Фигура Речи

Спенсер поднял руку. - Можете мне объяснить?
Прежде чем Джим успел ответить у него зазвонил телефон. Не в силах остановить себя, она посмотрела на его выражение лица как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вздрогнул. - Тебе придется.
- Мм. Я знаю этот тон, брата. Это тот, кто я думаю? - Спенсер хмурился, держа его руку на Джиме.
- Да. Я буду снаружи, если понадоблюсь.
  
Спенсер наблюдал, как его брат покинул магазин, затем повернулся с решительным взглядом, и покатил к Хлое. - Позвольте мне рассказать вам о птицах, пчелах и небольшой вещи под названием ХВДП …
***
Джим держал трубку у уха и слушал, как его мать рвала и метала. В Желтофиолях он видел, как Хлоя склонилась к Спенсеру, слушая пристально его слова. Ужас и сочувствие, которое вспыхнуло в лицах всех трех женщин, оторвали, по крайней мере, ненамного его от бредящего сумасшедшего, которым стала его мать.
- Не могу поверить, что ты привез ублюдка своего отца домой, Джеймс. - Ванда Вудс практически рычала от ярости. - Этот сукин сын ничего не делает, только причиняет этой семье боль.
- Спенсер не сделал ничего плохого, мама. - Джим наблюдал за Хлоей, когда знакомые аргументы накатывали на него. - Это все папа.
- Он существует. Этого для меня достаточно.
Джим вздохнул. - Обвиняй папу, не Спенсера. - Спенсер был единственным ярким пятном в его трахнувшей семье.
- Что я тебе говорила? Оставить этого жуткого сопляка в покое! Почему ты не мог просто оставить его в Чикаго? - Как обычно, его мать уже не слушала его. С тех пор, как она обнаружила, что не только его отец изменял ей, но был ребенок от другой женщины, она свихнулась. Продолжающийся бракоразводный процесс были замкнутый с обеих сторон, так как каждый из родителей пытался взять верх над другим.
Если бы он не чувствовал больше симпатии к своей матери, он бы не был на приемном конце в ее приступы гнева. Это было не в первый раз, когда она звонила ему, чтобы вылить на него гнев из-за чего-то, к чему он имел мало отношения. - Это не моя вина, что папа обманул тебя, и это не Спенсер виноват.
- Но ты виноват, что пихаешь мне это в лицо!
- Я не могу игнорировать его, мам. - Он сомневался, что будет в состоянии противостоять ей, но он пробовал. Бог знал, он пробовал. - Он - мой брат.
- А я твоя мать. - Холод, который пришел в ее голосе заставил его вздохнуть. - Привозя его в Галле ты уже всем сказал, что принимаешь сторону своего отца.
- Я не принимаю сторону никого, и ты знаешь это. - Развод его родителей был его смертью. - Я люблю Вас обоих одинаково.
- Если бы ты любил, ты оставил бы Спенсера где его нашел. Даже Артур не хочет его в Галле.
Что, по крайней мере, было правдой. Папа Джима хотел не больше иметь дел со Спенсером, чем его мать. Мужчина не мог даже побеспокоиться, чтобы позвонить Джиму. Тишина Артура Вудса приносила ту же боль, что и пронзительно обличительные речи Ванды.
Семья, которую он знал и любил, исчезла, сгорела в предательстве и ярости, и Джим остался разбираться с разбитой жизнью, оставшейся позади. Единственный ребенок в семье, он был вынужден слушать, как его родители недооценивают других, как их брак распался. Ему пришлось выступать в качестве не только психотерапевта, но их посредником, так как каждый бросал свои обвинения и страдания на его плечи.
Когда Джим узнал о Спенсере, стало только хуже. Если бы он не выслушал отца, его пьяные тирады о Спенсере, он бы никогда не нашел своего сводного брата, и не узнал сильного духом человека, который вырос без отца в его жизни. Пока Джим горько оплакивал смерть брака своих родителей, он не мог не быть благодарен за нахождение Спенсера. Спенсер был единственным, кому, казалось, не насрать на то, через что Джим проходит. Даже его друзья сказали ему послать все, что он был взрослым. Просто, потому что Джим был взрослым, не означало, что ему не были нужны его родители, не было жаль, что вещи стали, каковы они стали.
Но ничто не могло вернуть светлых, любящих родителей, которых он думал, что когда-то имел. Может быть, после того, как развод будет завершен, они поймут, что они сотворили с ним, но Джим не собирался ждать затаив дыхание. Нет, ребенок не должен проходить через то, через что проходит Джим, независимо от его возраста.
Таким образом, он вел единственный бой, который мог, зная, что он не победит независимо от того, каким путем он пойдет. - Спенсер - моя семья, Мама, и это - конец.
Он должен был быть удивлен, когда она стала вешаться на него, но к сожалению она стала слишком распространенным явлением в эти дни. Оба они ожидали, что он примет чью-то сторону. Когда он пытался быть справедливым, относиться к каждому из них в равной степени, он не получал ничего подобное в ответ.
В некоторые дни ему было жаль, что он не мог заставить себя проигнорировать звонящий телефон или прекратить жалеть, что это не был его отец вместо его матери. Только раз, он желал, чтобы они сказали ему, что все будет в порядке, вместо того, чтобы оставить его, чтобы иметь дело со всем этим дерьмом самостоятельно.
По крайней мере, Спенсер, казалось, понравился Хлои. Его брат держал руку Хлои, и она кивала сочувственно.
Возможно, просто возможно, вместо того, чтобы пытаться цепляться за старое, он должен начать что-то новое. Пришло время сделать его собственную проклятую семью, и к черту его родителей. Позволить им иметь дело с их собственным штормовым дерьмом. Он собирался сконцентрироваться на Хлои и Спенсере и остальной части людей, которых он любил. Они были его семьей, по которой он сильно скучал.
Джим ступил в Желтофиоли, полностью ожидая приветствия с улыбками. То, что он получил, было …
-Уф. - Джим рассмеялся, поскольку Эмма практически подскочила на него. - Эй, симпатичная девочка.
Разозленный лай послышался с дивана.
- Ты - такой хороший мальчик, Джимбо. - Эмма зажала его щеки. - Да Ты. О, да Ты.
Джим засмеялся и оттолкнул ее. - Прекрати.
Бекки покачала головой на них, в то время как Шери просто улыбнулась, хорошо привыкшая к безумию Эммы к настоящему времени.
Их реакции не были теми, которые интересовали его. Именно Хлои, все еще сидевшей и державшейся за Спенсера, мнение которой действительно имело значение. - Хлоя?
- Скажи мне. - Она посмотрела на него, ее глаза красновато-коричневые, тон ее резкий.
Он маневрировал мимо Эмма, встав на колени возле стула Хлои, пока они не стали с глазу на глаз. Ее Лиса была близко к поверхности, заставляя его Волка реагировать. Его зрение размылось, блестящие рыжие волосы Хлои стали приглушено желтовато-коричневыми. Он знал, что волки были не в состоянии видеть красный или зеленый, но пока его глаза не изменились он не понимал как это может повлиять на его мир.
Он любил рыжие волосы Хлои.
- Спенсер рассказал тебе что с ним?
Она кивнула. - И я сожалею об этом, но я не уверенна, что это имеет отношение к тебе и мне.
Он нервно провел пальцами по волосам. Здесь была грубая часть, часть, где он волновался, что она не будет в состоянии простить его. - Мы думали, что он умирает.
- И? - Ее глаза стали широкими. - О. Это прошедшее время…
- Когда ты была в больнице, да. - Даже хуже, в то время он все равно считал ее не только слишком молодой для него, но тосковавшей по другому мужчине. Хотя, это было обсуждение на другой день. - Я только нашел его, и мы думали, что он умирает. Все, что я слышал, что ты была здесь, ты была без сознания, но стабильна, и лучшие из лучших работали на вас.
- В то время как у меня никого не был, - тон Спенсера был мягким, но даже сейчас в нем не звучало сожаления о себе. Спенсер был слишком комфортно в своей коже, чтобы когда-нибудь огорчаться по поводу его ситуации. - Джим пришел тогда когда никто другой не хотел иметь со мной ничего общего, в том числе мой донор спермы.
  
Джим улыбнулся. - Я очень не хочу говорить это, но я начинаю думать о нем так же.
Братья поделили сочувствующий взгляд, прежде чем Джим вернул свое внимание опять на Хлою. - Итак. Однажды мои родители поняли, что я помогал Спенсеру, они оба в шоке и потребовали, чтобы я держался от него подальше.