Жаркий поцелуй

— Кейхиллы?
— Ну да. У Бута Кейхилла их трое. Молоко еще на губах не обсохло, а взрослым хулиганам дадут фору. Кейхиллы уже несколько лет с Мод враждуют. Давно пытались в дом залезть, да не понравилось небось, чем там пахнет. И не поймали их, и ничего им не было.
— А где живут Кейхиллы?
— На соседней ферме. Всю жизнь там живут. Сколько мы тут себя помним, столько и их. И столько же Мод. А враждовать раньше не враждовали. Года два как начали, может три. Бут Кейхилл прямо с цепи сорвался, как жена-то от него сбегла. С ним лучше не связываться, с Бутом. Мы тут с ним никто не связываемся. Если где встретите его или его парней, они на черном таком грузовичке разъезжают, — держитесь подальше.
— А-а, — протянула Скотти, вспоминая трех подростков в блестящем черном грузовичке, которых они вчера встретили на дороге.
Скорее всего они и нанесли странный ночной визит.
Мистер Титч, похоже, был не расположен продолжать разговор, и Скотти не стала его удерживать, хотя ей и интересно было, что он скажет по поводу инцидента с фонариком. Буркнув, что будет ждать Кэла у загонов, старик повернулся и вышел навстречу раннему майскому утру. Скотти обратила внимание, насколько прицельно он сплюнул коричневатую табачную жижу, обернувшись через плечо. Да, похоже, табачная жвачка и недружелюбный нрав — самые отличительные черты мистера Титча.
Провожая его глазами, Скотти наконец обратила внимание на огромного короткошерстого белого пса, терпеливо ожидавшего хозяина под старым раскидистым дубом. Крона дерева, уже покрывшегося нежными глянцевыми листочками, простиралась над конторой и гаражом и даже частично нависала над сараем.
Пса звали Скелет; его трудно было причислить к какой-либо определенной породе, но Скотти не раз видела, как он послушно трусит вслед за Титчем, сохраняя удивительную невозмутимость посреди шума и суеты собачьих загонов. Вот и сейчас он серьезно смотрел через дверь прямо на нее, и взгляд его был оценивающим, почти человеческим. Затем, как будто уяснив себе, что она собой представляет, пес поднялся, догнал Титча и спокойно и уверенно пошел с ним рядом.
— А вот тебе бы не мешало брать со Скелета пример, — сказала Скотти, обращаясь к Иггзу, которому, кажется, не по душе пришлась своеобразная манера старика наносить визиты, и он всем своим беспокойным видом показывал, что недоволен.
Скотти была с ним солидарна, ей тоже не терпелось оказаться в нормальных человеческих условиях, а не в этом аквариуме с ночными посетителями и их фонариком.
— Надо скорее переселяться в дом, — сказала она.
— Аминь, — отозвался Кэл, входя в комнату уже полностью одетым. На нем были джинсы, рубашка и джинсовая жилетка. Он был гладко выбрит и распространял вокруг себя восхитительный аромат свежести, как, впрочем, и всегда по утрам. Запах его одеколона давно уже стал для Скотти тайным источником наслаждения в начале рабочего дня.
— Если старый день опять подкрадется к нам как сегодня, я, пожалуй, скажу ему пару слов, — продолжал Кэл.
— Ой, да он и не собирался подкрадываться. Мы же с тобой живем «за стеклом», ты что, забыл?
— Значит, пора переезжать. — Кэл решительно пошел к выходу.
Он уже взялся за ручку двери, когда Скотти сообразила, что они еще не спланировали свой день — по крайней мере так, как она привыкла.
— Может быть, мне одеться и пойти с тобой? Тебе может понадобиться помощь. Посмотрю, что там за «жверь», — сказала она.
— Не надо. Зрелище будет не из приятных.
— Я не боюсь.
— Да мы и не нужны там вдвоем. Но все равно, спасибо.
— Ну, тогда я пока здесь разберусь, — согласилась Скотти. — На завтрак, правда, ничего нет, но я видела банку кофе в кладовке.
— Отлично. Горячий черный кофе к приезду Рино, — сказал Кэл и вышел.
Скотти была рада возможности остаться наконец одной и собраться с мыслями. Чем больше ситуация выходила из-под контроля, тем больше она стремилась к организованности и аккуратности. А такое в ее жизни случалось довольно часто…
Скотти взяла Иггза на руки, Даффи неслышно подошла и устроилась рядом. В открытую дверь все трое наблюдали за Кэлом, который прошел к гаражу и в очередной раз стал перебирать связку ключей. Минутой позже он уже выезжал на небольшом фургоне, достаточно новом, хотя и давно не мытом, с красиво выведенной на борту надписью «Приют у Мод».
  
Слегка притормозив, чтобы сказать о найденной им в фургоне достаточно просторной клетке для перевозки собак, Кэл объехал большой фургон, на котором они приехали, и двинулся в направлении собачьих загонов. Вскоре машина исчезла за поворотом. Скотти видела, насколько ему не терпится поскорее начать исследовать загоны. Вернется, представит полный отчет, что там и как. Кэл в отличие от нее самой уже прекрасно владел ситуацией. Он ведь сказал ей еще вчера, что собирается остаться здесь навсегда. Он, похоже, уже считал это место своим.
Решив для начала выгулять собак, Скотти вышла на площадку и огляделась.
Стояло великолепное, сияющее всеми красками майское утро.
Птицы, казалось, пели и порхали повсюду, совсем не так, как в городе. На лужайках, поросших густой весенней травой, тут и там росли какие-то невысокие деревца с толстыми шишковатыми стволами, утопающие в облаке белых цветов. Как они называются, Скотти не знала. Воздух был наполнен их нежным ароматом и жужжанием пчел.
Она смотрела вокруг и не могла наглядеться. Кругом бурлила жизнь пробуждающейся природы.
Ей столько всего предстояло сделать, но она не знала, с чего начать. Прежде всего следовало привести в порядок собственные мысли: признать тот факт, что они с Кэлом живут в одной комнате и таких ситуаций, как сегодня, то есть некоторой непредвиденной интимности, им не избежать. Прошлой ночью, например, он ходил, совершенно не стесняясь, практически раздетым. Только что он абсолютно спокойно натягивал перед ней джинсы, потом без тени смущения стоял с голым торсом, разговаривая с Титчем.
К таким вещам ей придется привыкнуть, другого выхода нет. По крайней мере пока они не смогут переселиться в дом. Вряд ли стоит ему говорить об этом — ей станет еще более неловко, если он начнет оправдываться. Еще решит, что она дурочка или что у нее какие-нибудь психологические барьеры… Будет над ней смеяться или, что еще хуже, станет вести себя с подчеркнутой скромностью, усиливая неловкость положения.
Нет, она справится сама.
Кэл в полицейской форме тоже достаточно смущал ее воображение. Но Кэл без формы, в одних белых «боксерах» запечатлелся в ее воображении так четко, как если бы она смотрела на фотографию. Нет, надо организоваться, надо работать, работать, работать. Сейчас ее задача — сделать все, чтобы они скорее переехали в дом, а пока не жаловаться и не роптать.
Решение было принято, и Скотти постаралась отключиться от цветущего и жужжащего весеннего утра. Вскинув голову, она уверенно зашагала назад к своему «аквариуму».
— Иггз! Даффи! Живее! Домой, домой, нечего копаться.
После обеда Кэл наконец оторвал лист фанеры, которым была забита парадная дверь и, удовлетворенно крякнув, прислонил его к каменной стене дома. Стянув футболку и вытирая ею пот со лба, он почти физически ощущал присутствие Скотти, которая сидела на балюстраде за его спиной.
Почему она вдруг сделалась такой раздражительной и напряженной? Соскользнула с перил и отвернулась, смотрит в сторону… Какая муха ее укусила? Помня о вчерашнем выговоре и решив не искушать судьбу снова, Кэл предпочел заняться треснутым дверным косяком, который предстояло заменить.
— Может, вызвать кого-нибудь? — Она снова развернулась к нему лицом, теперь с подчеркнуто деловым видом.
— Сам починю. Дверь, похоже, выбили ногой. Вот след от удара каблуком.
— Ты думаешь, Титч прав? Что они ушли из-за запаха кошек?
— Разве мы с тобой не сделали то же самое? — ответил вопросом на вопрос Кэл.
Скотти подошла к нему и тоже заглянула внутрь. За просторной гостиной она увидела лестницу, ведущую наверх, и раздвижную дверь на кухню. Скотти немного постояла рядом с ним, затем снова отодвинулась. До чего же она сегодня беспокойная…