Полукрылые. Черные песни забвения
– У меня все в порядке, не переживай. Но пропала моя знакомая из Петербурга вместе с маленькой дочкой. Мы не были близкими подругами, но она каладрий, как и я, поэтому общались довольно часто. Ну и…
Артем не знал, что тут сказать. Честно говоря, он раньше не слышал, что у мамы есть подруга в Санкт-Петербурге, да и вообще не задумывался, что Крылатые поддерживают отношения с теми из своих, у кого одинаковые птицы.
– Целое утро на видеосозвонах. Вопросы, сплошные вопросы… Всю душу вынули.
– А чем ты можешь п-помочь? Мы же так д-далеко живем.
– Ну ты совершенно как тот следователь говоришь, – Милена Игоревна раздраженно всплеснула руками и продолжила противным голосом, явно передразнивая кого-то. – Совершенно не понимаю, чем делу может помочь учительница музыки из захолустного интерната.
Мама помолчала немного и добавила с горечью:
– Человеку я, конечно, сказать не могу, но… Я должна как-то ее почувствовать, понять, что случилось, где они… но у меня ничего не получается. Толку от этих способностей… В Петербургском слете явно рассчитывали на меня, но я абсолютно бесполезна.
Артем неловко дотронулся до маминого плеча. У него никогда толком не получалось выражать сочувствие. Мама поймала его ладонь и благодарно сжала.
– Спасибо, родной. Знаешь, Тем, день, когда я поняла, что ты такой же Крылатый, как я, стал одним из лучших в моей жизни!
– П-почему? – он ревниво прищурился. – Меня об-быкновенного, б-без всяких супер-сил, ты любила бы м-меньше?
– Конечно, нет, глупый ты мальчишка! – мама засмеялась, как будто он удачно пошутил. – Я бы любила тебя так же сильно в любом случае. Но теперь мы не просто мать и сын. Теперь мы единомышленники! Мы команда, понимаешь? Знал бы ты, Темка, как тяжело постоянно притворяться не тем, кто ты есть на самом деле. Даже дома, даже с родными и любимыми.
– В-вот кстати, м-мам, давно хотел спросить. П-почему Полукрылые не создают семьи т-только друг с другом? – Артем пожал плечами. – Н-ну, знаешь, чтобы н-не переживать, что ваш будущий ребенок родится н-неКрылатым.
– К сожалению, все не так просто, – Милена Игоревна помрачнела и, встав с диванчика, подошла к окну. Помолчав немного, она добавила: – И потом, сердцу не прикажешь, Тем. Когда ты влюбишься, то поймешь, что я имею в виду. – Она обернулась и бросила хитрый взгляд на сына. – Или ты уже и так в курсе?
Артем сделал вид, что не понял намека. Еще не хватало с мамой девушек обсуждать! Да и не нравился ему никто, что за бред!
– Х-хочешь сказать, если бы… – он осекся, но потом все продолжил: – Если бы отец т-тоже был Полукрылым, а н-не обычным человеком, то гарантий бы все равно н-не было?
– Мы и сами не знаем, от чего это зависит. Но да, ты все верно понял, – мама вздохнула. – Иногда в семьях неКрылатых рождаются дети со способностями. Городской слет старейшин внимательно следит за всеми странными и непонятными происшествиями, чтобы вовремя вмешаться. А иногда наоборот – у двух Полукрылых появляется обычный ребенок. Что уж говорить про смешанные семьи, как у нас. Поэтому я так и волновалась…
Артем вспомнил тот день, когда он узнал о существовании Полукрылых.
Тот день, когда ему впервые удалось погасить свечу.
Сколько он себя помнил, у Милены Игоревны была милая романтическая привычка перед сном зажигать в спальне ароматические свечи. В их волшебном мерцающем свете они с Артемом вместе забирались под одно одеяло и наблюдали, как тени танцуют на стенах и занавесках. По очереди они рассказывали друг другу разные смешные истории или просто строили планы на завтра. А потом мама всегда говорила:
– Ну все, давай спать. Задуешь?
– Не хочу вставать, – обычно ныл разомлевший Тема.
– А ты и не вставай! Представь, что ты волшебник и прикажи свечкам потухнуть. Ну?
– Как же я им прикажу, это же свечки!
– Ну не знаю, – улыбалась мама, – пропой им что-нибудь задувательное.
– Мам, я уже вообще-то взрослый для этих глупостей, – с недовольной гримасой ворчал мальчик, но в глубине души он любил этот их вечерний ритуал. – Ну ладно…
И он для смеха пел какое-нибудь нелепое заклинание, просто чтобы подыграть. Естественно, оно не срабатывало. Мама всякий раз притворно огорчалась, что сын не волшебник, и шла гасить огоньки сама.
Вот так и в тот вечер Артем, дурачась, пропел несколько нот. И тут произошло что-то невероятное! Внезапно одна свеча, мигнув, погасла, а огненные лепестки остальных лихорадочно затрепетали как от резкого порыва ветра, хотя сквозняка в комнате не было. Занавески на окне при этом даже не шелохнулись. Мама, уже поднимавшаяся с кровати, замерла. А потом Артем, толком ничего и не понявший, услышал ее сдавленный всхлип. Он приподнялся и в полумраке разглядел, как она прижала ко рту руку.
Очнувшись от воспоминаний, Артем неловко пробормотал:
– Да, х-хорошо, что н-нам повезло, – и он направился в спальню, на ходу добавив: – Ну л-ладно, мам, я з-зашел только у-учебники положить. Сейчас на обед, а п-потом тренировка. А в-вечером еще с-собирать чемодан.
– Конечно, иди, увидимся позже, а я пока еще посижу… – Милена Игоревна виновато улыбнулась, вернулась на диван и, взяв папку, снова устало склонилась над ней.
Переодевшись в спортивную форму, Артем заторопился в сторону столовой, ведь обед почти закончился. Впрочем, он специально тянул до последнего, лишь бы лишний раз не пересекаться ни с кем из одноклассников. А потом еще и задержался, пока разговаривал с мамой. Увы, ему не повезло – массивная деревянная дверь бывшего кафетерия резко распахнулась прямо перед ним, чуть не врезав по лицу. Из нее, глупо хихикая и держась за руки, вывалились Макс с Мариной.
– Ого, смотри, зай, – притворно удивилась девушка. – Его Величество снизошел из своих царских палат до столовской еды.
– Ага, садитесь жрать, пожалуйста, – Редькин отвесил шутовской поклон. – Там еще немного объедков осталось.
Артем зло прищурился и оценивающе уставился на сладкую парочку. Глаза у обоих блестели, шевелюра Макса была явно более растрепана, чем на культурологии, а губы Прилепиной заметно припухли от поцелуев.
– П-продолжайте обжиматься по углам, – процедил Титов, – и В-виталий Иваныч вас са-самих сожрет за опоздание н-на тренировку.
– Не завидуй, малыш, – Марина потянулась, чтобы сочувственно похлопать Артема по плечу, но тот резко отстранился. – Однажды и тебя кто-то полюбит. Может быть… Если перестанешь быть таким уродом!
Макс хохотнул и, обняв свою девушку за талию, утянул вперед по коридору, не дожидаясь ответа.
Артем и не собирался ничего говорить им вдогонку, но, когда он потянул на себя дверь столовой, его пальцы так сильно сжали витую железную ручку, что металл больно врезался в ладонь.
Внутри ожидаемо оказалось почти пусто. Лишь пара человек доедали свой обед, сидя за дальними столиками у больших скругленных сверху окон. Впрочем, и еды тоже уже практически не было. Как ни печально было признавать, но Макс был прав. Артем подошел к овальному островку с закусками и выскреб себе в тарелку остатки сегодняшнего салата. Вероятно, это был «Цезарь», тот, который с сухариками, но Титов не очень разбирался в кулинарии. В сторону второго островка – с горячими блюдами – он даже не взглянул. Там наверняка даже выскребать было нечего. Сам виноват.
Пристроив свой нехитрый обед на столик у стены, Артем скинул с плеча рюкзак и приземлился на соседний стул. В небольшой столовой было как обычно прохладно и сумрачно, несмотря на яркое майское солнце, заглядывающее в окна. Толстые стены здания плохо пропускали тепло, и жарким волгоградским летом становились идеальным убежищем от зноя. Зато зимой помещения было не нагреть. Когда в позапрошлом декабре Артем перевелся в лицей, первые несколько месяцев он постоянно кутался в самый теплый свитер, какой у него имелся. Если бы он не боялся выглядеть глупо, то и шарфом сверху обматывался бы.
Одна из длинных энергосберегающих ламп под самым потолком столовой периодически мигала и негромко потрескивала, как будто кто-то невидимый оседлал ее и грыз сушки. Выковыряв размякшие и оттого неприятные сухарики, Титов быстро прикончил салат и открыл одну из двух пластиковых бутылок с водой, захваченных со стойки. В этот момент завибрировал телефон, лежащий на столе рядом с тарелкой, и на экране появился фиолетовый прямоугольник со словами: