Печать тьмы

Через три пролета их догнал испуганный крик:
– Мэтр, мэтр, подождите!
Старик недовольно рыкнул, оглядываясь назад
– Ну, чего еще?
– Там это, – начал объясняться спешащий вверх по лестнице запыхавшийся обитатель замка, – труп ваш, на алтаре, кажись, дышит.
 
Глава 3
 
Кроваво-красные тучи и практически такая же по тону грязно-багровая земля – все это непрерывно перемешивалось, словно находилось в огромной маслобойке. Источника света нигде не было видно, но тем не менее алое сияние присутствовало повсюду, мерцало само небо и сама земля. Однако оно не было похоже на то, что давало привычное для любого человека теплое и радостное солнце, оно походило скорее на остывающую в лучах заката лаву, стекающую по склону пробудившегося вулкана.
Грей стоял, как ему показалось, на возвышенности, что являлось лишь иллюзией, почему-то юноша отчетливо это понимал, и что самое странное – данный факт не вызывал у него отторжения. Он не мог сказать, находится на земле или же парит в воздухе. Пейзаж вокруг него ежесекундно изменялся, становясь всё гротескнее и гротескнее, картины перетекали друг в друга и оказывали завораживающее действие. Молодой воин застыл, боясь пошевелиться и силясь понять, что же такое он видит. То и дело из кровавого тумана выплывали никогда не виденные им мелкие твари и огромные, просто исполинские монстры, каких трудно было бы себе представить. Были там и похожие на медуз создания, только парившие по воздуху, и различные звероподобные существа, некоторые и вовсе казались чем-то нереальным, словно выплывшие из детских страшилок насекомые и чудища, которыми родители пытались образумить непослушных детей. Однако ничто из увиденного парня не пугало, и он отчётливо осознавал этот факт.
Юноша с интересом некоторое время смотрел на то, как в удивительном танце то сходятся, то опять расходятся, то, слившись, начинают кружиться два причудливых создания, чем-то похожие на кузнечиков, если скрестить их с хамелеоном, по крайней мере, у этого существа были такие же глаза, вращающиеся в разные стороны. Они оказались в какой-то момент совсем рядом, и Грей хотел было протянуть к ним руку, но ни пошевелиться, ни даже крикнуть не получалось. Всё, что мог делать в данный момент молодой человек – это наблюдать и быть невольным зрителем мира, такого удивительного и непохожего на тот, к которому он привык.
Затем все внезапно изменилось. Недалеко от того места, где кружились в воздухе те два удивительных существа, возник шар ослепительного белого света, настолько чуждого этому месту, что ему захотелось зажмуриться и никогда не видеть его. Спустя мгновение шар превратился в светящуюся воронку, которая была направлена на Грея, словно хобот вечно голодного и алчущего любой пищи смерча, она протянулась к нему. Из этого чуждого багровому миру вихря, как про себя окрестил его Кин-тоор, вылетели семь похожих на светящиеся веревки лоз. Не обращая внимания на других существ, которые находились неподалеку, эти семь жгутов яркого белого света бросились на него, точнее, на ту неведомую тварь, чьими глазами смотрел в данный момент молодой воин.
Сначала существо-юноша попыталось убежать, но неведомые путы в доли секунды преодолели расстояние, разделяющее его от светящегося вихря, и оплели всё тело, лишив всякой возможности для побега. Затем Грей наблюдал последующие события только небольшими рваными отрывками. Он видел, как его неумолимо затягивает в этот странный вихрь, как жгучий свет поменялся на полумрак в неизвестном помещении, видел каких-то немолодых людей, которые стояли рядом с черно-красным прямоугольным камнем посредине этого зала и человека на нем.
«Не может быть! Это же я! – закричал про себя обескураженный юноша, – что происходит?!»
– Проснись, сынок, – мягкий, но вместе с тем довольно сильный мужской голос буквально выдернул Грея из сна, прервав кошмарные видения, – тебе приснился плохой сон, не более.
Парень медленно открыл словно налитые свинцом глаза и обнаружил себя лежащим на кровати в незнакомом помещении, всё его тело оказалось покрыто холодным и липким потом, запашок, надо признать, от него шел приличный, стало даже немного стыдно. Клетушка была крошечной, вместились только кровать, стул, маленький стол и небольшой сундук в углу комнаты. На столе, сколоченном из массивных досок, стояла обычная масляная, слегка чадящая лампа, которая разливала по комнате неяркий свет, создавая при этом приятный полумрак, к которому быстро привыкают глаза. Больше в комнате из убранства ничего не было. Грей уперся рукой в ложе и сделал попытку подняться с кровати.
  
– Не вставай, ты еще очень слаб, – сказал мужчина, положив руку на грудь юноши и не давая делать резких движений пришедшему в себя парню. – Меня зовут мастер Ирнус, и ты в безопасности, успокойся.
– Где я? Что произошло? – спросил парень слабым и хриплым голосом. – Как я попал сюда, и кто вы вообще такой?
– Ты находишься на острове Падшего дракона, в нашей цитадели знаний, – негромко ответил старик, – тебя выбросило на берег три дня назад, и просто чудо, что ты сейчас вообще дышишь. Ты что-нибудь помнишь о своем прошлом? Можешь хоть что-то мне рассказать? Что с тобой случилось?
Грей прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что же с ним произошло. В его памяти прекрасно сохранилось всё, что случилось с ним, всё до того момента, когда на галере начало твориться что-то неладное. Он точно видел, как этот проклятый маг что-то почувствовал и стал совершать свою волшбу, как с неба начали спускаться какие-то монстры, как сотрясся, распадаясь на части, корабль и всё. От попыток собрать воедино картину произошедшего у него начала жутко болеть голова, и он откинулся на подушку, набитую, судя по всему, соломой.
– Я могу попить? – практически простонал парень, пытаясь справиться с приступом.
– Конечно, сейчас всё будет. Отдыхай, сынок, ничего, как окрепнешь, так и расскажешь всё, что помнишь, – тем же мягким увещевающим голосом произнес старик, вставая с края кровати.
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел такой же немолодой мужчина с подносом в руках, на нем стояла глиняная миска с каким-то варевом. «Каша», – догадался Грей по знакомому запаху, наполнившему комнату. Кроме каши, на подносе находилась кружка с каким-то питьем, а еще деревянная ложка и большой кусок самого настоящего хлеба. У молодого воина от аромата довольно простой, в общем-то, пищи, разносолами маги себя побаловать могли редко, очень громко заурчало в животе, а в пустой комнате этот звук показался особенно шумным. Улыбнувшись, Ирнус жестом попросил товарища поставить поднос на край кровати.
– Я вижу, твой желудок истосковался по еде, кушай, набирайся сил, – уходя, сказал старик. – Я тебя смущать не буду, советую поспать, сон – лучшее лекарство. А я приду к тебе завтра, проверю твое самочувствие. Если возникнет потребность, за дверью стоит ведро, но далеко от комнаты тебе лучше не отходить, по крайней мере, пока ты твердо не встанешь на ноги.
Простая, но сытная еда, эликсиры и отвары из целебных трав быстро возвращали силы идущему на поправку Грею. Через пару дней он уже окреп настолько, что мог сам, без помощи приставленного к нему человека, передвигаться, хоть и с тростью и только до уборной, обнаружившейся неподалеку, и обратно, но и это было хорошо. Еще через неделю вполне уверенными шагами молодой человек начал обходить залы древнего замка, старый маг Ирнус с большим удовольствием проводил для него экскурсии по многочисленным лабораториям и другим помещениям, куда можно было входить чужаку. Особенное внимание пожилой чародей уделял своей лаборатории, где он с детской непосредственностью рассказывал чудом выжившему парню про собственные достижения в области алхимии и трансмутации магических, и не только, элементов. Старик сам часто признавал, что как волшебник он не очень, но ему нет равных в алхимии и зельеварении. Ирнус потратил большую часть жизни, изучая и доводя до совершенства свое мастерство, добился весомых результатов, но, постарев и устав от людей, решил переселиться именно сюда. Магистр алхимии охотно делился несложными секретами многих полезных, особенно в дальних походах, смесей, а также рецептами различных мазей и лекарств, которые могут помочь в трудную минуту. Однажды молодой человек спросил у мастера, почему он так добр к нему и опекает, хотя остальные обитатели цитадели старались его не замечать.