Когда я закрываю глаза
Я разрыдался. Я рыдал, рыдал, рыдал – как маленький мальчик. Как мальчик, которым когда-то был. Как тот Сэм, который потерял свою Нору, а с ней и прежнюю жизнь. Как будто это произошло прямо сейчас. Возможно, это рыдал Сэм завтрашнего дня, который уже знает, что это произойдет снова.
Больно.
Мы были друзьями. Лучшими друзьями.
Но для меня Нора была не просто другом.
Это и теперь так – и одновременно не так. Я разрывался между желанием рассказать Норе обо всем, заявить, что она поступает нечестно, что она поступила нечестно, и желанием попросить ее забыть о прошлом. Это причиняло невыносимые страдания.
Я плакал навзрыд, пытался успокоиться, но безуспешно.
Вскрылись старые раны. Как же мне хотелось избавиться от них! Но не получалось. Никогда не получалось. Жизнь устроена иначе, а любовь – тем более…
И я рыдал.
А что мне еще оставалось?
16
Нора
Ray Dalton – In My BonesДо дома я добралась к вечеру.
Часы, проведенные у Сэма, были чудесными, но утомительными, как и дорога туда-обратно. Мне было хорошо, хотя единственное, чего я хотела, – это немедленно лечь спать. Тело умоляло об отдыхе, но взбудораженность, любопытство и амбициозное желание снова обрести себя с помощью списка слились внутри в гремучую смесь, из-за которой я не могла уснуть.
Ни одного нового сообщения. Ни от друзей, ни от моего парня.
Это плохо, что мне все равно?
Я подумала о Сэме. О том, как он смотрел на меня, как ответил на порывистые объятия, и о нагрянувшем воспоминании.
Они всегда появлялись неожиданно и обрушивались на меня. Сказать честно, со времен своего пробуждения в больнице я пыталась не обращать на это внимания, пыталась забыть, что в темноте прячется куда больше, чем мне хочется признать. Моя память скрывает много того, о чем я пока даже не подозреваю.
Прочь эти мысли! Они слишком жуткие.
Энергично помотав головой, я попыталась подумать о другом, а именно о задаче, которая стояла передо мной сегодня: разобрать гардероб.
Я хотела выполнить хотя бы один пункт из списка. Это внушило бы мне чувство, что я постепенно обретаю себя снова. А подобный успешный опыт мне очень нужен.
– Ну, поехали, – пробормотала я, вытаскивая первую попавшуюся шмотку и бросая ее на кровать.
Да уж. В гардеробе царил такой хаос, что мне показалось, будто вещей больше, чем было на самом деле. Но там просто следовало прибраться. Теперь одежда валялась на кровати так же беспорядочно, как до этого в отсеках и ящиках.
Минуточку. Наверху есть что-то еще. Я присмотрелась к верхней полке. Она очень узкая, но на ней лежала какая-то вещь. Серо-голубого цвета. Жаль ростом я маленькая, не дотянусь. Я огляделась по сторонам, но не нашла ничего, что могло бы мне пригодиться. Только компьютерное кресло. На колесиках. А что, если?.. Голос в голове громко заявил, мол, это очень глупая затея. Да ладно, что такого может случиться?
Подкатив к шкафу кресло, я неуверенно на него взобралась. Тратить на это много времени я не собиралась, хотела только взглянуть, что спряталось там наверху.
Держась за спинку кресла, я медленно и осторожно выпрямилась, заглянула на полку и дотронулась до серо-голубой вещи. На ощупь она мягкая, но ткань толстая, тяжелая. Пуловер? Или толстовка. Нахмурившись, я потянула серо-голубую ткань на себя, но что-то помешало. Я дернула сильнее, обеими руками, напрочь забыв о том, что должна держаться за полку или за спинку кресла, чтобы не потерять равновесие. Толстовка поддалась, ролики под моим весом сдвинулись с места, я пошатнулась и вместе со стулом отъехала в сторону. Ухватиться за что-нибудь у меня не получилось, и я с громким воплем рухнула на пол. Приземлилась прямо на копчик. Ай, как больно! Тихо постанывая, я некоторое время сидела рядом со шкафом и адским стулом – ждала, когда голова перестанет кружиться. Такое падение не пойдет ей на пользу.
Зато я смогла стащить с полки эту дурацкую толстовку. Она валялась на полу слева от меня. Капюшон у нее изрядно потрепанный, с торчавшей толстой ниткой. Наверное, из-за нее не сразу получилось достать толстовку.
Она мне знакома. Я в восторге зарылась в нее лицом. Старый вытершийся рисунок с Микки-Маусом. Моя любимая толстовка.
Я улыбнулась.
– Боже мой! Нора? Ты в порядке?! – Мама почти кричала, и я испуганно вздрогнула, когда она ворвалась в мою комнату, резко распахнув дверь. За ней по пятам вбежала Лу.
– Грохот был страшный! – укоризненно воскликнула сестра. Увидев меня, сидевшую рядом со стулом, она скрестила руки на груди. – Чем это ты занимаешься?
Мама уже была рядом. Разглядывала меня, бережно обхватив мое лицо ладонями.
– Со мной все хорошо, – успокоила ее я.
Мама вздохнула с облегчением, отступила на несколько шагов и, не удержавшись на ногах, упала на кровать в груду моих вещей.
– Ты хоть представляешь, как мы испугались? – прошептала она, трясущейся рукой откинув со лба несколько прядей.
– Мама собиралась дать мне ужин, как вдруг потолок затрясся.
– Простите. Мне не хотелось вас пугать.
Я благоразумно умолчала о том, что полезла на крутящийся стул, имея в голове не до конца затянувшуюся дыру. Теперь сама эта идея казалась еще глупее, чем в тот миг, когда я решила воплотить ее в жизнь.
Сделав несколько глубоких вдохов, мама огляделась:
– Что ты делаешь? Разбираешь гардероб?
Я кивнула, подняв с пола толстовку:
– Ага. Смотри, что я нашла.
Сначала мама с улыбкой покачала головой, а затем рассмеялась и забрала толстовку у меня из рук.
– Я ее целую вечность не видела! Года три, если не больше. Раньше приходилось стирать эту толстовку каждые два дня. Особенно зимой, ты даже спала в ней. Ох, как же я ее ненавидела.
– Она с Микки-Маусом! Круто! – воскликнула Лу, которая подошла ближе и села на кровать рядом с мамой.
– Да. Папа купил эту толстовку Норе, когда ей было около девяти лет, – мама задумчиво нахмурилась, ее плечи дрогнули.
Я таких подробностей не помнила.
– Да, точно, – продолжила мама. – Мы собирались в Диснейленд, но ничего не вышло. Роды начались раньше положенного срока.
Лу широко распахнула глаза.
– Из-за меня Нора не поехала к Микки-Маусу? – спросила она с ужасом и печалью одновременно. Я рассмеялась.
– Ничего страшного. Мы все радовались твоему появлению на свет, – успокоила Лу мама, поцеловав ее в лобик.
– Это так.
– Ты тоже радовалась? – удивленно уставилась на меня Лу.
– Думаю, что да, – я скривила губы и тихо призналась: – Не знаю, не помню.
Лу понимающе кивнула.
– Но теперь я счастлива, что ты есть, – заверила сестру я.
После этих слов на лице Лу расцвела самая замечательная улыбка, которую я когда-либо видела. Глаза у нее чудно сияли. Прижавшись к маме, она захихикала.
Мама снова посмотрела на толстовку:
– А потом ты перестала ее носить. Она стала тебе мала. Но ты все равно клала ее на кровать, будто амулет. И однажды… она пропала. Ты куда-то ее убрала.
В голосе мамы звучала горечь, и я чувствовала ее каждой клеточкой своего тела. Ах, если бы я знала, почему…
– Она валялась в шкафу, – произнесла я.
– Ясно, – мама положила толстовку рядом с собой и окинула взглядом комнату, по которой были разбросаны вещи. – Это так задумано?
– Здесь словно бомба взорвалась, – осуждающе заметила Лу.
Мама постоянно напоминала мне, когда приходило время делать уборку. А вот Лу ничего говорить не нужно. Она обожала порядок.
– Я хотела… Это чтобы…
Вздыхая и охая, я встала. Боже мой, как болит копчик! Я его точно отбила. Доковыляв до рюкзака, я достала листок с заметками и протянула его маме.
– Мы с Сэмом составили список. Очень хочу попробовать все это и выяснить, что мне нравится, а что нет. И почему. Одежды это тоже касается.
– И я буду помогать, – с гордостью вставила Лу.
Мама изумленно ахнула.