Вела Сезон 1

Сорайя прижала к переносице большой палец.
— Сколько у нас там проживает людей?
— Эм-м, не знаю. Сейчас найду.
— Эй, Сорайя, — окликнул ее из-за Мангаджей четырнадцатилетний помощник Ифа. — Тебе вызов от армейцев. Примешь?
— Давай, — отозвалась Сорайя. «Твою мать». Им-то что понадобилось? Войсковое подразделение Гань-Дэ, расположенное у них, задумывалось как официальный орган правопорядка в лагере «Гала», но на практике сотрудники Сорайи без конца вели изматывающие игры, чтобы защищать беженцев от них. Меньше всего проблем было от самых ленивых солдат.
Но и отклонить вызов нельзя.
Она махнула Мангаджей, чтобы та подождала, и глубоко вдохнула долбаный драгоценный кислород, стараясь на миг забыть об ошеломительном грузе работы, которой даже не обязана была заниматься — и которую без нее никто не сделает. Потом тапнула по мигающему курсору на экране.
— Привет, Сорайя. — Ганьдэский солдат придвинулся к камере. — Хорошо выглядишь.
— Давай к делу, Энлиль. Что надо?
— Мы поймали на входе парочку клановцев: они пытались подключиться к энергосети. Мы бы, понятно, и сами с ними разобрались, но тут один из них говорит, что знает тебя. — Он ухмыльнулся.
«Хочешь сказать, один из них заплатил тебе за этот звонок», — подумала Сорайя. Вздохнула.
— Зови.
Энлиль отодвинулся и раскрыл двоих у себя за спиной — высокую смуглую женщину с жестким лицом, на котором действительно красовалась гипатская клановая татуировка, а рядом…
А. Нико. Ребенок хренова президента хренова Хайяма.
Сорайя подавила желание отвернуться и истерически расхохотаться. Или разрыдаться. Она отлично знала, зачем здесь Нико, и на это у нее уже не хватало никаких долбаных сил. Но при этом она была не в том положении, чтобы отказывать человеку со связями на Хайяме — особенно когда она отправила на планету уже тридцать прошений о помощи.
— Впусти их, — сказала она Энлилю. — Я кого-нибудь пошлю, чтобы их встретили.
Ну вот, весь день наперекосяк.
***
— Привет! Привет. Дальше их забираю я. — Мимо вороватого ганьдэского солдата протиснулся подросток-гипатец и широко улыбнулся Асале и Нико полным ртом кривых зубов. Из одежды минимум на три размера больше торчали щуплые конечности.
— А ты кто? — спросила Асала.
— Ифа. Я отведу вас к Сорайе. Йер!..
Последнее слово относилось к появлению вихря, оказавшегося маленькой девочкой, что опрометью пронеслась мимо Ифы и обхватила ноги Асалы.
— Привет, — услышала Асала приглушенные слова от своих коленей. — Я Йер. Я твой новый друг!
— Не обращайте внимания, — сказал Ифа, стараясь отодрать девочку от Асалы. — Это моя сестричка, простите, я за ней присматриваю. Пошли, Йер, отпусти тетю.
Асала задушила порыв рявкнуть на этих детей. Но через пару секунд, пока Ифа пытался разомкнуть все более цепкие объятья сестры, раздражение уже затмилось тревожной печалью из-за отчаяния девочки. Йер была еще слишком маленькой для полной клановой татуировки, но цвет и стиль кольца вокруг глаза соответствовали более сложным знакам Ифы, и Асалу не надо было спрашивать, что случилось с их родителями или другими старейшинами клана.
Наконец Ифа умудрился разжать хватку Йер и пожертвовать собой. Девочка схватилась за руку старшего брата, как приклеенная. Свободной рукой Ифа махнул Асале и Нико, чтобы они шли за ним, и дети свернули за угол, прочь из зон ожидания, заполненных беженцами с мертвыми глазами, которые ожидали шестьсот часов, пока им дадут место.
По пути Асала, как обычно, оглядывалась, регистрируя в памяти детали. Из-за увиденного она нервничала все больше и больше. Они то опускались, то поднимались на нерабочие корабли через навечно раскрытые шлюзы, в сплавленные швы между которыми добавляли металлогерметик, — казалось, на них достаточно дохнуть, и они расцепятся. Асала немало времени провела на кораблях, и это местечко…
Снова вспомнилось, как проламывается борт корабля беженцев, как всех уносит во тьму…
На языке вертелся вопрос, есть ли какой-нибудь план эвакуации из этого летучего обитаемого капкана, но спрашивать было глупо. Эти люди существовали в одной утечке от небытия, вот и все.
 
Они свернули в шумный от бурного движения коридор, раньше, видимо, принадлежавший кораблю колонистов.
— Это Магистраль. — Ифа топал перед ними вместе с Йер, словно экскурсовод. — Сегодня она еще не очень оживленная, но в рыночные дни здесь можно найти почти все что угодно. В ту сторону — блоки от А до J. Чтобы попасть в блоки K и выше, нужно пройти одну секцию и подняться на следующий этаж.
Асала заставила себя оглядеться не глазами тактика. По обеим сторонам Магистрали стояли бессчетные люди с татуировками клана, шумно болтая или торгуясь, — гипатцы, разложившие лотки с одеждой, бытовыми товарами, электроникой. Асала уловила обрывки минимум трех гипатских диалектов. В толпе друг за другом с визгом гонялись детишки, а одна юная компания в стороне казалась импровизированным классом, где между сменами преподавали домашние и клановые матери. Даже в этом перенаселенном чистилище смеются и обнимаются… Она видела тысячу мелких добрых жестов, пока эти люди жертвовали тем, чего не хватало самим, ради своих семей и соседей и вместе доживали до следующего дня.
В нос Асалы ударил запах джинмы, резкий и земляной.
— Специи! Специи с родины. С ними даже местная бурда съедобна! — зазывала торговка.
У Асалы дрогнула рука. Хотелось отключить слуховые имплантаты. Еще хотелось подойти и разом вдохнуть весь ее лоток. Джинма — это горная специя, обильно произрастает в регионе ее клана, но не экспортируется и поэтому незнакома остальной системе как часть гипатской кухни. Аромат словно наполнял все горло, она так и чувствовала приторное медицинское послевкусие, какое бывает от слишком концентрированного количества, — и напоминало оно тоску.
Она не вдыхала запах джинмы больше тридцати лет.
— Ладно, теперь уже недолго, нам наверх! — окликнул их Ифа. — Сюда. Смотрите под ноги, тут тесновато.
Асала тряхнула головой и последовала за ним. Они оставили Магистраль позади и поднялись по винтовой лестнице, которая была будто на стыке сразу трех слепленных вместе кораблей, если такое возможно представить. За последней переборкой они оказались в кабинете — маленьком, но удивительно уединенном, учитывая ограничения лагеря.
Внутри низенькая женщина с коричневой кожей и завязанными в неопрятный узел волосами мерила комнату шагами, насколько позволяли стены, и что-то тараторила в гарнитуру. Кабинет был такой же тесный, как и весь лагерь «Гала», и, хотя сейчас в нем находилась только одна женщина, здесь имелись рабочие места еще как минимум для трех человек плюс зашторенная рабочая ниша в противоположном конце. Сбоку другая полузадернутая штора отделяла спальный уголок размером с чулан, с койкой, накрытой самодельными лоскутными одеялами, — должно быть, здесь же Сорайя и проживала. Место казалось одновременно и безжалостно организованным, и забитым до отказа безделушками, накопленными за годы.
— Я знаю, что вы шлете просроченное питание, мы благодарны и за это, — говорила Сорайя, когда они вошли. — Но мы ведь не можем кормить людей грибковыми блохами… Ну мы не хотим кормить людей и злаковыми червями, но это хотя бы безобидный белок! А грибковые блохи зарываются в кишечник и вызывают сильную диарею, если не принимать дифоксин... Надеюсь, вы шутите. Это не решение, даже если бы у нас хватало дифоксина на всех. — Она подняла палец, чтобы Асала и Нико подождали. — Я понимаю, что вы не считаете это своей проблемой, но мы же рассчитывали на… нет, подождите. На съедобные продукты. Слушайте, можно поговорить с вашим начальством?.. Ладно. Пожалуйста, передайте ей, что я перезвоню.
 
Она нажала кнопку на гарнитуре и обернулась к Асале и Нико.
— Спасибо, Ифа. Возьми отгул до конца дня, хорошо? Нико, рада познакомиться с тобой лично. — Она улыбнулась, но улыбка не дошла до ее усталых глаз.