Под сенью разрушенного мира 1: Учеба маленькой лесной девы (СИ)

В книге и впрямь не было описаний ритуальной магии, о которой говорили Ог и Глава. Скорее всего, именно благодаря ей и ослаблялся каким-то образом мир, потому что основы Учения не давали ни малейшего понимания работы с тканью мира.
Вообще исследований ткани мира немного: до последнего времени подобных проблем не знали, и они упоминались разве что в общине Эрва как описание оскверненных и запретных мест, которые изолировали и очищали, оставляя восстанавливаться после этого своими силами.
Настолько же Ист ненавидел этот мир, чтобы заняться подобным? Неужели нельзя просто спокойно пожить в Обители Ловов?
Впрочем, у всех свои причины для тех или иных поступков. Лечить психически больного Лова явно не ему. А вот придумать, как помешать его секте, именно та задача с кучей неизвестных переменных, которую предстояло решить всем, кто планировал сохранить этот мир.
Критир спрятал книгу и выглянул в окно. Ни спала на боку под цветущим деревом Эрва, подложив ручки под щеку. Когда спит — настоящий ангел. Вовсе не та упрямая озорная девчонка, которая так забавно злилась и топала от досады сегодня.
Белый лепесток упал на щеку Ни, будто целуя перед сном. Эх, пусть спит в саду. В междумирье все равно не простынет.
Критир задернул шторы, погружая спальню в темноту, разделся, потянулся и лег спать. Как же хорошо дышалось сегодня… Надо будет завтра повторить эксперимент с ее энергией. Главное, чтобы она не запросила что-то неловкое в качестве «равноценного возмещения» снова.
Комментарий к 6. Служитель Иркрин
Иллюстрация от Марины Ветер (https://vk.com/kaze_dono)
https://vk.com/photo602951280_457241351
¹ эньеки — слабые дети, которые умирают, чаще всего, в младенчестве или раннем детстве. Их запрещено лечить, поскольку их болезнь связывают с аномально рано проявившимся изъяном. Их существование пресекалось Хранителями мира — они настаивали на облегчении их участи и аборте при проявлении характерных признаков/скорейшем убийстве после рождения.
² Кон — темный Лов (местное божество), покровитель ученых.
³ Эрв — самый могущественный из Ловов (местных божеств), покровитель баланса, природы и леса (основная часть природы мира — леса). Деревом Эрва (священным деревом) называют местный аналог яблонь.
⁴ Ист — Лов-Покровитель разрушения. Лов с самыми сильными атакующими заклинаниями. Его последователи представляют собой секту безумцев, которые творят очень странные дела. Служители Иста — вне закона.
⁵ Эйрол — Лов-Покровитель чувств, страсти. Его Учение основано на использовании чутья. Его община специализируется на сборе информации. У многих служителей есть навыки проходчика междумирья — специфичной способности ориентироваться в этом странном месте. Придерживается принципа «чувства превыше всего!»
⁶ Арха — Лов-целитель, Покровительница семьи и материнства. Именно с ее помощью традиционно связывают узами брака. Супруга Кона. Очень строгая. Ее служители-целители запоминаются характерной фразой «на все воля Архи».
========== 7. Несносные дети ==========
Утро недружелюбно вырвало Критира из заповедного лесочка лучом солнца прямо в глаз. Он зажмурился покрепче и нащупал на тумбочке рядом с кроватью бутылек. Все так же не просыпаясь до конца, распечатал его, отпил, закрыл крышку и вернул на место. Критир прикрыл глаза от мерзкого солнца рукой и стал ждать действия лекарств. Игривые лесные девы досадно таяли в сознании.
Первое правило борьбы с утром — не открывать глаз. Особенно если плохо задернул шторы перед сном.
Критир начал борьбу с утром лет сорок назад и уже считал себя довольно опытным в этом вопросе. В каждой битве он неизбежно нес потери, но все же неизменно выживал, хотя не всегда этого хотелось.
Утро издевалось над ним каждый день ровно столько, сколько нужно, чтобы подействовали лекарства. Вот только в последнее время снова пришлось сменить рецепт: прошлое зелье почти перестало помогать в безопасных дозировках.
Жаль, но новое лекарство действовало медленнее и хуже, сохраняя отголоски головной боли еще долго после пробуждения. Нужно будет поэкспериментировать с рецептом. Впрочем, вчера он принял его довольно поздно, поэтому сегодня боль проходила быстрее обычного. Едва стало немного легче, Критир перевернулся на другой бок, не желая встречать солнце лицом к лицу, и уткнулся во что-то мокрое и теплое.
 
Это что еще за подлянка?!
Он приоткрыл один глаз. Голову прострелило болью. Дурацкое солнце… Кто его придумал?! Он закрыл глаз снова, даже не осознав, что там такое было.
Это мокрое неприятно забивалось в нос и медленно текло по щеке куда-то вниз. Что-то густое? Пахло фруктами.
Критир открыл глаза еще раз. Твою ж мать, откуда здесь тарелка с пюре?! Отблеск солнца от опасно накренившегося чайника на том же подносе слепил чувствительные поутру глаза. Ох, еще немного — и хорошенько бы умылся кипятком!
Критир нехотя сел и переставил поднос на безопасное место. Щека и волосы были неприятно мокрыми. Кажется, в ухо пюре тоже затекло. Критир был одновременно зол и весел. Давненько о нем никто не заботился!
Он осмотрелся. У окна стояла его ученица, отодвинув штору, выглядывая в сад и создавая тем самым проклятый луч солнца, разбудивший его. Посреди такого прекрасного сна, между прочим! Отругать ее?
— Доброе утро, Ни, — хмуро отозвался он. Кажется, вышло мрачнее, чем он изначально планировал.
— Доброе, Учитель!
Ни радостно повернулась и раздернула тяжелые шторы, ослепив его мерзким светом. Она смерти его хочет?! Критир зажмурился.
— Ни, потуши солнце немедленно, и тебе ничего за это не будет! — простонал он, закрывая лицо руками.
Солнце действительно пропало вместе с мерзким скрипом петель штор по карнизу. Критир посидел пару секунд, приходя в себя, и медленно сказал:
— Так, давай договоримся. Завтракаем мы в гостиной. Моя спальня, особенно по утрам, — запретная зона, в которой может произойти все, что угодно.
— А что именно может произойти? — с любопытством уточнила она.
— Все, — мрачно ответил он.
— Учитель, у тебя пюре на щеке! Ты такой забавный!
— Ни, ты меня убить хочешь? Потише… — взмолился он, прикрывая уши.
— Учитель, тебе плохо? Ты заболел?
Критир, так и не открыв глаз, ощутил запах жасмина, теплую ладошку на лбу и услышал тихий шепот:
— Жара нет.
— Давай ты немедленно выйдешь из комнаты, а позже мы с тобой серьезно поговорим, — предложил он.
— Учитель! — возмутилась Ни, топнув.
Лекарство уже подействовало сильнее, и Критира беспокоило настойчивое вдохновение после прекрасного сна. Лесные девы в воображении возвращались и требовали закончить начатое, но маленькая ученица была в этой комнате определенно лишней. Он приоткрыл глаза и попросил:
— Ни, накрой завтрак в гостиной.
— Пойдем. — Она потянула его за руку.
— Я перемазался. Сейчас умоюсь и приду, ну же, — вымученно улыбнулся он и прикрыл глаза снова.
— А-а! — с пониманием протянула она. — Зачем пюре пропадать?
Ни наклонилась над его щекой, щекотно дотронувшись до нее языком. Так приятно. И пахнет вкусно. Эх, была бы здесь дева постарше… Критир погладил Ни по спине и вздохнул.
— Иди уже.
— Я все.
— Унеси завтрак в гостиную. Я сейчас умоюсь и приду.
К его облегчению, в этот раз Ни кивнула, взяла поднос и вышла.
Критир чуть откинул одеяло и снова прикрыл глаза, представляя себе лесную деву постарше на сотню лет, которая пришла к нему совсем с иной целью. О да…
Ничего нет лучше снов с красотками под утро! Как же неудобно, если будят, когда отдыхаешь душой и телом в окружении лесных дев в заповеднике! Хоть бы извинилась, что ли… Критир позаимствовал немного энергии из Источника ученицы, очистил руку и вынес под кусты в окно. Не извинится, конечно, но хоть что-то.
 
Он неохотно вылез из-под одеяла, накинул халат и направился в ванную. Остановился перед зеркалом и начал умываться. По старой привычке провел рукой по подбородку. Нет, так ничего и не выросло. Многовато ему эльфийской крови досталось.