Постчеловек (СИ)

— Да уж, веселуха, — огорченно пробормотал Серый и добавил: — Видимо, зря брал с собой гранаты, не пригодились. Но меня хоть фонтан порадовал! Ребят, можно, я его подорву? От вредности?
Митяй одобрительно показал большой палец и сообщил:
— Я сюда тоже пострелять пришел и адреналинчика хапнуть! А не бродить по пустынным улочкам в надежде, что…
Виталий резко обернулся, еле-еле сдержавшись, чтобы со злости не раздолбать дозиметр о землю. Прорычал:
  
— Ну да, меня-то обвинить легче всего! Друзья, блин, называются! Или, может, думаете, я сам в восторге от происходящего⁈ А⁈ — И замолчал, переводя взгляд с одного напарника на другого. Остановился на Митяе. — А ты⁈ Полагаешь, слова про перестрелки и экшен я из головы взял⁈ Нафантазировал, блин! Лишь бы вас, дурачков, сюда заманить!
— Да ладно, чего ты психуешь? — пошел на попятную Митяй. — Мы же не со зла, а так… высказываемся просто. Тебя никто ни в чем не обвиняет.
Серый закивал, соглашаясь с другом:
— Виталь, тебе бы это… валерьяночки, может, попить? Для нервов!
— Да иди ты со своей валерьяночкой, — огрызнулся «папа». Сделав глубокий вдох, продолжил спокойнее: — В рекламе говорилось: «Переживите шквал эмоций, попробуйте не сдохнуть в апокалипсическом мегаполисе и бла-бла-бла».
Серый покачал головой:
— Мне кажется, эта дыра не тянет на мегаполис!
— И тут обманули, гады! — констатировал Митяй. Подумав, язвительно спросил: — Надеюсь, «бла-бла-бла» в рекламе — не точная цитата?
Виталий оставил вопрос без ответа. Усмехнулся:
— Так что не ворчите, а переживайте шквал эмоций. И плевать, каких! Ведь злость — тоже эмоция!
Едва он закончил фразу, как в тишине заброшенного города раздался свист. Одиночный, тихий, неуверенный, будто сонная птица решила поутру прочистить связки.
— Цыц! — Митяй поднял согнутую в локте руку. — Слышите?
— Угу, свистит что-то… или кто-то… но точно — где-то!
— Соловей-разбойник, наверное, — насмешливо предположил «папа» и, закрепив дозиметр на поясе, перетянул на грудь висящую за спиной штурмовую винтовку.
А свист нарастал, становясь все громче, пронзительнее, превращаясь из одиночных трелей в непрерывную заунывную сирену.
Митяй щелкнул затвором и, расстегнув ремешок на шее, стащил с головы противогаз. Осмотрев напарников шальным взглядом, воскликнул:
— Чего притихли, камрады⁈ Экшенчик-то, похоже, начинается! — И, довольный, заржал.
— Смотрите! — Серый указал на оставшиеся за спиной многоэтажки.
Напарники обернулись.
Из окон домов лезли стервецы — обгоревшие существа, покрытые редкой свалявшейся шерстью и телосложением напоминающие собак. Особое строение лап и длинные когти позволяли уродцам цепляться за любую поверхность, поэтому стены быстро покрылись рычащими выродками.
Твари начали спрыгивать на землю.
— Их там дохренища! — прохрипел Серый и вслед за напарниками перекинул автомат в боевое положение. — У меня патронов не хватит! — И клацнул затвором.
Крупная тварь размером с бизона, которая находилась ближе всех к скверу, повернула голову на звук. Блеснули ядовито-желтые глаза.
Задрав морду, стервец пронзительно взвыл, оглушая путников.
Виталий, стараясь перекричать ревуна и не слыша собственного голоса, прерывисто скомандовал:
— Давайте живо на точку! На открытом пространстве не отобьемся! Числом задавят! А в доме займем позиции! Может, отстреляемся!
— Принято! — Митяй решил не дожидаться напарников и первым рванул в сторону трехэтажного здания, благо до дверей оставалось метров семьдесят. Обернувшись, проорал: — Давай-давай! Гони!
— Гоу-гоу-гоу!
Остальные кинулись следом, но защитные костюмы не предназначались для подобного спринта! А твари, почуяв запах удирающей добычи, ощерили клыкастые пасти, расправили на загривках шипастое оперение и бросились в погоню.
— Сука! Не успеем! — выбежав за ворота сквера, на ходу проронил Серый и резко затормозил. — Я за вами, не ждите!
«Папа» в ответ кивнул, жестом подгоняя не вовремя захромавшего Костю.
Оставшийся за их спинами Серый развернулся и сорвал с пояса гранаты. Выдернутые чеки полетели вниз, а гранаты — в сторону приближающихся выродков.
— А теперь по съе-е-ебам! — хохотнул мужчина и ринулся за убегающими напарниками.
Один за другим прогремели два взрыва. Бах!.. Бах!
…Костя вслед за отцом добрался до дверей, распахнутых Митяем, и, прихрамывая, проковылял внутрь здания. Устало согнувшись и тяжело дыша, уперся ладонями в бедра. Оглянулся — ошарашенные и напуганные взрывами преследователи заметно отстали. А угодившие под ударную волну лежали на земле — либо без движения, либо конвульсивно дергая полуоторванными лапами.
Серый тоже добежал до точки и победно вскинул руки.
— Красава! Дай пять! — Виталий подставил ладонь, отвешивая напарнику пятюню. Затем повернулся к сыну: — Так, Костя, хватит отдыхать! Помоги дверь забаррикадировать!
— Пап, а толку? Все равно через окна влезут!
— Да? — Отец призадумался, но мыслительный процесс не сумел остановить процесс физический — мужчина продолжал двигать шкаф. — Ну и ладно! Зато будем знать, что через дверь не пройдут. С тыла, так сказать!
Они едва успели соорудить мини-баррикаду, как у всех разом заговорили рации, прикрепленные возле подбородков к костюмам.
— Как слышно, черти? — беззаботно гоготнул Митяй. — Прием.
— Слышно нормально, — откликнулся Виталий. — Ты где? Прием.
— Да на крышу вылез, поднимайтесь. Здесь така-а-ая приколюха стоит, мама не горюй! Косте точно понравится! — Митяй вновь закатился смехом. — Только в темпе давайте, твари в себя уже приходят! Прием.
— Понял. Конец связи. — «Папа» стащил с головы противогаз и, перехватив недоуменные взгляды напарников, пояснил: — Мне дышать в нем тяжело, а без него… легче. Да и Митяй тоже снял.
— А радиация?
— Ничего страшного, много здоровья не потеряю. Если и облучусь, то совсем малость. Тем более скоро «выйдем»!
— Пап, разговоры — это прекрасно, но давай скорее на крышу к дяде Мите!
— Согласен с малым!
Мужчины, готовые к любым сюрпризам, рассредоточились по дому в поисках лестницы: одинокий Серый торопливо направился по коридору в левую часть здания, а отец с сыном двинулись в противоположную сторону.
— Пистолет так и не опробовал? — поинтересовался Виталий, заглядывая за двери пустого кабинета.
Костя хлопнул ладонью по закрепленной на поясе кобуре:
— Не-а. Когда бежали — не до него было, а в самом начале… когда та тварь из колодца вылезла… вы и без меня справились! Я даже понять ничего не успел. Кто стреляет? Куда? Зачем?
— Ясно. Ну, ты хоть в руки-то его возьми! — с укором посоветовал Виталий. — С предохранителя сними. Мало ли, пригодится.
— Думаешь, от него будет толк? — с сомнением поинтересовался парень, но совету все же последовал. — У вас-то вон, автоматы! А у меня? Девчачья пукалка! — И покрутил оружие в руке.
Отец промолчал…
Здание, как и весь город, выглядело давным-давно заброшенным — стены покрылись грязными разводами, на изредка встречающейся поломанной мебели лежал слой пыли, а под ногами привычно хрустело мутное стекло. Судя по количеству кабинетов и раскиданным вокруг бумажным отчетам, раньше здесь просиживала штаны то ли местная администрация, то ли пенсионный фонд, то ли аналогичный чиновничий аппарат.
— Какие потолки высокие! — подивился Виталий. — Метра по три с половиной, наверное! Нам бы домой такие.
— Зачем? — флегматично полюбопытствовал Костя.
Ответить мужчина не успел.
— Нашел лестницу, — заговорили рации голосом Серого. — От входа налево — и прямиком по коридору. Прием.
  
— Понял, скоро будем, — ответил Виталий и развернулся. — Прием.
— Стой! — Костя схватил отца за рукав и указал пальцем в полумрак. — Смотри!
Виталий прищурился. Проговорил в рацию:
— Тоже вижу лестницу. К тебе не пойдем, тут поднимемся. Прием.