Крик ночной птицы
Дарья Литвинова
Крик ночной птицы
Детективы Дарьи Литвиновой. Реальные истории от следователя СК
© Литвинова Д. С., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Саша Минин никогда не хотел быть участковым, но в полиции был дефицит кадров именно на эту должность. Он заикнулся было, что хотел работать в дежурной части и что работа непосредственно с населением – это совершенно не его тема и желание; «Попозже», – ответили ему и приняли на работу участковым уполномоченным. Саша умел быстро реагировать, принимать решения и анализировать информацию, но абсолютно не ориентировался в тонкостях профессии участкового; наставником ему дали вечно находящегося на больничном майора Кротова, так что вся тяжесть работы обрушилась на новичка с первого дня. Он еще не успел выучить границы своего участка, как жалобы и заявления достигли критического уровня. Минину не с кого было брать пример, как фильтровать заявления, поэтому он рассматривал все подряд и за месяц устал больше, чем за пять лет в учебке. Вот и сейчас, стоя в дежурной части и мечтая только о том, чтобы выспаться, он пытался отмазаться от заявления на выезд: проживающая в подъезде бабка разводит антисанитарию, не реагирует на замечания, из-за двери раздается невыносимая вонь, бегут тараканы, но достучаться до нее и вызвать на разговор невозможно.
– Ну антисанитария разве полицией рассматривается? – Надежда отвертеться угасала с каждой минутой. – Выйдет же она когда-то, вот соседи и пообщаются…
– Это уже шестая жалоба, – с досадой сказал Миронько. – Надо ехать, смотреть. Потом уже на нас начнут жаловаться, что не реагируем.
– Она же не открывает…
– Жаль, Хорина нет, – с ностальгией сказал Петриков. – Он бы уже дверь выломал.
Сотрудники согласно закивали. Участковый Хорин был местной легендой; он не боялся вообще ничего на свете, ненавидел нарушителей Уголовного кодекса и при этом был первым, кто преступал нормы Уголовно-процессуального. Разрешение на обыски, правила допроса, задержание в порядке ст. 91 УПК РФ – да плевать он на все хотел. Хорин мог засунуть подозреваемого в подвал своего дома и продержать там, пока тот не начнет давать показания; заходил в дома без постановлений через окна; изымал все, что хотел, без протокола. С рук ему сходило далеко не все, участковый не вылезал из дисциплинарных взысканий, частенько давал объяснения в прокуратуре и Следственном комитете, но проработал до пенсии, на которую его с облегчением выпроводили день в день.
– Может, повторить его подвиг? – спросил капитан ППС, сдававший документы на регистрацию. – Выбьем ей дверь да посмотрим, что там. Бабка если живая, то уж точно больная.
– Но писать-то она умеет. Потом от жалоб устанем.
– Короче, Сашок, – принял решение Миронько. – Езжай и посмотри. И возьми кого-то, что ли.
После случая в Нижнем Новгороде, когда женщина несколько дней не хоронила труп дочери и жила с ее гробом в квартире, сотрудники не горели желанием в одиночку ездить на такие вызовы; Минин был совсем молодым участковым и еще стеснялся обращаться за помощью к кому бы то ни было, поэтому дежурный, сочувствующий новичкам, принял решение за него и немного приукрасил суть заявления. Через десять минут возле дежурной части уже стоял хмурый «второй номер» из уголовного розыска Ян Краев.
– Мы вдвоем, без эксперта? – уточнил он у участкового. – Тогда поехали скорее. Все планы к черту… За следователем мы будем заезжать или он сам?
– Зачем за следователем?
Краев глянул на лейтенанта с недоумением.
– Там же криминал, мне дежурка сказала?
– Да пока неясно… – Врать Минин не умел. – Там вообще… не первая уже жалоба.
– Не первая жалоба, что криминал?
– Да нет… просто жалоба. Что в квартире непонятно что творится.
– А кто сказал, что там труп? – уточнил Краев.
Минин вздохнул и честно сказал:
– Никто. Просто воняет.
– Так а чего вы меня выдернули?
Работы в розыске всегда не то чтобы хватало – наваливалось через край; ехать узнавать, что случилось в квартире полоумной бабки, «потому что запах», было абсурдом.
– Я сам съезжу, – обреченно сказал Минин. – Извини, что отвлекли.
Краев внимательно посмотрел на лейтенанта. Он и сам был когда-то стажером, а Минина, судя по всему, из-за нехватки кадров сунули работать на участок вообще без прохождения какой-либо практики. Время терять было очень жаль, но и долговязый участковый, с несчастным видом поправлявший под мышкой папочку с бумагами, вряд ли справился бы без помощи.
– Передашь своему начальству, с вас «палка», – буркнул Краев и пошел к машине. – Поехали, посмотрим, что за вонь.
Несмотря на свой отчасти благородный поступок, в машине оперуполномоченный отвел душу сначала на Миронько, а потом нажаловался своему непосредственному начальству: «Пусть посылают ППС, им все равно нехер делать!» – было самым мягким. Минин чувствовал себя очень неловко.
На месте возле «нехорошей двери» топтались двое бабушек-соседок и старший по дому, полный низенький мужчина, который отрекомендовался:
– Мезяковский. Главный.
От двери несло помойкой.
– Стучали? – спросил Краев.
Мезяковский кивнул.
– Не открывает.
– Но она дома, дома, – зачастила бабушка помоложе. – Она вот только зашла, мусор схватила и потащила домой!
– Давно она мусор таскает?
– Да года три уже, – поморщился «главный». – Мы как-то пытались ей помочь, почистить на добровольных началах, но она же не дает. Упала на свой мусор и верещит, не насильно же ее вытаскивать.
– А куда жалобы писали?
– Да везде. В Роспотребнадзор, в санэпидемстанцию… Они говорят, без согласия собственника зайти нельзя, а она не открывает. Сегодня снова вызвали, сейчас подъедут, а вот мы не знали, как открыть…
Минин был в растерянности. Он не сталкивался с такими случаями и не знал, что делать; без согласия жильца он не мог зайти в квартиру, а уж тем более не был полномочен заставить нарушительницу разгребать хлам. Краев тем временем с размаху ударил ногой по двери, так, что она затрещала:
– Полиция! На счет три ломаю дверь! – Бабушки-соседки испуганно охнули, «главный» сделал шаг назад. – Раз! Два!
Замок щелкнул.
– Хорошо, что не железная, – буркнул Краев и потянул на себя створку. Запах гниения, сырости, плесени, тухлятины ударил в носы; все поневоле закашлялись. – Ох, женщина… что ж вы так засрались…
На пороге двери стояла хозяйка квартиры: невысокая, изможденная, в плотном засаленном халате с пропалинами; она сложила руки на груди и независимо смотрела на визитеров. На полу валялись открытые консервные банки, завязанные и рваные мусорные пакеты, откуда торчали пищевые отходы; возле тумбочки, на которой громоздились вперемешку пустые бутылки, использованные памперсы, коробки из-под пирожных, лежала груда обглоданных костей. На стенах плесень и грибок. Минин увидел белые личинки в одном из пакетов, и его передернуло.
– Здравствуйте, – сказал Краев, – жалоба вот на вас. Вы зачем квартиру загадили?
– Где – загадила? – спокойно удивилась женщина, поправляя халат. – У меня нормально все.
– А окошко на время беседы можно открыть?
– Нет. Окна законопачены, я болею.
– Вы зачем с мусорки хлам тягаете?
– Где вы хлам увидели? – недовольно спросила хозяйка квартиры. – Это мне нужно все.
Личинка выползла из пакета с отходами, соскользнула, шлепнулась вниз. Минин выдохнул. Позади хозяйки громоздились такие же горы пакетов, оставляя узкий проход.
– Ну понятно, – сказал Краев. – Одна живете?
– А какая вам разница?
– Тут надо санэпидстанцию, чтоб административку составили, – обернулся оперуполномоченный к Минину, – за нарушение санитарных требований. Вы тут новую эпидемию растите, женщина! Сейчас начнем вас штрафовать.
