Технофеодализм. Что убило капитализм

Папин вопрос. Почти все сегодня воспринимают капитализм так же, как рыба воспринимает воду, – даже не замечают, относясь к нему как к невидимому, незаменимому, естественному эфиру, в котором мы движемся. Как в известной цитате Фредрика Джеймисона, людям легче представить конец света, чем конец капитализма. Однако для того поколения левых, к которому принадлежал мой отец, в середине – конце 1940-х наступление конца капитализма на короткое время показалось вопросом всего нескольких лет, если не месяцев. Но затем одно, потом другое, и крах капитализма начал отодвигаться в будущее всё дальше и дальше, пока после 1991 года окончательно не исчез за горизонтом.
  
Будучи представителем поколения, которое считало, что капитализм должен смениться чем-то другим, папа продолжал размышлять о конце капитализма даже после того, как пришел к выводу, что не доживет до него. Тем не менее примерно через десять лет после наших экспериментов у камина, когда мечта о социализме пребывала в глубокой рецессии, я штудировал труды политических экономистов, а отец всё больше погружался в изучение древних технологий.
Время от времени, ощущая, что может, не испытывая чувства вины, предоставить мне заниматься исследованиями тайн капитализма, пока сам наслаждается чистыми радостями археометрии, он размышлял о том, как капитализм может однажды закончиться и что придет ему на смену. Он не хотел, чтобы капитализм рухнул с ужасным грохотом, потому что грохот имеет свойство отнимать ужасающее количество хороших людей; было бы лучше, если бы вместо этого посреди нашего обширного капиталистического архипелага могли спонтанно возникать социалистические острова, которые постепенно расширялись бы и в конечном счете образовывали целые континенты, на которых преобладали бы технологически развитые коммуны.
В 1987 году он обратился ко мне за помощью в настройке своего первого стационарного компьютера. Он назвал его славной пишущей машинкой, обладающей вместе с тем впечатляющей возможностью редактирования текста прямо на экране. «Представь, сколько бы еще томов добавилось к полному собранию сочинений Маркса, если бы у бородатого был такой», – пошутил он. Как будто в доказательство этого он использовал ее в последующие годы, чтобы штамповать объемные статьи и книги о взаимодействии между технологиями и литературой древних греков.
Шесть лет спустя, в 1993 году, я привез в дом в Палеон-Фалироне один из первых громоздких модемов, чтобы подключить его компьютер к зарождающемуся интернету. «Эта штука полностью изменит мир», – сказал он. С трудом дозвонившись до жутко медленного греческого интернет-провайдера, он задал вопрос на засыпку, который в конечном счете вдохновил меня на эту книгу: «Теперь, когда компьютеры могут переговариваться друг с другом, не сделает ли эта сеть свержение капитализма окончательно невозможным? Или, может быть, она наконец раскроет его ахиллесову пяту?»
Погруженный в собственные проекты и драмы, я так и не смог ответить на его вопрос. Когда я наконец решил, что готов дать ответ, папе было уже девяносто пять, и ему было трудно следить за моими размышлениями. И вот наконец несколько лет спустя, всего через несколько недель после его смерти, я пытаюсь изложить на бумаге свой ответ – с опозданием, но, надеюсь, не напрасно.
 
Глава 2. Метаморфозы капитализма
 
Папа, она всё-таки оказалась ахиллесовой пятой капитализма: цифровые сетевые технологии, порожденные капитализмом, в конце концов оказались его возмездием. Результат? Человечество оказалось в плену некоего явления, которое я могу описать только как технологически продвинутую форму феодализма. Технофеодализм, безусловно, не является тем строем, который, как мы надеялись, должен будет сменить капитализм.
Я полагаю, что ты озадачен, папа. Сегодня, куда бы мы ни бросили взгляд, капитал торжествует. Повсюду возводятся новые памятники его власти – физические в наших городах и наших ландшафтах, цифровые на наших экранах и в наших руках. Тем временем бедняки всё глубже погружаются в прекарность, а наши демократии преклоняют колени перед его волей. Так как же я посмел даже не то что утверждать, а вообразить, что капитализм уходит; что нечто смеет покушаться на его владения? Неужели я забыл, что ничто не укрепляет капитализм больше, чем иллюзия, что он эволюционирует, покидая свою жестокую форму, во что-то новое – смешанную экономику, государство всеобщего благосостояния, глобальную деревню?
Нет, конечно, я не забыл. Метаморфозы для капитализма – то же, что камуфляж для хамелеона: и сущность, и защитный механизм. И всё же речь не о простой маскировке. Капитализм претерпел несколько эпохальных трансформаций. Одна из них разворачивалась примерно в то время, когда ты обучал меня магии железа перед нашим камином. И на самом деле, чтобы объяснить, что я имею в виду под технофеодализмом, нужно сначала подробно описать эту трансформацию – последнюю из серий метаморфоз капитализма, которые являются предметом этой главы. Только тогда, в следующей главе, я смогу как следует объяснить, что пришло ему на смену.
Извлечение неизвлекаемого. В одном из эпизодов телесериала «Безумцы» о становлении рекламы в 1960–1970-е годы легендарный креативный директор Дон Дрейпер учит свою протеже Пегги, как надо думать о Hershey, шоколадном батончике, который рекламирует их фирма. Маркетинговая философия Дрейпера идеально передает дух времени: «Вы и есть продукт. Вы, то есть ваши чувства». Или, как интерпретирует реплику Дрейпера в журнале Time Джеймс Понивозик: «Вы не покупаете батончик Hershey ради пары унций шоколада. Вы покупаете его, чтобы вернуть то чувство любви и заботы, которое вы ощутили, когда отец вознаградил вас за постриженный газон» [12].
Массовая коммерциализация ностальгии, на которую намекает Дрейпер, ознаменовала поворотный момент для капитализма. В то время как главными проблемами 1960-х продолжали быть война во Вьетнаме, гражданские права и институты, которые могли бы цивилизовать капитализм (страховка Medicare, продуктовые талоны и государство всеобщего благосостояния), Дрейпер указывает на фундаментальную мутацию его ДНК. Эффективно производить вещи, которых жаждут люди, уже недостаточно. Капитализм теперь включает и искусное производство желаний.
 
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком,  купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.