Заложница (ЛП)

На этот раз ей не удалось сдержать дрожь.
— Ты говоришь так, как будто это место непреодолимо.
— Так и было… до этой смены. — Из-за его планов на нее.
Это напоминание заставило зашевелиться волосы на ее затылке.
Что еще лучше, оно остановило предательскую глупость, нарастающую внутри.
Похоже, это произвело аналогичный эффект и на ее похитителя.
Теплый след от его бедра исчез, когда он присел на корточки.
  
— Мы ждали достаточно долго. Остальные уже отвлеклись. — Он достал из кобуры свой самый большой топор. — Держись позади меня.
— За тобой? — Она моргнула, пытаясь сообразить.
Но он уже поднимался с места.
— Сейчас!
Тащась позади, Ева тоже вскочила на ноги, неловко раскачивая перед собой связанные веревкой руки.
Кровь брызнула на стены пещеры, окрасив красноватый камень в пурпурно-черный цвет, мышцы спины ее похитителя напряглись, когда его кирка разила одного нападавшего за другим, слишком быстро, чтобы семеро растерянных насильников успели организовать защиту.
Ева ошибалась на сто процентов. Шансы семь к одному были вполне выполнимы, если бы вы были этим человеком.
Ужас и благоговение охватили ее в равной степени.
— Не смотри. — От рывка за запястья она попятилась вперед. Но несмотря на его слова, взгляд скользил по мертвым… пока не нашел жертву.
Он лежал на земле, подогнув под себя колени, кровь текла из раны над глазом. Еще одна — из раны между ног.
Ее шаги замедлились. Она узнала мужчину.
Татуировка смерти четко указывала на то, что он один из заключенных из транспортного трюма.
Он был таким самоуверенным, таким бесстрашным. Менее чем за несколько часов это место превратило его в жертву, пережевывая и выплевывая обратно.
Желчь обожгла горло. И жалость тоже.
Потому что кем бы он ни был раньше, сейчас они равны. Сломанный. Покрытый позором. Оскверненный пятном человеческой жестокости, которое никогда не сотрешь с кожи, сколько бы воздушных ванн ни принимал.
— Все в порядке. — Ее связанные руки потянулись к нему, она решила выразить поддержку, которую ей никто никогда не оказывал.
Пока тот самый человек, которому Ева хотела помочь, не взревел, и его кулак полетел к ее подбородку.
— Твоя очередь, сука.
  
Глава 10
 
— Нет! — Сильные мужские руки обхватили талию Евы и дернули ее назад, кулак нападавшего без вреда пронесся мимо ее щеки, в то время как она впечаталась в знакомую теплую грудь.
Ботинок ее похитителя отбросил мужчину.
Тот врезался в стену головой вперед, и неестественный треск его шеи эхом разнесся по пещере.
— Что я тебе говорил? — Мощные руки обхватили ее предплечья и развернули ее так, что она едва доставала до земли. — Здесь нельзя терять бдительность, — прорычал ее похититель. — Даже на мгновение.
Ошеломленная, Ева могла только моргать.
Здесь, внизу, все было так запутано. Так же изменчиво, как подвижные плиты под ее ногами. Те, кто должен был быть ее союзниками, стали ее врагами. А убийца, который видел в ней лишь приманку, снова и снова защищал ее.
Ничто не имело смысла.
Жизнь с Холлисвортом в его резиденции была похожа на затмение, медленное, неуклонное приближение тьмы к ее душе. Но там были правила. И четкие требования.
А здесь? Ничто не имело смысла. Ни на кого нельзя было положиться. Все вокруг напоминало дикий, яростный хаос. Вспышки беспорядочной, жестокой дикости, которые оглушали и дезориентировали. Быть невестой и племенной женщиной оказалось бессмысленным опытом. Также как и химиком. Здесь, внизу, важна только грубая сила, а у нее ее нет.
— Он прикоснулся к тебе? — Слова похитителя раздались грубым рычанием, вырвав ее из размышлений. — Сделал тебе больно?
— Нет, — хриплым шепотом вымолвила Ева.
— Людей здесь трахают каждый наносегмент каждого оборота. — Он наполовину толкнул, наполовину пронес ее через отверстие еще меньше предыдущего, скрыв их от глаз, грубые руки обхватили ее плечи. — Это не делает их менее опасными. Черт, если уж на то пошло, это делает их еще опаснее.
Она ударилась спиной о каменную стену. Грубое, красивое лицо ее похитителя появилось в нескольких дюймах от ее собственного.
— Он… он казался таким сломленным. — Ее объяснение прозвучало наивно даже для ее собственных ушей. К тому же было трудно дышать. Слишком тяжело. Жар усилился еще на один кошмарный уровень.
Ей нужна эта чертова таблетка и немедленно.
— Ты не можешь тратить время на жалость, — прорычал он. — Это только ускорит твою смерть.
— Я не хочу так жить. — Слишком много лет она думала только о себе и о том, как избежать боли любой ценой. Слишком много лет, чтобы стать украшением, которым Холлисворт хотел ее видеть. — Слишком многие из моего сословия жили так, и я не буду одной из них.
Он замолчал, впившись в нее взглядом — как будто видел впервые.
Ева затаила дыхание, боясь того, что он сумеет разглядеть.
— Ты не сможешь быть другой здесь, внизу. — Он потряс ее, но гнев исчез из его голоса. На смену ему пришла холодная отстраненность, которую было больно слышать. — Нет, если хочешь остаться в живых.
Но остаться в живых и жить — не одно и то же. Она хорошо усвоила это под руководством Холлисворта.
— Мне нужно выбраться отсюда. — Тяжесть камня и земли давила ей на грудь, сдавливая легкие и перехватывая дыхание.
Валдус крепче прижал ее к себе.
— Паника пройдет. Просто дыши.
Стыд охватил ее. Он думал, что у нее обычный приступ паники.
Но это было в тысячу раз хуже. Она сходила с ума. Ускользая в то, что Холлисворт и его нанотехнологии сделали из нее. Для одного это хорошо.
Ее пальцы сжались, когда она пыталась остановить себя, чтобы не дернуть за застежки униформы, не прижать свою горящую плоть к плоти похитителя, не обхватить бедрами его бедра.
От стыда у нее закружилась голова. Это нечто — сочетание плотских желаний и жаркого возбуждения — было не похоже на нее. Не такой она хотела быть.
— Ш-ш-ш. — Прикосновение пальца к ее нижней губе вызвало прилив тепла, и она впервые поняла, что начала издавать низкие, жаждущие стоны. — Вдохни и выдохни. Вдох и выдох.
Она заставила свои легкие слушаться.
— Здесь не все так плохо, пленница. — Его голос отозвался дрожью по ее спине. — Здесь тоже бывает красиво. Нужно только знать, где искать.
Валдус схватил ее за подбородок, как будто имел на это право, и направил ее взгляд вверх.
Ева потрясенно вздохнула.
В панике она не заметила, что ее окружало. Но теперь обратила на это внимание. С потолка пещеры, насколько хватало глаз, на шелковистых нитях свисали мерцающие огоньки, похожие на звезды в ночном небе. Химик в ней сразу же понял, что это такое. Но сейчас на них реагировала женщина. Изысканные. Волшебные. Восхитительные. Магические. Они заставляли ее чувствовать себя так, словно она была над землей и свободна. Как будто могла пойти куда угодно и стать кем угодно.
— Они живут здесь. Живут и процветают. — Его слова ласкали ее кожу. Губы замерли над бешено бьющимся пульсом на ее шее. — Помни об этом, когда все начинает казаться слишком сложным. Красивые, хрупкие создания выживают здесь, несмотря ни на что.
Удивительно.
Похититель дарил ей надежду.
Ни разу за все годы ее жизни с Холлисвортом тот не делал ничего подобного.
Новое, незнакомое ощущение перемешалось с сильным возбуждением.
Ярче, чем все, что она испытывала раньше.
— Ты не можешь позволить этому месту овладеть тобой. — Хриплый тембр голоса похитителя притягивал ее, как магнит.
Она перевела взгляд с потолка на кристально-голубые глаза, которые смотрели на нее и пылали знакомым жаром.
  
Ева считала его холодным, диким зверем, но его поведение говорило о большем.
У нее перехватило дыхание, внизу живота возникло приятное тепло, каждый нерв затрепетал от возбуждения, а по коже пробежала волна осознания. Это отличалось от гормональной лихорадки. Более естественно. По-настоящему.