Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки (СИ)

А ведь я ее любил. На руках носил. Пылинки с нее сдувал. А она вот как мне отплатила… Ну да, пусть она и казалась многим немного глуповатой и поверхностной, но да разве сердцу это важно?
Но когда я увидел эти письма… Клянусь, лишь неимоверным усилием я не сжег предательницу там же, в ее покоях. Я думал, что всё. После этого в моем сердце лишь ледяная пустыня. Я мечтал, чтобы эта тварь страдала так же, как и я.
  
Императору не пристало быть мелочным. Поэтому я не стал опускаться до мелкой мести. Отправил изменницу не на каторгу или эшафот, а в приличное место. Так нет же! Ей надо было снова изворачиваться, лгать, интриговать. Пытаться сбежать.
Из мрачных мыслей меня выдергивает тактичное покашливание Фарквала. Ах да… Он должен был выяснить, как чертовка подделала документ на таверну…
— Ваше Величество, — голос Фарквала вырывает меня из потока мыслей.
— Да, Джозеф. Что с указом? — спрашиваю я, не скрывая раздражения. — Ты выяснил, это подлог? Кто за этим стоит?
Фарквал принимает свой обычный вид отчётного чиновника и делает шаг вперед.
— Подпись подлинная, Ваше Величество. Она была сделана токен-стоуном, так что приказ был изготовлен в вашей канцелярии, — отвечает он, не встречая моего взгляда.
Киваю. Токен-стоун — волшебный артефакт, который воспроизводит мою императорскую подпись на мелких документах, которые тысячами проходят через мой секретариат. Не буду же я подписывать каждую чертову бумажку! Поэтому у моего секретаря и есть такая волшебная штуковина.
Это не успокаивает меня. Всё становится только мрачнее.
— Ты говорил с секретарем, который имел доступ к токен-стоуну? — спрашиваю я, глядя в глаза Фарквалу.
Фарквал медлит. Рычу, с трудом сдерживая гнев, а на душе мрачно — драконья суть чует неладное:
— Ну?
Он приосанивается, но отводит взгляд.
— Нет, Ваше Величество.
Закипаю внутренне.
— Что тебе помешало? — голос скрипит, даже не пытаюсь скрыть гнев.
Фарквал слегка сереет.
— Он мертв, Ваше Величество. Лихорадка унесла его жизнь, сгорел буквально на глазах, как сказала его жена.
Все загадочнее и загадочнее! Нет, я знаю, что люди смертны, а болезней так много, что не от всех есть лекарства. Но от истории с этим секретарем внутри колет острое чувство, что его гибель была не случайностью.
— Значит, появился новый секретарь? — свирепо спрашиваю я.
— Да. Его зовут Грегори Вальтен, — ровно отвечает Фарквал.
Я сжимаю кулаки. Зацепки обрываются на мертвом секретаре, но я не отступлюсь так просто. Мой зверь уже взял след, и я докопаюсь до правды. И если Аделина сама все это срежиссировала, казню не задумываясь.
— Пойдём, побеседуем с ним, — бросаю Фарквалу со зловещей улыбкой. — И сенешаля пригласим заодно.
Вопросы, которые я собираюсь задать, могут привести к неожиданным открытиям, но я готов принять любую информацию, которая выяснится.
  
28
 
Эдвард
Мы с Фарквалом выходим из моих личных покоев. Настроение уничтожить что-нибудь.
— Гарен, найди сенешаля и пусть срочно придет в приемную канцелярии, — велю помощнику и, как только паренек убегает, поворачиваюсь к Фарквалу. — Я никогда особо не вникал, какой путь проходят мои указы. Пора исправить это.
Джозеф мрачнеет так, будто знает что-то, чего не знаю я.
— Что ещё? — спрашиваю строго, направляясь к двери моей приемной.
— Я всегда держал документооборот на контроле, Ваше Величество, — отвечает он, догоняя меня в коридоре. — В журнале все чисто. Я проверил.
Во мне вспыхивает раздражение, но я не хочу срываться на главе тайной канцелярии, он не заслужил этого.
— Я хочу сам посмотреть на этот журнал, — отвечаю холодно.
Наши шаги эхом отражаются от стен и почему-то только усиливают мой внутренний мрак. В душе помимо раздражения зреет тяжелое предчувствие.
Приемная императорской канцелярии находится в другом крыле замка. Так сделано, чтобы просители не появлялись в личной половине императора.
Спустя несколько минут мы входим в просторный кабинет, где за большим дубовым столом сидит новый секретарь, Грегори Вальтен, как сказал мне Фарквал. Заметив нас, он поднимается и вытягивает спину, будто пытается казаться выше. Кроме него, от стены при нашем появлении отлепляется Люциус Брейдерн — сенешаль замка.
— Господа. — Я приветствую этих двоих коротким кивком. — Факт государственной измены моей жены все ещё расследуется, и выяснилось, что приказ о её ссылке был подделан. Я хочу посмотреть журнал регистрации.
Фарквал тяжело вздыхает, но ничего не говорит.
Грегори без слов обращается к огромному остекленному шкафу и вынимает оттуда тяжелый фолиант в кожаном переплете. Открывает на нужной странице и показывает мне.
Никогда не интересовался этим и сейчас даже поражаюсь, как все устроено. Разворот журнала расчерчен горизонтальными графами, которые вертикально поделены на столбцы. В каждой ячейке вписаны данные. Дата, номер приказа, ответственное лицо, приблизительное содержание, например «об аннексии земель там-то» — вспоминаю недавние переговоры с Арсандом — и подпись самого секретаря.
Скольжу пальцами по странице, поднимаясь к нужной дате. Нахожу. Приказ о ссылке моей жены в деревню Хрустальную указан, стоит подпись предшественника Грегори.
Но я своими глазами видел подложный приказ!
Тяжело опускаю кулак на страницу и сам чувствую, что вокруг меня воздух становится плотнее. Втыкаю негодующий взгляд в бледнеющего все больше Грегори.
— Здесь нет записи о приказе, который отправил мою жену в деревню Зеленую! — едва узнаю свой скрипучий голос. — Как такое могло получиться?
Грегори только пожимает плечами, вместо него отвечает Люциус:
— Ваше Величество, Шервуда Гринтера все любили и знали, — похоже, называет по имени прошлого секретаря, — и он работал в канцелярии не первый год. Он мог изготовить приказ на доверии.
— И подписать от моего имени? — в мой тон просачивается ярость.
— Ну а почему нет? — Люциус пожимает плечами. — Обратилась к нему, к примеру, ваша жена. Сказала, что вы дали добро, а он и сделал. На доверии. Потому что леди Аделина точно лгать не будет.
Медленно вдыхаю и ещё медленнее выдыхаю.
— Какой отвратительный бардак! — все же не могу сдержать гнев. Снова поворачиваюсь к новому секретарю. — Грегори, слушай внимательно. Твой предшественник Шервуд имел обыкновение не регистрировать документы, опираясь на доверенные связи, и плохо кончил. С этого момента ты регистрируешь все, даже мелкую бумажонку, это ясно?
Грегори мелко кивает и бледнеет как полотно.
— Заведите новый журнал, — бросаю сенешалю и сграбастываю старый под мышку. — Этот я забираю для изучения. И вот ещё вопрос, с кем Шервуд был на короткой ноге?
— Он мог пойти навстречу многим, вашей жене, например, — блеет он, бесит невыносимо, почему с моей жены надо начинать этот список⁈ — Кроме леди Аделины, Шервуд отлично знал вашего советника, лорда Винтерборна. — Люциус метает недоверчивый взгляд в Джозефа. — И лорд Фарквал тоже тепло с ним общался.
Коротко киваю. Люциус явно не всех перечислил. Пока круг лиц кажется огромным.
— Список, кому доверял покойный секретарь, мне на стол к вечеру, — приказываю ему. — И постарайтесь, Люциус, чтобы он был как можно более полным.
С этими словами киваю Фарквалу и выхожу.
Пока мы возвращаемся в мои покои, в голову приходит очаровательная идея, как вывести Аделину на чистую воду. Хотя странно, как она уговорила Шервуда изменить место назначения, не регистрируя новый приказ. Или чем-то пригрозила? Или, возможно, она действовала через доверенного человека при дворе?
  
— Джозеф, — обращаюсь я к своему спутнику. — У тебя есть какой-нибудь молодой родственник, которого не знает в лицо моя жена и которого не жалко поселить в гиблой деревушке?
  
29
 
В очаге нашей кухни потрескивают дрова. Но стук моих зубов перекрывает этот уютный звук. Я дьявольски замерзла под тем дождём. Сижу на табуретке в совсем не монаршей позе: колени подтянула к груди и обняла руками, синеватые пальцы подрагивают.