Город горячих точек (СИ)
- У меня приказ от отца Александра. Он сказал прибыть вам в придел. Нам наконец-то расскажут, что делать дальше!
Феодор только вздохнул на неуместный восторг в глазах неофита, но выговаривать ему не стал. Вместо этого он спросил, закрывая складское помещение на амбарный замок:
- Владыко сказал прийти всем, или только… - Слово "заговорщикам" повисло в воздухе.
- Только нам. Посвященным, - Широко улыбнулся юноша, притопывая на месте от нетерпения, - Будут все преданные лично патриарху, плюс большая часть группы Келаря, плюс некоторые из чернецов. Пусть обслуга, но они тоже могут быть полезны, - С легким пренебрежением сказал он.
Старший монах иронично вскинул бровь. "Давно ли ты сам еще был таким чернецом, вся польза от которого это работа прислуги да лишний голос в общей молитве?". Однако вместо этого вопроса он задал другой:
- И сколько же всего людей наберется таким образом?
- Эм, я не знаю точной цифры, - Чуть виновато улыбнулся Остап, - Но если так посчитать, то не меньше сорока. А то и все пятьдесят! Если не считать крестоносцев с их надзирателями и учителями, это больше половины… Нет, больше двух третей от всех оставшихся Новых Христиан.
- А крестоносцам все равно за кем идти. Лишь бы у него было право отдавать приказы. И у Александра оно есть, - Кивнул головой Феодор, - Ладно, чего зря гадать. Когда, ты говоришь, Владыко проведет свою… встречу?
- Да вот прямо сейчас и проведет. Как все соберутся, - Простодушно ответил Остап.
"Простота хуже воровства", - Отстраненно подумал звереющий монах. Впервые за долгое время у него возникло желание ударить ближнего своего по лицу. Желательно так, чтобы своротить нос или сломать челюсть.
- То есть ты здесь мне зубы заговариваешь, а все остальные братья сейчас стоят и ждут пока мы не натреплемся? - Вкрадчиво спросил молодого парня злой как собака священник.
- Может нам еще сходить чай попить? Или собакам хвосты подкрутить? У Его Преподобия, патриарха Александра же дел больше нет, кроме как нас с тобой ждать. Ничего, потерпит. Не сахарный. Так ты считаешь? - Рыкнул он в стремительно бледнеющее лицо оппонента. От последних слов он так расчувствовался, что чуть не упал в обморок, словно экзальтированная девица позапрошлого века.
- Ты, к слову, всем, кому нужно, сообщение доставил? Или кто-то не придет из-за твоей болтливости? - Уже спокойным, даже будничным тоном спросил Феодор. Вряд ли они опоздают и заставят высших иерархов ждать, те всегда приходят чуть позже. Но так внаглую пренебрегать своими обязанностями все равно не следует.
- Нет, вы последний, кого мне нужно было найти! - Замахал руками монашек, - Пойдемте тогда, отец Феодор. Пойдемте быстрее, а то вдруг, правда, только нас ждут?!
К счастью, собравшиеся действительно ждали не только их. Как прикинул священник, войдя в просторный зал собора, не хватало как минимум трех-четырех знакомых ему братьев. Из тех, кто точно принадлежал к партии Александра.
За следующие пятнадцать минут подошло еще несколько человек. Мало-помалу народ подтягивался, разбивался на небольшие группки, и занимал место вокруг алтарной части. Разговоров не вели, стояли в тишине, ожидая своего самоназванного патриарха.
Феодор был не против. Ему нравилось стоять так, среди своих братьев. Чувствовать молчаливую поддержку, исходящую от них. Их общие стремления, эмоции, чувство таинства, связавшее их. Вдыхать терпкий запах ладана, восковых свечей и едва уловимую нотку мирры, рассматривая прекрасную, берущую за душу роспись на иконах и фресках храма.
Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилось и это мгновение. В помещение собора разом зашло сразу пять или шесть церковников, массивная дверь хлопнула, отделяя собравшихся от мира снаружи, и очарование момента ушло, сменившись хмурой сосредоточенностью.
Среди вошедших был и новый патриарх - Александр. Инициатор бунта, сторонник радикальных мер, единственный, помимо Доминика, священник десятого уровня. Он был уже довольно стар, однако его шаг все еще был пружинистым и легким, фигура - подтянутой и худощавой, а паутинка морщин в уголках глаз и на лбу придавала лицу налет спокойствия и мудрости, в целом ему не свойственный.
С появлением главного действующего лица тишина пропала. Теперь, кроме шелестения тканевых ряс, шебуршения и обувного скрипа послышались шепотки, возгласы, даже знакомый молитвенный речитатив. Гул от людской толпы быстро отразился от стен и свода, но тут Александр поднялся к алтарю, поднял вверх руку, и образовавшийся шум стих как по волшебству.
- Здравствуйте, братья и сестры. Мои друзья. Мои единомышленники и мои соратники. Каждый из вас догадывается, с какой целью я собрал вас здесь, средь бела дня, в тайне от остальных. Собрал в то время, когда наш официальный лидер, Доминик, борется за будущее Новых Христиан в институтских корпусах, - Начал свою речь Александр. И его слова сильно отличались от того, что ожидал услышать Феодор.
- Цель нашего собрания здесь! - Объявил патриарх, и театральным жестом показал на золотой алтарь, - Да-да, вы не ослышались. Я не стану сейчас ни объявлять себя новым лидером нашей матери-церкви, ни строить планы по смещению нашего католического брата во Христе с его места. То, что нам нужно знать - это новые сведения об алтаре. Именно из-за них я решился выйти из подчинения Доминика. Именно из-за них я сознательно иду на бунт, на риск для всей нашей системы. Испанец лишь катализатор, проводник той страшной воли нечистого, которой мы противостоим вот уже несколько месяцев.
Я знаю, что вы хотите сказать мне, братья. Что мы слишком слабы перед внешней угрозой, чтобы устраивать междоусобицы. Что своим поведением я невольно подставляю тех, кто сейчас отдает жизнь в логове нежити ради будущего нашей общины. Вы можете сказать, что плюю в душу своему благодетелю и людям, что пошли с ним. Поворачиваюсь спиной к тем, кто основал нашу Церковь. Нарушаю посмертную волю Основателя, последним словом которого был приказ поставить над всеми своего иностранного друга. Вы можете сказать, наконец, что Доминик и так уже сделал очень много для нашего дела, и несомненно сделает еще больше, поэтому в перевороте просто нет необходимости.
От слов Александра в церкви снова поднялся гул. Куда более сильный, чем был до этого. Но одного лишь властного, полного достоинства жеста хватило, чтобы монахи успокоились. Прекратив встревоженные шепотки, они вновь с жадным вниманием стали ловить каждое слово своего лидера.
- Вы скажете это, и, со своей стороны даже будете правы! - Объявил патриарх своим потрясенным слушателям.
- Я не стану нарекать нашего лидера Антихристом. Говорить, что он слаб или глуп, или не разбирается в нашей жизни. Это не так. Мой оппонент силен как тигр, хитер как лисица, и коварен как Святая Инквизиция. Но все это меркнет перед его самым сильным качеством. Ядром личности. Тем, что делает Доминика Домиником. Перед его амбициями.
Отец Александр сделал небольшую паузу, давая время своим словам дойти до сознания окормляемой паствы.
- О, он очень амбициозный человек. Именно амбиции сделали его в таком молодом возрасте сначала настоятелем монастыря, а затем и епископом в далекой Испании. Это амбиции толкнули его на приезд в далекую Россию, представляя дела Папы Римского. И, наконец, лишь амбиции дали ему возможность за какой-то месяц выучить язык, вступить в нашу организацию, и - возглавить ее.
- Но разве амбиции это плохо? - Выкрикнул кто-то в зале. Монахи тут же возмущенно выдохнули, зарысили глазами по своим братьям, ища дерзкого священника, но не в такой уж и большой толпе никто не заметил подавшего голос человека.
"Подставной, как есть подставной", - Усмехнулся про себя Феодор. Это знание его ничуть не коробило. Иногда нужно прибегать даже к дешевым трюкам, чтобы добиться нужной реакции и совершить благое дело. По крайней мере, хваткой и умом Александр своему оппоненту нисколько не отступал.