Сеульская шестерка (СИ)

Когда это «шоу» снимали, Дан и Джинхо с самого начала были настроены скептически. Когда услышали предсказания, все пытались выяснить, знала ли гадалка, кому это предназначается, потому что звучало это слишком… просто. Конечно, у них будет сложный, но плодотворный год — они в мировой тур едут!
Но бабуля видела в предсказании какой-то особый смысл и очень огорчилась, что Дан не забрал распечатку от гадалки,ей уж очень хотелось ее перечитать самостоятельно.
Кроме еды и игр, в деревне они выполнили еще некоторые традиции. Еще в день приезда бабуля подготовила специальный ритуальный стол для духов предков, но сам ритуал чхаре проводили позднее и отдельно: Минсок для своей семьи, Дан — для своей, Инсон и Джиён пошли погулять по полям.
Традиционно ритуал проводит старший мужчина в семье, с детьми и внуками. Но дедушки уже нет, папа в Нью-Йорке, а бабушка заявила, что хоть раз предков должен почтить мужчина, а не она сама. Ничего сложного в процессе нет. На заранее подготовленный стол выставили самые разные вкусности, Дан зажег курительницы и написал молитву на листке бумаги. Затем он ритуальной фразой «призвал» духов предков. Бабушка, тетя и, последним, Дан выставили на стол чаши с рисовым вином, Дан воткнул ложку в центр большой миски с рисом и они все вышли из комнаты на несколько минут. Это чтобы предки могли спокойно поесть. Когда бабуля решила, что духи наелись, Дан трижды кашлянул — так положено, чтобы духи спрятались, видимо. Вернувшись в комнату, он заварил специальный напиток из жареного риса. Бабушка, тетя и он сам дважды совершили низкий поклон чоль — это когда садишься на колени и лбом почти касаешься пола, Дан сжег листок с молитвой, подношения убрали со стола, чтобы разделить между собой и съесть.
Для Дана все происходящее было чем-то неловким, но он прекрасно понимал, что традиции часто являются тем, что наполняет семью ощущением общности. Не всегда, конечно, но достаточно часто. Например, когда бабуля приготовила то, что мама всегда делает на европейский Новый Год. Провести «ритуал», чтобы бабуля была довольна, Дану не сложно. Зато после та так сияла от счастья, что можно было свет не зажигать.
Вечером, после праздничного ужина, все младшие кланялись старшим, за что получали красные конверты с деньгами. Заранее договорились, что, не считая церемонии поминовения, будут справлять Соллаль так, будто они одна семья. То есть они вчетвером, как младшее поколение, получили конверты от всех — и от бабули, и от тети, и от мамы Минсока, и даже от Джиёна. Когда Дан был маленьким, он очень любил Соллаль: можно было накланяться себе на что-то крутое. Сейчас уже сам способен раздавать красные конверты.
Пятого февраля, когда проводили все обряды, Дан почти не пил. Сделал несколько глотков рисового вина во время ритуала, а после цедил водичку, ведь ему потом за руль. Вроде бы все должно выветриться за двенадцать часов, но рисковать накануне вылета на премию Грэмми… нет, он не стал бы. В Корее и без праздников полиция может проверять на алкоголь всех водителей, а уж после Соллаль патрули гарантировано будут стоять на въезде в Сеул.
А вот остальные неплохо налегали на соджу и вино, поэтому с утра Дан проснулся самым первым. Оделся и вышел на улицу, подышать свежим воздухом, потому что в доме пахло именно так, как и должно пахнуть там, где спали трое подвыпивших мужчин.
Ждать снега на Соллаль глупо, в Корее это вообще не самое частое явление, но утро выдалось действительно холодным, поэтому деревья покрылись инеем, а на земле блестел лед. Дан сильнее запахнул длинный пуховик и медленно выдохнул — изо рта шел пар. Несмотря на холод, возвращаться в дом не хотелось. Еще бы кофе… или хотя бы чай…
Дверь за спиной скрипнула и на крыльцо вышел Джиён. Он протянул Дану кружку.
— Кофе. Растворимый и с сахаром.
Дан благодарно принял кружку, отхлебнул… когда привыкаешь к качественному напитку, этот кажется странным на вкус, будто чего-то не хватает, но сейчас важнее, что он горячий.
— Как раз рассвет, — кивнул в сторону восхода Джиён.
 
Рассвет, разумеется, не был виден. Местность вокруг холмистая, да и домик бабушки почти в центре деревни, горизонт полностью скрыт за домами.
— Местные ходят встречать рассвет куда-то на холм, — сказал Дан. — Но я ни разу не был.
— Удивлен, что вы не стали соблюдать и эту традицию.
Крыльцо в доме бабушки совсем небольшое, Дан присел на деревянные перила с одной стороны, Джиён — с другой. Если бы кто третий решил зайти в дом, им бы пришлось встать.
— Бабуля, видимо, решила, что с нас и предыдущих хватит, — улыбнулся Дан.
— Вы в Нью-Йорке не проводили ритуал чхаре? — уточнил Джиён.
Дан отрицательно покачал головой:
— Максимум — папа ставит подношения в день поминовения предков, но ритуалы… это слишком старомодно для нашей семьи. Вы, кстати, знаете, что бабуля вообще-то тоже крестилась в католичестве?
Теперь Джиён удивился, а Дан с улыбкой пояснил:
— Она считала, что должна разделить религию с мужем, чтобы венчаться по всем традициям и крестить детей… после крещения тети Нари в церкви она больше не бывала.
— Корейские традиции не запрещают принимать другую религию, — улыбнулся Джиён.
Это действительно так. Около половины жителей Южной Кореи — христиане, преимущественно католики. Но это никому не мешает продолжать соблюдать традиции. Почитание предков, конечно, не религия, но все равно несколько перечит церковным законам… при этом даже католические священники смирились с тем, что корейцев не перевоспитать, поэтому они просто делают вид, что не замечают Чхусок, Соллаль и дни поминовения на кладбищах.
— То, что я вам сказал, — осторожно начал Дан, — Это… помогло?
Джиён не стал уточнять, он просто кивнул:
— Да, мы смогли установить слежку и сейчас собираем данные. Хочу сразу предупредить, что это очень долгий процесс: чтобы собрать достаточно доказательств, нам нужно наблюдать как минимум несколько месяцев. Сейчас это можно списать на… совпадения.
— Я понимаю, — кивнул Дан. — В отношении… скажем так, Папки и всего, что с ней связано… если вам будет нужна помощь — говорите.
— Это что-то личное? — удивился Джиён.
Дан неуверенно пожал плечами. В этой жизни — нет, не личное. Но в прошлой…
— Нет, просто… обостренное чувство справедливости? — осторожно сказал он.
Джиён улыбнулся и покачал головой:
— Ты знаешь, какое дело сейчас ведет твой отец?
Дан удивился:
— Нет, а что?
— Просто обостренное чувство справедливости, возможно, у вас семейное.
  
Глава 5
 
На пороге важного
 
То, чем занимался папа, не было обостренным чувством справедливости в чистом виде: ему ведь за это платят. Но дело действительно нетипичное. У юридических компаний обычно есть специализации. Фирма папы занималась малым и средним бизнесом, помогала заключать контракты и разбираться с судебными исками от недовольных клиентов. Также в работе — бракоразводные процессы и выполнение последней воли умершего, раздел наследства.
Когда папа начал заниматься авторскими правами, ситуация не особо изменилась: все те же бизнес-контракты, разводы, наследство и советы, где хранить деньги, просто теперь обсуждали не ресторанный бизнес, а песни и альбомы.
Юридические компании вроде папиной, на самом деле, редко имеют дело с уголовными делами. Если же у их клиентов случалось что-то вне бизнеса и семьи, папа брал на подмогу адвокатов, которые действительно умеют работать в суде по серьезным правонарушением. Для дела Молли Мо такой человек тоже был нанят, но, скорее, на позицию консультанта. Потому что клиент папы — пострадавшая.
Дан не знал Молли Мо лично, но она достаточно знаменита. В 2014 году вышел ее первый альбом, который стал очень популярен. Два хита гремели по всему миру и девушку традиционно начали называть новой поп-принцессой. Но после этого альбома Молли Мо пропала. Она была частью лейбла NC Records, руководил которым Нил Коллинз.