Осколки тьмы (СИ)

Похоже, мне попался какой-то особенный демон. Не помню, чтобы они умели принимать человеческий облик. Да и почему именно я? Может, он почувствовал, как я чуть не использовала свои силы в университете? Хотя нет, это невозможно. Охотники появляются только в тех случаях, когда мы используем силы, то есть выплескиваем их в окружающее пространство, а не держим в себе.
— Могу сказать лишь одно. Твои неудачи только начинаются. Ты случайно попала в поле моего зрения. Думаю, мы могли бы неплохо сотрудничать, — беспечно говорит Хельфион.
Случайно… слишком странное совпадение! Но, с другой стороны… он ведь не обращался больше ни к Стасу, ни к Лине? Они бы обязательно рассказали мне, если б такое произошло. Получается, дело все-таки не в наших силах.
— И какова же будет твоя цена? — нарочито небрежно спрашиваю я.
— Невелика. Всего лишь то, что тебе и так не нужно, — улыбается Хельфион.
— Где-то я подобное уже слышала… — насмешливо замечаю я. Нехорошо, что он не признается сразу. Значит, решил обвести вокруг пальца. Ну-ну, не знает он, на кого нарвался! А учитель у нас, что ни говори, все-таки хороший. — В мультике, что ли… или в сказке какой-то?
— Не в моих правилах называть цену прямо. Сама подумай, какой же я тогда демон? Но без этого тебе действительно будет лучше. Я всегда говорю только правду, моя сущность не позволит мне солгать.
Не позволит. Но даже правду можно вывернуть наизнанку, и воспринята она будет неверно.
— Без этого будет лучше… — задумчиво повторяю я. Может, дурочкой прикинуться? — Это ты о лишнем весе, что ли?
— Это твое желание? — сразу оживляется Хельфион. Ага, как же. С нашими-то тренировками… какой может быть лишний вес?
— А ты можешь?
— Разве что косвенно… — демон задумчиво подбирает слова. — Если можно так выразиться, я помогаю удаче. Исполнение желания зависит от случая. Вот этим я и занимаюсь: подстраиваю необходимое стечение обстоятельств.
— Например?
— Например, желает человек получить много денег и неожиданно выигрывает в лотерею.
— Банальный пример.
— Зато самый распространенный.
— Мне это неинтересно.
— Что? — непонимающе переспрашивает Хельфион.
— Твое предложение, говорю, меня не интересует. Я не согласна отдавать неизвестно что.
— Не отказывайся сразу. Лучше подумай некоторое время. Считай, я джинн, посланный тебе судьбой в тяжелые времена.
— Джинн? — усмехаюсь я. — Тогда полезай обратно в бутылку и не доставай меня.
— Подумай над моим предложением, — терпеливо повторяет Хельфион. С этими словами его силуэт подергивается дымкой, и демон исчезает.
С облегченным вздохом я выпускаю кинжал из руки. Кладу его обратно в ящик.
Неужели этот демон держит меня за идиотку? Соглашаться на сделку вслепую? Не дождется! И все-таки есть в этом что-то странное. Неспроста он обратился именно ко мне, таких совпадений не бывает.
Первым порывом хочу позвонить Лине и рассказать о произошедшем, но что-то меня останавливает.
А рассказать, наверное, все-таки стоило.
  
Глава 2. О том, что недобрые предсказания имеют свойство сбываться
 
Сижу за письменным столом в своей комнате, рисую. Аккуратными штрихами с помощью карандаша наношу на альбомный лист линию за линией. Получается портрет, каких уже много хранится в альбомах. Я часто рисую одно и то же лицо, благодаря моим снам запомнившееся в мельчайших деталях.
Сегодня мне приснился как раз один из таких снов. А теперь, пока есть время перед началом учебы, я вдохновленно изображаю это лицо. Нежно, с любовью наношу каждую черту, стараясь передать образ неискаженным, таким, каким он всегда является мне.
Спустя какое-то время заканчиваю рисунок и с довольной улыбкой любуюсь творением. Что ж, пора собираться в университет. А после занятий мы с друзьями должны пойти в парк на тренировку.
Раньше мы тренировались в храме, перенесенном Денмонтом из другого мира. Наставник нашел нас, когда нам было по двенадцать лет. Тогда-то мы втроем познакомились, а затем и подружились, отыскав друг в друге поддержку и понимание.
 
Именно в возрасте двенадцати лет силы впервые проявили себя. Мы стали склонны к злости, раздражительности и прочим негативным эмоциям, но списывали все на невозможность контролировать эти странные силы. Денмонт обещал научить ими управлять.
У Стаса, который старше нас с Линой на год и, соответственно, раньше был найден наставником, уже немного получалось сдерживать силы в себе и вызывать их, когда ему того хотелось. Но прошли годы, прежде чем мы в действительности овладели этим умением.
Денмонт рассказывал о других мирах и о том, что многие пожелают завладеть нашими силами, а значит, мы обязаны научиться себя защищать. Поэтому в программу нашего обучения входили не только магические тренировки, но и физические. Мы изучали боевые искусства. Всем остальным: друзьям, родственникам и прочим — естественно, было известно только об одной стороне наших занятий.
Однако Денмонт никогда не рассказывал, откуда наши силы взялись и какова их сущность. Мы поняли слишком поздно. Наши силы — тьма. И чем больше их используешь, тем больше они разрастаются и завладевают нами. Получается, что не мы их используем, а они — нас.
Совсем недавно плюсом ко всему за нами началась охота. Стали появляться какие-то фанатики, уверенные, что несут свет и убить нас — их святой долг. Слишком наши силы стали заметны, слишком разрослись. Вот почему мы решили уйти от Денмонта. И тренируемся теперь только в боевых искусствах, никакой магии. Уходить от Денмонта было непросто, все-таки мы привыкли ему доверять, делиться с ним любыми трудностями — только он хотя бы отчасти понимал нас. Но так было необходимо.
После того, как мы покинули храм наставника с удобными просторными залами, пришлось обосноваться в парке — единственном месте, которое мы сочли пригодным для тренировок.
— Извините, ребят… я сегодня не могу, — глядя себе под ноги, говорит Лина.
Мы втроем стоим у входа в здание университета.
— Игра на скрипке?
— Нет… то есть, не совсем. У нас там замечательная группа подобралась. Сегодня мы решили встретиться, вместе посидеть, поболтать. Не могу же я отказаться.
— Почему это не можешь? — удивляюсь я. — Лина, мы несколько раз отменяли тренировку, но тогда ты ходила на уроки, это нормально. А теперь-то! Нельзя же совсем бросать наши занятия. И какой-то там встречей вполне можно пожертвовать!
— Нет, нельзя! — возмущается Лина. — Вы сами говорили, что хватит жертвовать своими увлечениями, пора жить, как нормальные люди. Вот я и собираюсь ходить на встречи, общаться с новыми друзьями…
— Не нужно перегибать палку. Да, развлекаться необходимо, но всему есть предел. Занятия игрой на скрипке — пожалуйста, но встреча… ты можешь пойти на нее после тренировки.
— Нет, Алиса, ты не понимаешь! Я не хочу идти после тренировки, когда все самое интересное уже закончится!
— Это ты не понимаешь! Лина, очнись!
— Девочки, успокойтесь, — вмешивается Стас, понимая, что еще немного, и мы окончательно поссоримся. — Да ладно, пусть Лина развлекается. Это же здорово, что она наконец-то нашла занятие себе по душе…
— Игра на скрипке — вот занятие по душе. А дополнительные встречи — это уже перебор, — хмуро заявляю я. — Нельзя так небрежно относиться к нашим тренировкам.
— Ты просто ревнуешь, — говорит Лина. — Я нашла себе новую интересную компанию, а ты так и продолжаешь сидеть за своими рисунками и вспоминать глупые сны.
Резко выдыхаю. Поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом направляюсь прочь.
Не так много времени я провожу за рисованием, и сама с радостью посещаю тусовки. На это мы всегда находим время, даже после тренировок, когда сильно устаем.
Может быть, меня задевает, что Лина нашла новую компанию, где лично мне делать нечего. Но не настолько сильно, чтобы из-за этого ссориться. Мои рисунки нравятся подруге, да и многим другим. Они уверяют, что у меня талант, что я должна учиться на художника. А вот упоминание о моих снах — удар бесчестный и несправедливый.