Все ради тебя (СИ)
Молча пробегаюсь по залу и сразу нахожу, что меня действительно может заинтересовать.
Адам.
Он стоит у стены напротив, прижавшись к ней спиной. В руках бокал с шампанским, который он медленно крутит, а смотрит-то как…божечки. Я моментально вспыхиваю, ощущая дико активные мурашки, которые бегают-бегают-бегают, отправляясь под кожу до самой души по давно истоптанным дорожкам.
Мамочки…
Тихо усмехаюсь.
— У него плохо получается быть тобой.
Мужчина отвечает со смешком.
— Похоже, что эта роль исключительно моя, да?
— Похоже. И что за дурость? Могу поинтересоваться?
Адам слегка жмет плечами.
— Забыла, что выиграла у меня ди-стан-цию?
Мурашки бьют под дых.
Вот черт!
Я даже дар речи теряю, а он смеется. Как под гипнозом смотрю на мощную шею, на кадык, потом на грудь. На нем черная рубашка, расстегнутая на первые пуговицы, черный пиджак, классические брюки. Ставлю голову на отсечение, это Армани. Остальное Адам считает излишним пафосом и вечно подтрунивает над отцом и братом.
Ему идет. Ему бы все подошло…он ведь такой красивый. Идеальный. Воплощение женских грез и фантазий, только на пальце его мое кольцо. И он мой.
Снова опускает на меня взгляд черных глаз, никого не замечает вокруг. Для него никого не существует, кроме меня…
— Поразительно, да? — говорит мужчина рядом, — Я заставил тебя онеметь от шока. Кажется, на этот раз очко в мою пользу, Рассвет?
Сволочь.
Я не могу сдержать смешка, пока сердце тарабанит. И, возможно, кто-то бы непременно разозлился, что он смеет разыгрывать меня! Но! Я не могу. Мне нравится эти игры. Я их главный фанат.
И теперь ход за мной.
Их по сути своей два — я могу подыграть, покрутить носом, заставить его и дальше общаться со мной через посредника, а могу…
Еще раз усмехаюсь и огибаю незнакомца, с которым мне, если честно, и стоять-то рядом неприятно. Уверенно иду к нему. К тому, с кем приятно…
Адам жадно следит за каждым шагом. Подбирается, прекращая так вальяжно придерживать собой стену. Выпрямляется. Не ожидал, да? Знаю, что не ожидал, по глазам это вижу.
Останавливаюсь прямо напротив, сама брови поднимаю и забираю у него бокал, чтобы дальше опустить на поднос мимо проходящего официанта. Просто так.
— И кто теперь выиграл?
Смотрит. Так красиво смотрит…я питаюсь этими секундами. Сейчас я чувствую себя самой желанной, любимой и нужной. Королевой. Это дико льстит. Еще больше а он польстил мне, когда прилюдно решил соблюдать мои правила. И это непередаваемо, правда…
Делаю к нему еще один шаг, нагло задираю голову, чтобы смотреть в глаза, и шепчу.
— Если бы я хотела общаться с кем-то другим, я бы не вышла за тебя замуж, Адам.
— Ты больше не моя жена, Лиз, — отвечает тихо, на что я усмехаюсь.
— Это действительно так?
Опять молчит, но недолго. Головой слегка ведет, глаза прячет, а сам улыбается. Но горько как-то…
— Для меня нет, но…я же обещал не давить.
— Ты и не давишь.
Резко смотрит в глаза.
— Пойдем.
Беру его за руку и нагло веду обратно к семье. Они, кстати, наблюдают за нами…кхм, как бы сказать? Шокировано? Да, ближе к истине. И они ли одни? Абсолютно точно нет. Кажется, что в зале становится слишком тихо, и это довольно забавно, если задуматься. Наш развод стал самым громким событием, а примирение самым тихим? И неважно, что применения пока не случилось — это им знать необязательно. После выброшенного белого флага следуют переговоры, но их детали — это наша жизнь, а в нее больше никому хода нет.
Я только руку его сильнее сжимаю, пальцы переплетаю, когда мы останавливаемся перед Салмановыми. Адам приобнимает меня за плечи. Аккуратно очень, потому что он тоже знает: мы не помирились, осталось много открытых гештальтов, но мы вместе. Я даю ему на это шанс…прилюдно, с подтверждениями. Я готова работать и стараться ради тебя.
А ты? Знаю, что да. Когда поднимаю глаза и с его взглядом сталкиваюсь — он горит тысячами звезд, надеждой, благодарностью. Так что мне не нужно слышать ответа…
— Что же это, дети? — тихо шепчет Аниса, сама улыбается.
Жму плечами.
— Мы решили попробовать еще раз, но теперь по-взрослому, Аниса.
Динь-динь-динь
— Первый звонок.
Пора.
Конечно, тут уже без вариантов. Под пристальным вниманием высшего общества Адам ведет меня в свою ложу, ограждая от толпы одной своей аурой. Усаживает рядом.
Это будет опера. «Пиковая дама», если быть точнее. И я нахожу в ней особого вида символизм, и нет, не из-за совпадения своего имени с одним из главных персонажей. Там тоже есть старуха, есть молодой мужчина и девушка. Только Адам — это не Германн. Он проник в дом путем обмана, он пользовался любовью, как разменной монетой, он хотел узнать тайну. Думаю, Адам больше всего хотел бы забыть свою тайну, да и меня он не использовал, скорее пытался защитить. Но здесь есть старуха, которая знает секрет. Которая ловко им бравирует и думает, что верховодит.
Дудки.
Я не позволю свести Адама с ума, и сдохнешь ты не от страха перед оружием в его руках. Потому что руки будут моими, но держать будут не пистолет, а эту самую тайну. Твою тайну. Думаю, даже их ворох, если честно.
Развязка близко.
Я это чувствую, когда гаснет свет, и зажигается сцена.
Укладываю руки на мягкую преграду партьера. Она красная, как кровь. Яркая. Но я ее не боюсь, потому что знаю, что правда на моей стороне, а значит, и победа тоже. К тому же, у меня действительно есть причины забрать эту самую победу, и они гораздо более весомые, чем у нее.
— Я очень тебя люблю, — вдруг слышу тихий шепот на ухо, а потом легкое прикосновение к позвонкам.
Адам не спешит сближаться, хотя я знаю, что хочет. Он всегда хочет меня касаться, и сейчас для него мука этого не делать.
Он же обещал не давить...
Улыбаюсь.
Поворачиваюсь лицом к нему, сталкиваюсь с его яркими глазами. Они так пылают, что у меня сердце нисходит на бег, полет! А внизу живота все резко обрывается и тяжелеет.
Господи, какой же ты красивый...я так хочу ощутить твои прикосновения, что не могу сдержаться. Подаюсь вперед, нежно касаюсь губ, но поцелуй выходит почти целомудренным. Адам его не углубляет, а я не настаиваю. Прижимаюсь к его лбу своим и несколько раз киваю.
— И я тебя, — шепчу в ответ, — Спасибо, что не сдался, малыш. И что стараешься...
— Спасибо, что поверила в меня, Рассвет. Я ради тебя на все готов, и с каждым днем это ощущение только крепнет.
Я знаю... потому что вижу. Ты не тот человек, которого я видела в высотке на рубеже тринадцатого месяца. Ты уже не тот...
Эта маска была уничтожена первой.
«Как все тайное стало явным»
Лиза; сейчас
Мое утро начинается с неприятного.
— Она в Москве.
Это мне говорит Паша, который «держит руку на пульсе», когда заходит ко мне в комнату в очередной раз без стука. Я как раз вышла из душа и досушила волосы, так что сидела перед зеркалом, где и столкнулась с ним взглядами.
Он был хмурым. Очень-очень хмурым и злым. Паше не нравится все то, что я делаю, но он понимает. В моих словах ведь есть доля правды, вот она — перед нами. Изи прошла контроль и сейчас заказывает такси, так что скоро будет у Салмановых.
Я в этом не сомневаюсь. Знаю.
С того вечера в опере прошло три дня — ей немного надо. Киваю и звоню Анисе. Она постоянно на связи, все ждет, когда я к ней приеду — очень хочет поболтать, но пока я отказывалась. Ждала. Этого часа. Нет, конечно, ей я рассказывать ничего не планирую, но дом родителей Адама — самое безопасное место. Да и мне не надо, чтобы эта тварь подловила меня где-то в другом месте, а она подловит. Я это тоже знаю. Чувствую.
— Ты готов? — тихо спрашиваю Пашу, он ухмыляется.
— К чему там готовится, господи боже? Естественно!