Мир Иной. Часть 1
Елена Паленова
Мир Иной. Часть 1
Глава 1
Никогда бы не подумала, что меня угораздит вляпаться в нечто подобное. Во всём ведь старалась быть осторожной и предусмотрительной: ремнём даже не заднем сиденье автомобиля пристёгивалась, дорогу только по пешеходным переходам переходила, а в магазине при покупке продуктов всегда сроки годности проверяла. Можно сказать, считала свою жизнь наивысшей ценностью. Вот правду говорят ― Его Величество Случай непредсказуем. Ничто не предвещало беду, а она ― бац! И меня уже почти нет. Именно «почти». Если бы не наклонилась совершенно случайно в самый нужный момент за кем-то оброненной монеткой, было бы «совсем».
– Девушка, с вами всё в порядке? ― заботливо поинтересовалась незнакомка, глядя то на меня, то взволнованно озираясь по сторонам.
Спасибо ей, конечно, но вообще-то это было глупо и очень беспечно ― стоять вот так посреди улицы с разинутым ртом и волноваться о благополучии совершенно постороннего человека, которого только что прямо здесь и сейчас едва не укокошили арбалетным болтом. И это в двадцать первом веке! Посреди бела дня прямо в центре мегаполиса! Нет, спортсменов, никогда не слышавших о технике безопасности, или чудаков, наглухо застрявших своим мировоззрением где-то в Средневековье, несомненно, везде хватает, но… Неожиданно как-то. И ладно я ― лежу себе на тротуарной плитке, моргаю непонимающе, пытаюсь осознать произошедшее, но другие-то почему не бросились врассыпную, спасая свои жизни? Столпились вокруг меня, смотрят, сострадают.
– Не в порядке, ― честно призналась я, скосив взгляд на толстое древко, торчащее из плеча.
Медицинского образования у меня нет, но если бы эта штуковина попала в лёгкое, ощущения, наверное, были бы другими. Я попыталась сесть, но сердобольные прохожие наперебой начали твердить, что мне лучше не шевелиться, и вызвали скорую. И полицию. Полиция оказалась ближе и оперативнее. Один из служителей правопорядка присел возле меня на корточки и сочувственно поморщился, другой начал опрашивать зевак, а я смотрела на облака, плывущие высоко в небе над крышами многоэтажек и думала о том, что Стас будет очень сильно огорчён из-за моего опоздания на назначенную встречу. Его родственники и так не рады, что их невесткой стану я, поэтому ещё сильнее раздражать будущих свёкров всего за неделю до свадьбы не стоило бы. У Стасика мама ― мегера. Перед ней супруг и сын на цыпочках ходят, а я так вообще должна говорить в её присутствии шёпотом и не отсвечивать, чтобы не спровоцировать ненароком взрыв отрицательных эмоций. И позвонила бы жениху, чтобы сообщить о случившемся, но внутренний голос уверенно заявил мне, что этим звонком я сделаю только хуже. Вечно занятые предки моего возлюбленного с большим трудом втиснули в свой график эту встречу с фотографом, чтобы проконтролировать предварительную свадебную фотосессию. Мы бы со Стасом и без контроля обошлись, но раз уж Мама сказала, что надо… Да-да, именно так ― Мама с большой буквы. Стасик даже произносит это слово с особенно почтительной интонацией, а мне, к счастью, запретили называть свекровь мамой. Только по имени-отчеству. В общем, если я позвоню сейчас и скажу, что прийти не могу, Мама и папа порвут Стасика на много ма-а-аленьких Стасюлечек. Они втроём уже в фотостудии, только меня ждут. Стасу, конечно, в любом случае влетит, но если я сообщу, что вляпалась в нечто криминальное, мой жених пострадает ещё сильнее. Жалко его. Он хороший.
Себя мне тоже было жалко. Кому я чего плохого сделала? Жила себе спокойно, бабулечкам в автобусах всегда место уступала, ни с кем не ссорилась, драгоценные выходные на волонтёрство тратила ― практически ангел, только без нимба и крылышек. Если кому и наступила на хвост ненароком, то можно было прямо мне об этом сказать. Зачем же сразу стрелять-то? Ещё и из арбалета. Во-первых, это больно. Во-вторых, шрам уродливый теперь на плече останется. В-третьих, сомневаюсь, что стрелявший озаботился продезинфицировать наконечник болта. А вдруг инфекция в рану попала? У меня организм хрупкий, иммунитет слабый и душа ранимая. Со мной так нельзя!
Боли, правда, никакой не было. Был удар, а потом плечо сразу онемело. И рука отнялась. Левая. Стрелявший, похоже, метил в сердце. Ну или вообще не в меня. Может, это случайность. А самое неприятное заключалось в том, что на первую помощь рассчитывать не приходилось ― до приезда бригады медиков никто не рискнёт вытаскивать инородный предмет из моего тела, поскольку это может быть чревато новыми повреждениями. Так и лежала посреди тротуара с торчащим из плеча орудием нападения, пока скорая не приехала. А потом потеряла сознание.
Очнулась уже в больничной палате под капельницей. За окном темно, над кроватью лампа включена, рядом на стуле сидит бледный Стас в накинутом на плечи белом халате, а за его спиной стоят будущие свёкры ― с такими мрачными выражениями лиц, будто я во всех грехах мира виновата. Особенно грозно выглядела Анастасия Егоровна. По её тяжёлому взгляду было затруднительно определить, чем именно она недовольна ― то ли тем, что я пострадала, то ли перспективой неведомой опасности для их семьи, то ли самим фактом моей живучести. У меня даже вполне обоснованно появились неприятные подозрения на её счёт. Она изначально была категорически против наших со Стасом отношений. Я, видите ли, не соответствую высоким стандартам их семьи. Могла ведь эта жуткая тётка подстроить это странное покушение? Наверняка могла. С неё станется.
– Нюсь, ты как? ― заботливо поинтересовался Стасик, заметив, что я пришла в себя.
– Не называй её этой дурацкой кличкой, ― брезгливо изрекла его Мама, а мне сообщила: ― Инна, ты не обижайся, но свадьбы не будет. Учитывая обстоятельства, мы не можем оставить сына с тобой наедине даже для того, чтобы вы попрощались.
Ну класс вообще! С их связями можно весь город вверх дном перевернуть, чтобы выяснить причину наступления этих самых обстоятельств, но они просто вышвырнули меня из своей жизни как потенциальный источник опасности. Благородство в этой семейке прямо фонтаном бьёт, только успевай уворачиваться.
– Прости, ― виновато пробормотал Стас, отведя взгляд.
Он правда хороший, но ведомый и слишком сильно зависимый от своих родителей. Я затрудняюсь даже предположить, чего ему стоило убедить их в искренности наших чувств и намерений, но хватило этой маленькой победы ненадолго. Как только запахло жареным, Стасик спрятался за мамину юбку. Он никогда и не был в моих глазах героем в сияющих доспехах. Наверное, мне просто хотелось защитить его. Выдернуть из трясины семейной зависимости, показать жизнь во всех её красках, заставить поверить в себя и дать понять, что он способен на многое, если научится ходить с гордо поднятой головой. Ага, размечталась. Хватило одного несчастного случая, чтобы всё, что было достигнуто за почти год наших отношений, в одночасье пошло прахом.
– А как же любовь? ― насмешливо спросила я, облизнув пересохшие губы.
Он промолчал, а его Мама заявила, что если я действительно люблю её сына, то обязана его отпустить. Ему не нужны неприятности. У Стаса большие перспективы и светлое будущее, которое я могу перечеркнуть своей навязчивостью, невоспитанностью и склонностью к авантюрам. «Ты ― камень, который безжалостно тянет его на дно пропасти», ― вот как она мне сказала. Прозвучало красиво, конечно, но обидно. Если кто-то и тянет Стаса на дно, так это точно не я. На себя пусть посмотрят, прежде чем меня судить.
После их ухода у меня на душе осталось неприятное чувство, которое сложно охарактеризовать каким-то одним определением. Разочарование ― наверное, наиболее точное слово. Не я просила о свадьбе ― это была его идея. Не я начала отношения. Если хорошенько подумать, то Стас все эти месяцы цеплялся за меня, как за спасательный круг, а теперь вот выяснилось, что я, оказывается, тащу его на дно. Меня настолько шокировало это заявление, что даже плакать расхотелось. Ранимость ранимостью, но гордость у меня тоже есть.