Сион нечестивых (СИ)

Но он быстро втянулся. Избавлять общество от таких отбросов — тоже важная работа. Один раз ему даже удалось схватить с поличным относительно крупного торговца. Именно так он получил звание капитана.
Машина тем временем катилась по ночным улицам города, на стенах зданий сверкали рекламные экраны, фонари освещения иногда создавали впечатление, что ночь и не наступала. А за всей этой иллюминацией возвышались дома и жилые строения. Город света, город искусственного солнца. Днем город терял свое великолепие, превращаясь в достаточно унылое место, за исключением нескольких новых улиц и района центрального парка. Днем Урошевацом владела бетонная серость, где белая мечеть и два христианских собора выглядели как инородные элементы.
Но он любил свой город даже таким. Серость не означала запустение, за домами ухаживали, ремонтные работы и строительные работы продолжались круглый год. А новые районы иногда могли удивить каким-нибудь архитектурным вывертом.
Его дом находился в пределах внутреннего Периметра, но на приличном расстоянии от пятого КПП, так что дорога туда даже по пустым дорогам заняла почти двадцать минут. Он попросил разрешения у Хартманна закурить. Тот с недовольством дал согласие:
— Курите, капитан, пепел на коврик только стряхивайте, все равно на мойку загонять.
— Спасибо.
— Бросили бы вы это дурное дело.
— Не начинай. Ты же знаешь, как сильно я люблю нравоучения.
— Да я не о здоровье вашем переживаю, хотя и это тоже. Вот бюджет вы свой так и прокурите.
Отчасти сержант был прав: сигареты и чай отъедали треть его жалования, когда он был лейтенантом, сейчас, конечно, он зарабатывает побольше — звание, выслуга, должность заместителя отдела, но и нормальные сигареты и чай не останавливают ценовой рост. Однако денег ему вполне хватало на приличную жизнь, он даже умудрялся что-то откладывать.
За все время пути им встретилась только одна уборочная машина рядом с центром, которая медленно сметала грязь с дорожного покрытия.
От центра Урошеваца в северном направлении начиналась прямая трасса, на которой и располагалась цель их поездки. Пять километров по прямой, четырехполосной трассе, которую так любили местные любители ночных гонок. Но они занимались этим после КПП, так как было бы глупо сразу нарваться на транспортную полицию.
Виктор вспомнил о том, что хотел закурить, но так и не достал сигарету. Ничего, покурит на месте.
Вдоль трассы с обеих сторон были высажены колоннообразные деревья, вроде бы специально выведенные тополя с усиленной корневой системой и отсутствием вездесущего пуха. Между ними стояли фонарные столбы, так что даже тут не было и намека на тьму.
Хартманн включил проблесковый маячок:
— Пусть видят, что свои, а то на нервах еще палить начнут.
Виктор подумал, что сержант явно сгущает краски. Придурков в полиции и БВБ не держали. Через минут десять им пришлось остановиться перед двумя бронетранспортерами «Freccia», перегородившими дорогу. Башня одного из БТР была повернута в сторону центра. Виктор давно не видел в городе военной техники и не мог сказать, что сильно печалился по этому поводу.
Из-за БТР вышли четыре солдата в полном боевом снаряжении и знаками показали им оставаться внутри. Хартманн медленно опустил стекло и повернулся так, чтобы можно было считать информацию с его нагрудного значка. Виктор достал пластиковую карту-удостоверение с чипом.
Не говоря ни слова, один из солдат навел на значок сержанта сканер, массивный агрегат из черного пластика с инфракрасным считывалем, подождал несколько секунд, пока пройдет синхронизация, и кивнул головой. Лицо его было скрыто большими темными очками, которые могли работать в качестве прибора ночного видения. После этого он махнул рукой в сторону БТР, и колесные машины сдвинулись с места, освобождая проезд. Виктор почувствовал странное беспокойство. Ситуация с расстрелом КПП не рядовое событие, но террористические атаки случались и прежде, однако раньше он лично не выезжал на место происшествия. Сразу вспомнились телевизионные репортажи, где на заднем фоне взорванных зданий или автобусов мелькали солдаты и бронетехника. Теперь ему предстоит увидеть, как это работает изнутри.
 
Здание КПП представляло собой большую стеклянную будку на бетонном постаменте. Обычно внутри находилось пять полицейских, занимавшихся сверкой регистрационных данных или взятием проб на алкоголь и наркотики.
Взрыв был не очень мощным, рассыпалось стекло только со стороны, обращенной к городу. Осколки тем не менее лежали и в тридцати метрах от КПП.
Они явно прибыли в числе последних. Метрах в пятидесяти от места трагедии уже стояли не менее двадцати патрульных и оперативных машин. Чуть ближе к КПП он заметил два микроавтобуса медицинской службы. Сержант остановился поближе к обочине, справедливо полагая, что кто приехал последним, тот последним и уедет.
Виктор выбрался наружу и сразу почувствовал, что здесь гораздо холоднее, чем возле дома, поэтому застегнул молнию на куртке под самое горло и все-таки вытащил сигарету. Однако подкурить не успел. Голос полковника пресек его намерение:
— Капитан, успеете покурить. Надо делом заниматься.
Он не сразу увидел своего начальника. Высокий худощавый мужчина, чуть старше пятидесяти лет, в черном костюме: брюки, пиджак, темно-синяя рубашка шел ему навстречу. На суровом лице читалась крайняя степень недовольства. Виктор, хоть и прослужил под его руководством несколько лет, так и не научился определять его настроение.
— Сука, — тихо проговорил он, закуривать не стал, но и сигарету из руки не убрал. Пошел навстречу командиру.
— Доброе утро, полковник.
— Почему телефон отключен, капитан?
— Разрядился.
— Вам повезло, что сержанту удалось вас найти, в противном случае…
— В противном случае вам пришлось бы вызвать подполковника Армстронга.
— Он на больничном, а вы исполняете его обязанности, капитан. Так что потрудитесь в будущем держать телефон заряженным.
— Потружусь, — буркнул Виктор, хотя его просто переполняло желание послать этого мудака куда подальше, но он решил, что время и место не очень подходят для такого поступка. Полковник Герт перестал быть для него авторитетом в тот день, когда довольный как обожравшийся сметаны кот Арнольд позвал его отметить получение майорского звания.
— Зачем я здесь? Они же уже работают, — Виктор кивнул головой в сторону трех сотрудников Бюро, которые в своих серых шерстяных костюмах и галстуках осматривали взорванный КПП. — Меня же сейчас начнут шпынять, как собачку. А мне не нравится, когда меня пинают.
— Мне тоже многое не нравится, капитан, — более миролюбиво ответил полковник, — и я тоже не в восторге, что нас впутывают в это…
— Так объясните им, что мы согласны не мешать, окажем поддержку и прочую ерунду.
— Капитан, не нарывайтесь, я прекрасно знаю, как вежливо отказать, но не в этот раз.
— Террористы по их части.
— В одной из расстрелянных патрульных машин нашли четыре килограмма метамфетамина. Так что сейчас основная версия — не террористы, а наркотики. А главный по наркотикам в нашем управлении на сегодняшний момент, кто?
— Я, — ответил Виктор и, наплевав на чувства полковника, который терпеть не мог табачный дым, закурил, сделав два шага назад. Ноздри Герта гневно раздулись, но он стерпел выходку.
— Четыре килограмма, это приличная такая посылка. И стоимость у нее приличная…
— Исходя из основной версии, расследование этого инцидента передают нашему управлению, а коллеги из Бюро будут оказывать нам необходимое содействие.
 
— Да, конечно, содействие. Если я облажаюсь, то распнут меня, а если что-то начнет срастаться, то шустро организуют совместную группу, и все плюшки достанутся им. Я хочу заболеть.
— Капитан, это плохая шутка. Отбросим в сторону наши межведомственные трения и посмотрим правде в глаза. А она такова, что восемь наших коллег мертвы. Это самая большая единовременная потеря за последние десять лет. Вам вообще безразличны эти мертвые полицейские?