Куда ведет соблазн

Сердце Фионы бешено колотилось.
– С вашей помощью я когда-нибудь это снова себе верну. Я сдержу слово и отдам все, о чем мы договоримся!
Видно было, что Киркленд размышляет. Фиона позволила себе надеяться, но не ожидала, что ответ графа будет таким ошеломляющим.
– Ваше «когда-нибудь» слишком далеко. Даже если бы я и согласился ждать, миледи, то, что вы мне предлагаете, не стоит ни моего времени, ни усилий.
  
Фиона была потрясена. С силой сжав кулаки, она сказала:
– Я взываю к вашему благородству, милорд, и к вашей порядочности.
– К сожалению, вас неправильно информировали о моих достоинствах.
Он мне отказывает. У Фионы ощущение, словно ее ударили кулаком в грудь. Она предполагала, что переговоры будут трудными, но надеялась, что им с Кирклендом удастся найти решение. Но зачем идти на компромисс, если графа не заинтересовало ничего из того, что она предлагала?
Должно же быть что-то, чего он хочет, что достаточно ценит, ради чего будет готов пойти на сделку. Генри часто повторял, что у каждого человека есть своя цена. Сколько стоит граф Киркленд?
– Неужели нет ничего такого, милорд… – Голос Фионы дрожал, но гордость не позволяла ей опустить голову и отвести взгляд.
И внезапно она увидела страсть в глубине глаз Киркленда. Чисто мужской интерес, искру восхищения ее женским достоинствами. Вожделение.
Это немного вдохновило Фиону. Генри частенько говорил ей, что она хорошенькая, часто любовался ее золотистыми волосами, белой кожей и зелеными глазами. И Фионе это нравилось. Но такие слова Генри никогда не произносил со страстью. Сначала она была слишком молода, чтобы понять, что в ее браке с бароном отсутствует физическая близость, а к тому времени, когда она узнала, чем ее замужество отличается от большинства союзов, это уже было не важно.
Генри относился к жене с уважением, был к ней добр и внимателен. Как-то ночью, будучи пьяным, он признался, что отсутствие физического влечения к супруге объясняется тем, что он всегда думает о Фионе, как о двенадцатилетней девочке, какой та была, когда барон увидел ее впервые. И хотя Фиона давно превратилась в женщину, Генри воспринимал ее только как юную девушку.
Постепенно отсутствие желания у Генри стало привычным для Фионы, однако интерес в глазах графа Киркленда напомнил молодой женщине, что в ее распоряжении все еще было верное оружие, надо только сделать один смелый шаг.
Граф был дважды вдовцом. Интересно, он переживает потерю жены так же остро, как она – потерю мужа?
Фиона заставила себя посмотреть на красивое лицо графа.
– Вы ошибаетесь, думая, что мне нечего больше вам предложить. Есть кое-что, что принадлежит мне – я сама. Так что в обмен на вашу опеку над моим сыном я предлагаю себя.
В комнате наступила гробовая тишина, и Фиона поняла, что все слышали, что она сказала. Но ей была важна реакция Киркленда.
Он медленно поднял глаза, и его горящий взор пронзил ее. Она сглотнула. Смущение охватило Фиону, но в душе ее забрезжил слабый луч надежды.
Похоже, эта идея не вызвала у Киркленда неприятия.
– Предложение заманчивое, но я не могу жениться на вас. Пока у меня нет желания снова вступать в брак, но когда придет время, я приведу в свой дом жену. Но она обязательно будет чистокровная шотландка.
– Ничего другого я не ожидала. – Фиона удивилась, что может говорить так спокойно. Она знала, что их брак невозможен, но отчаяние было так велико, что она была готова согласиться на унизительное предложение.
Граф встал, давая понять, что аудиенция окончена. Нет, нет! Сердце Фионы упало, дыхание сбилось, мозг лихорадочно работал. Как ей найти слова, которые изменили бы решение Киркленда?
Он на ней не женится. С ее стороны это было поспешное, отчаянное предложение. Он отверг его, но времени думать не было. Необходимо действовать!
Не обращая внимания на внутренний голос, подсказывавший Фионе, что она делает еще большую глупость, смелая женщина сделала шаг вперед. Если унижение – это цена, которую она должна заплатить, чтобы обеспечить будущее Спенсера, так тому и быть.
– Вы сделали неверный вывод из моих слов, милорд. Когда я предлагала себя, то вовсе не имела в виду женитьбу.
 
Глава 4
Казалось, все в зале затаили дыхание, в том числе и Гэвин. Он даже не совсем понял уточнение леди Фионы, подумав, что ослышался.
Однако леди Фиона перестала застенчиво улыбаться. Выражение ее лица стало дерзким, даже вызывающим, но это была явная бравада, поскольку Гэвин мог бы поклясться, что у нее дрожат руки.
Так оно и было. Эта сумасшедшая женщина только что предложила ему стать его любовницей!
– Вы понимаете, что говорите?
– Конечно, милорд. И я буду вам признательна, если вы примете мое предложение.
Где ее манеры? Где воспитание? Женщина, несомненно, помешалась!
Киркленд встал и приблизился к ней.
– Я отлично понял вас, леди Фиона. Уверяю вас, у меня все в порядке с головой. Однако не каждый день ко мне в дом приходит английская леди и предлагает стать моей любовницей!
– Сейчас нелегкие времена, и порой приходится принимать отчаянные решения.
– Выходит, что это моя вина, что вы решили стать шлюхой?
Это замечание заставило Фиону вздрогнуть, но она быстро взяла себя в руки и постаралась казаться спокойной. Но граф стоял совсем близко и наверняка заметил, как больно ранило гостью грубое слово.
Все кончено. Она только что призналась, что ее предложение было сделано в минуту отчаяния. А теперь надо как-то выпутываться и при этом сохранить остатки гордости.
Бросив взгляд на лицо Фионы, Гэвин вдруг пожалел, что отказал ей.
Леди Фиона была редкой красавицей, о которой мог бы мечтать любой мужчина. Он почувствовал привычное стеснение в груди. Подол платья и плаща английской баронессы были забрызганы грязью, небольшие пряди золотистых волос выбились из-под шелковой вуали. Вся фигура Фионы выдавала крайнюю усталость, но ничто не умаляло ее привлекательности.
Он был бы рад, окажись она в его постели. Как он наслаждался бы ее роскошным телом! У него уже давно не было женщины, а здесь перед ним стояла особа, что привлекала его внимание и возбуждала мужские желания.
Она вздернула подбородок и одарила Киркленда таким взглядом, что он почувствовал – она нисколько не раскаивается.
– Я свободная женщина. И охотно обменяю все, включая меня самое, на благополучие сына, потому что я ни перед кем не ответственна, кроме самой себя и Господа.
– Сомневаюсь, что Господь одобрил бы ваш выбор.
– Это никому не известно. Господь милостив, он простит. Он понимает человеческие слабости. К тому же, кому от этого плохо? Ни вы, ни я не женаты. Мы не нарушаем клятв верности, не разрушаем брачных союзов.
Она слишком умна. Гэвин понимал, что гордость леди Фионы уязвлена, но она не собирается сдаваться. Почему же он сопротивляется? Во-первых, ее предложение несерьезно.
Неужели? Его плоть определенно считала, что идея не так уж плоха. Совсем наоборот – эта часть его анатомии стояла солдатиком с того момента, когда Фиона выпрямилась после своего грациозного реверанса.
Даже сейчас его пульс бился чаще обычного, а в паху стало тепло. К счастью, его длинный вышитый камзол скрывал его возбуждение. Внешне он оставался невозмутимым.
Опасаясь, что внезапно возникшее неистовое желание лишит его благоразумия, Гэвин стал искать другую тему для разговора, но она не находилась. Тем более что леди Фиона смотрела на него с пристальным вниманием, да и остальные присутствующие в зале открыто глазели на лэрда, не скрывая своего интереса.
  
Согласись. Это слово эхом отзывалось у Киркленда в мозгу, и Гэвин удивился, насколько велико было искушение. Тем не менее он устоял. Не забывая, кто он, Гэвин всегда был осторожен и разборчив в выборе своих партнерш по сексу. Его людям нравилось над этим подшучивать, хотя не прямо ему в лицо.
Киркленд был женат дважды и был верным мужем – из уважения и сочувствия: почтения к женщине, которая носила его имя и была хозяйкой в его замке, и из сопереживания невинным незаконнорождённым детям. Ни один ребенок не заслуживал такой судьбы.