Загадка снежных яблок
Платье из черного крепа сидело на удивление хорошо. Девушка была неприлично худой, когда хоронили отца, а потом мать, а сейчас набрала нормальный вес. У них с братом появилась привычка обязательно завтракать и ужинать вместе, а иногда он приглашал сестру на обед в городе и даже угощал шампанским, так она и отъелась. А какой коктейль подавали на ежегодной ярмарке, куда съезжались купцы со всех концов света! Называли его волжским квасом, хотя никакого отношения к квасу напиток не имел, это просто смесь шампанского с абрикосовым, персиковым и ананасовым соком. Шампанское вливали обязательно ледяное. А теперь… кажется что все это было в другой жизни. И кусок в горло не лез.
Настя грустно улыбнулась воспоминаниям. Придется перекрасить одно из старых платьев в черный цвет, у нее недостаточно одежды на все время траура. И хотя ни с кем особенно они не общались наверняка начнут приезжать с визитами соболезнования. Она нашла на дне сундука черный креповый бант и повесила его на дверь.
Потом оделась и направилась к дверям. Чуть не забыла блокнот, единственное доказательство, что брата убили. Девушка боялась, что над ней посмеются в полиции, но не пойти туда не могла.
***
Дежурный полицейский уставился на посетительницу. Не часто сюда приходят прилично одетые молодые женщины, ла еще без сопровождения. Это даже неприлично.
– Чего желаете, барышня?
– Мне нужно поговорить с кем-то из… из начальства.
– По поводу?
– Я считаю, что моего брата убили, – Настя высокомерно задрала подбородок. Она добьется своего, обязательно!
– Понятно. Это вам к начальнику. Сейчас узнаю, может ли он вас принять.
Мужчина в кабинете не потрудился встать, когда она вошла. Вместо этого он откинулся на спинку стула, оценивая ее, как будто лошадь на базаре. Под глазами у него были мешки, кожа дряблая, пуговицы на жилете, натянутом на большом животе, вот -вот собирались лопнуть.
– Что я могу для вас сделать, барышня?
– Анастасия Васильевна Мичурина.
– Так что я могу сделать, Анастасия Васильевна Мичурина? – Он смотрел с явной насмешкой.
– Мой брат, Владимир Мичурин, погиб вчера под колесами конного экипажа. Он всегда носил с собой блокнот. Он сделал несколько записей незадолго до своей смерти, и у меня есть основания полагать, что его убили.
Она начала расстегивать сумочку, но мужчина сделал пренебрежительный жест рукой.
– Барышня, я наслышан об аварии. Ваш брат споткнулся и упал. Я вам сочувствую.
– Но именно мой брат обнаружил мертвую женщину на кладбище! О которой писали в газетах. Он увидел кого-то рядом с жертвой и подумал, что за ним следят.
– Воображение разыгралось. Увидишь такое на кладбище, потом много чего померещится.
– Позвольте мне показать вам…
– Досадное совпадение. Ничего больше. Без сомнения, ваш брат был удручен утренними событиями и не обращал внимания, куда он идет.
– Но послушайте…
– Барышня. Мы здесь заняты реальными преступлениями а не фантазиями скорбящих женщин. Я понимаю, что вы в смятении, но забудьте об этих… э… выдумках. Тяжело терять близких людей, но придумывание несуществующих заговоров, чтобы оправдать нелепый несчастный случай, здесь не поможет. И не принесет покоя. Совсем наоборот.
– Но я настаиваю…
– И я настаиваю, чтобы вы немедленно покинул помещение. Иначе я вынужден предъявить вам обвинение в препятствовании работе полиции.
Вот и все. Все надежды рухнули. Можно пойти в другое отделение полиции, но там история повторится.
Слезы затуманили глаза, она на ходу открыла сумочку и потянулась за носовым платком. Столкновение едва не сбило девушку е с ног, Настя точно упала бы, не подхвати ее мужчина, на которого она налетела.
– С вами все в порядке?
– Думаю да. – Она подняла глаза и наткнулась на сочувственный взгляд умных темных глаз.
– Госпожа Мичурина, не так ли?
Настя удивленно оглядела незнакомца. Высокий, волосы длиннее, чем требуют приличия, короткая бородка, усы; в другое время она бы отметила его мужественную красоту и обсудила вечером с братом, но сейчас лишь подумала, что незнакомец весьма незаурядный человек. И она видит его впервые в жизни.
– Разве мы знакомы, сударь?
– Формально мы не представлены. Но я видел вас вчера. – Он чуть помедлил, прежде, чем пояснить: – В морге.
Теперь она вспомнила. Там был кто-то еще, кроме нее, врача и полицейского. Высокая фигура в черном. Тогда ей было не до деталей. Но зачем бы незнакомец врал?
– Вы тоже скорбите, господин… – Почему он не называет имя?
– Я представляю консисторию в некоем деле. Иеромонах Филарет к вашим услугам, госпожа Мичурина.
– Очень приятно. – Настя хотела уйти, но странный монах – теперь она, наконец разглядела, что его черное пальто совсем не подрясник – придержал ее за локоть.
– Вы кажетесь очень расстроенной. А я еще даже не позавтракал. Могу ли я заинтересовать вас чашкой чая с восхитительной коврижкой в чайной Караваева? Поверьте, это место вполне приличествует для молодой барышни. Может быть, вы расскажете мне, что вас так расстроило. Я смогу помочь.
Он так уверен, что поможет? Но этого не сможет сделать никто.
– Сомневаюсь, – ответила Настя. Она не привыкла принимать приглашение незнакомых мужчин, даже если они иеромонахи. И больше всего ей хотелось сейчас поскорее оказаться дома, закрыть в комнате и плакать, плакать, плакать… ей не удалось ничего сделать для брата… Но она подумала о новом знакомом, как о мужчине, а можно ли назвать мужчиной иеромонаха, или они бесплотны, как ангелы? Ну, в смысле… она смутилась от хода мыслей и неожиданно впервые за два дня улыбнулась.
А монах молчал в ожидании ее решения.
– Может быть… вы сможете меня выслушать… вы же привыкли принимать исповеди. И сможете подсказать мне куда обратиться, или… скажете, что все это глупые выдумки. Спасибо, – спохватилась девушка.
– Не стоит благодарности. Вы окажете мне услугу, составив компанию.
***
Настя снова улыбнулась, увидев, какую гору пышек с маслом и клубничным вареньем заказал иеромонах. Они устроились в углу и ей стало так комфортно в присутствии этого человека, словно она были знакомы целую вечность. Сама от себя не ожидая, она набросилась на пышки, горячие, просто восхитительные, посыпанные сахарной пудрой… Только что же они такие маленькие? По дороге в чайную они говорили о каких-то пустяках, это ощущение обыденности и нормальности сломало какую-то преграду внутри девушки и она впервые за эти скорбные дни почувствовала, что жизнь продолжается.
– Я рад поделиться, – мягко улыбнулся иеромонах, а Настя с ужасом поняла, что только что слопала всю тарелку пышек и покраснела, как рак.
Он попросил принести калачей, миндальных, да заварных с фруктами, да в розовом фруктовом креме, еще пышек. Намазал свою пышку маслом, сверху от души плеснул клубничного варенья, но не откусил, а оставил пышку на тарелке, внимательно и тепло посмотрел на девушку.
– Госпожа Мичурина. Мы можем провести это утро в приятной компании с вкусным пышками и ароматным чаем и разойтись каждый в свою сторону. Или вы расскажете мне. что вас так тревожит, а я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы вам помочь.
На самом деле Настю больше устроили бы пустые разговоры и горячий чай, и клубничный джем, в компании иеромонаха она не чувствовала одиночества. Но если вдруг он сможет ей помочь, хотя бы советом…
Девушка отпила большой глоток горячего чая и рассказала иеромонаху о своих подозрениях.
Тот задумался.
– Вы тоже думаете, что я заблуждаюсь, отец Филарет?
Монах покачал головой.
– Попади ваш брат в аварию в любой другой день, я бы сказал, что ваши подозрения – результат скорби и растерянности. Людям всегда легче найти виновного, чем принять случайную смерть близких. Но здесь другая ситуация. Ваш брат был тем, кто нашел на кладбище убитую женщину и скорее всего видел возможного убийцу. Думаю, госпожа Мичурина, что ваши опасения совершенно обоснованы.