнии. Я жила там когда-то. Вы же знаете.
Вообще-то он этого не знал, но, тем не менее, кивнул. Конечно, она будет учить их сама! Ему следовало бы уже понять это. Существовало ли что-то, чего она не умела делать?
— Где же вы предполагаете… плавать?
— Вы имеете в виду, учить их? — Она пожала плечами. — У меня есть один близкий человек, у которого бассейн возле дома. Мы могли бы начать там.
— Что это за близкий человек?
— Терри Уайтсайд.
Мужчина это или женщина? — задался он вопросом. Впрочем, какое ему дело? Никакого! Лишь бы это не сказывалось на его детях. Он же совсем не хочет, чтобы что-то неподобающее происходило на их глазах. Если у Мэтти есть друг (а он, безусловно, есть!), следует убедиться, что она понимает, какого поведения Оррен ждет от нее. Он уже открыл было рот, но Мэтти опередила его.
— Не беспокойтесь, — укоризненно сказала она. — Мы не допустим, чтобы с ними что-то случилось. Терри будет там с нами, конечно, а она — прекрасная пловчиха. Мы будем очень осторожны. Я обещаю.
«Она! Она — прекрасная пловчиха». Облегчение, которое он испытал, было почти абсурдным.
— Где… гм… именно живет эта Терри Уайтсайд?
Мэтти назвала адрес, который он постарался запомнить. Прекрасный район! Не тот, правда, где находились загородные клубы, но тот, где проживал средний класс.
— Я хотела бы, чтобы мы приступили на следующей неделе, если вы не возражаете.
Он кивнул, все еще чувствуя себя так, словно получил временную передышку.
— Прекрасно. Если вы, конечно, уверены, что ее родители не будут возражать.
— Ее родители? — Мэтти насмешливо взглянула на него. Неожиданно улыбка тронула ее губы. — Вы думаете, что Терри живет со своими родителями? Она снимает дом. Живет с двумя соседками, но я думаю, что никаких проблем не будет. Обе они работают днем, а Терри по вечерам. Так что днем, кроме нее, там никого нет.
— Понятно. Ну, тогда я не возражаю, раз не возражает… никто другой. Против уроков по плаванию, я имею в виду.
— Прекрасно! Я захватила с собой солнцезащитный крем, так что мы все сможем немножко полежать на солнышке сегодня. Загорать следует постепенно.
В его воображении возникла картина, которая тут же исчезла. Мэтти. Обнаженная. Он сглотнул.
— Ах да! Здесь должны найтись купальники для всех.
— Ну… — Он поднялся. — Пожалуй, мне пора.