Осколки тьмы (СИ)

Теперь, объединенные с помощью лунной магии, мы боремся с волнами и плывем в указанном серебристой нитью направлении.
Очередная волна накатывает сверху, подминая нас под себя. Кажется, будто все вокруг смешивается: вода, хмурое небо и мы. Воздуха в легких не хватает, но мы отчаянно сопротивляемся, пытаясь всплыть на поверхность. Еще немного, еще несколько настойчивых рывков… пространство меняется.
Измотанные, усталые, мы падаем на холодный каменный пол. Под нами медленно растекается лужица морской воды.
— Ненавижу аллиров, как же я их ненавижу! — бурчу после того, как удается откашляться.
— А ты не думаешь, что они могут не только видеть нас, но и слышать? — интересуется Лана, приподнимаясь на четвереньки. М-да, встать сейчас ни у кого нет сил. Я даже не пытаюсь — только на бок переворачиваюсь, стараясь выровнять дыхание.
— Мы на их играх, едва живы. Что еще они могут мне сделать за нехорошие слова?
— Путеводная нить исчезла, — пустым голосом констатирует Гарвэль.
Я оглядываюсь.
Мы в кромешной темноте. Ее лишь слегка отгоняют лунные нити, золотом обвивающие шею Ланы, но даже их свет как-то теряется в этой темноте, словно может в любой момент сдаться и погаснуть. Холодный сырой воздух не вызывает никаких приятных мыслей, навевая какие-то подозрительно связанные с могилами и мертвецами ассоциации. Больше ничего узнать об этом месте не удается.
Рядом возится Гарвэль, зажигая огонь на руках, чтобы хоть немного разогнать кромешную темноту. Есть в ней что-то странное. Нет, не близкое мне, но все же обычной ее назвать язык не поворачивается. Чувствуя, как леденеет на каменном полу мой бок, я мысленно уговариваю себя подняться. В этот момент поблизости неожиданно что-то мелькает.
Какая-то тень, еще более темный сгусток, чем окружающая темнота, кидается в нашу сторону. Все втроем сразу вскакиваем на ноги — и вовремя. Я ощущаю, как что-то острое касается предплечья, разрывая ткань одежды и оставляя на коже глубокую царапину. Резко отхожу в сторону, вынимая из ножен кинжал (до меча все равно добраться не успеваю), но тень ускользает от моего взгляда. Гарвэль вдруг заваливается на спину — это тень набрасывается на него и тут же получает удар огнем. Шипит, бросается в темноту, растекаясь по полу странным черным туманом. Текучим движением туман ускользает прочь. Похоже, оно уходит, оставляя нас одних в небольшом круглом зале.
— Что это такое было? — удивленно спрашивает Лана.
— Похоже, конечная остановка. Где-то в этих катакомбах мы должны найти арку, которая перенесет нас обратно, — предполагаю я.
— С чего ты взяла, что мы в катакомбах?
— Каменный зал с высоким потолком, множество коридоров, уходящих в неизвестность, да и чувствую, что мы под землей. В любом случае, это лабиринт.
— Посмотрите сюда. — Гарвэль стоит в центре зала, склоняясь над какой-то плитой, высотой в пару сантиметров над уровнем пола.
Мы с Ланой подходим и читаем едва видную надпись: «Лишь тот, кто отыщет в себе свет, вернется назад из царствия тьмы». По спине бегут мурашки.
Я права: эта темнота необыкновенна.
  
Глава 9. О том, что раньше были только цветочки, а ягодки оказались сочными, крупными и с косточками
 
Мы идем по темным коридорам, освещенным запасами лунной магии и огненными крыльями феникса. Темнота давит и наступает со всех сторон, словно пытается поглотить эти крошечные источники света. Временами она сгущается, становится почти осязаемой. От этого трудно дышать. То и дело поблизости раздаются подозрительные шорохи, однако повторно пока никто не нападает. Наши нервы и чувства на пределе, готовые к любым неожиданностям. По крайней мере, хочется верить, что действительно готовы.
В голове крутятся мысли о странной надписи, обнаруженной нами в зале. Чудится в ней что-то знакомое, что не оставляет в покое, заставляя мысленно прокручивать эти слова снова и снова. «Лишь тот, кто отыщет в себе свет, вернется назад из царствия тьмы». Кажется, этой фразе тысячи лет, но слабо верится, что мы в царстве тьмы.
 
Будто аллиры используют слова какой-нибудь древней легенды для нашего устрашения. И если тьма внутри меня пугающая, но все же она совершенна и притягательна, то темнота, которая нас окружает, воспринимается мной как извращенное подобие, неприятное и отталкивающее. Ощущение чьего-то недоброго присутствия держит в напряжении. Как будто Они выжидают.
— Ну что, куда повернем на этот раз? — удрученно спрашивает Лана, разглядывая разветвление из трех разных коридоров.
— Направо? — я пожимаю плечами.
— Почему?
— В прошлый раз поворачивали налево, теперь направо. Какая разница? Кто-нибудь знает, где верная дорога?
— Но таким образом мы точно никогда не выберемся из этого лабиринта, — Лана хмурится. — Гарвэль, а ты что скажешь?
— У меня тоже нет толковых предложений, — равнодушно отзывается феникс.
— Тогда, может, пойдем прямо?
— Пойдемте.
Не знаю, сколько часов мы блуждаем в хаотичных хитросплетениях коридоров, прежде чем слышим впереди странные звуки.
— Думаю, там идет бой, — предполагает Гарвэль после того, как мы некоторое время молча прислушиваемся к этим звукам.
— Бой? Может, такие же несчастные жертвы аллиров, как и мы?
Спешим вперед, туда, откуда доносятся вскрики и шипение.
Вываливаемся из узкого коридора в просторный зал, тут же замечаем двух человек, на которых со всех сторон наступают странные темные силуэты. В воздухе парят магические огни, освещающие зал. На эти огни тоже периодически нападают тени: при нашем появлении поглощают сразу две штуки.
Неужели им действительно не нравится свет? В тех словах, написанных на каменной плите, наверняка кроется подсказка. Вот только где отыскать этот свет? Во мне его нет, ни капли.
Не сговариваясь, мы бросаемся на помощь двоим, отчаянно сражающимся с быстрыми, неуловимыми тенями.
Гарвэль использует огонь. Лана сдергивает с шеи золотистые нити, превращая их в своеобразную плеть и рассекая на части злобно шипящие тени. А у меня лишь меч, однако и он помогает, правда, не столь эффективно.
Темные силуэты кажутся бесплотными, самыми настоящими сгустками темноты. Двигаются они настолько стремительно, что разглядеть их не удается, но возникает отчетливое ощущение, будто они меняют свои очертания. Силуэты больше всего напоминают человеческие фигуры в широких балахонах. Сгустки темноты, похожие на когтистые руки, выбрасываются вперед и режут не хуже кинжалов.
Я кусаю губу, получая очередную царапину. В отместку делаю взмах мечом. Клинок разрывает тень, но она тут же вновь срастается и резко наваливается на меня, опрокидывая на спину. Падая на пол, больно ударяюсь затылком, но меч не роняю и спешу пронзить настырную тварь. На мгновение появляется просвет на месте разрыва, однако он вновь быстро затягивается.
Чувствую, как что-то холодное и влажное сдавливает шею, перекрывая доступ кислороду. Начиная задыхаться, я с остервенением наношу хаотичные удары. Не задумываясь и никуда не целясь, просто машу мечом, разрывая в клочья тень. Но та, кажется, не замечает моих стараний и продолжает с силой сдавливать горло.
Когда я уже готова потерять сознание от нехватки кислорода, надо мной проносится огненный поток и сжигает тень. Оставшиеся после пламени обрывки тени с шипением растекаются и спешат прочь, сливаясь с окружающей темнотой. Кожу лица неприятно жжет. Со стоном поднимаюсь на ноги. К тому времени, когда я умудряюсь принять более или менее устойчивое вертикальное положение, нападения уже прекращаются.
— Так, предлагаю передохнуть, — говорит Лана, переводя взгляд с меня на незнакомцев.
Никто не возражает. Теперь уже впятером устраиваемся на каменном полу возле стены зала и раскладываем продовольствие. В конце концов, мы успеваем проголодаться. Пусть и не знаем точно, сколько уже длится эта игра.
— Почему вас только двое? — спрашивает Гарвэль.