Честная игра (ЛП)

— Мы могли бы пойти в настоящий ресторан, — предложил Чарльз, беря бутылку воды. — Или подождать, пока толпа голодающих рассеется, прежде чем присоединиться к драке. — Он говорил серьезным тоном, но Анна чувствовала его веселье.
— Им всем по семь лет. Я была уверена, что они не съедят меня, когда перед ними хот-доги и мороженое.
— Если бы они не были такими прожорливыми, тебе не пришлось бы поднимать их на руках, — бросил он, направляясь к незанятому столу. Анна видела, как еще один человек направился к тому же столу, но заметил Чарльза и развернулся, но, по крайней мере, он не выглядел испуганным.
— Они не могли видеть еду за прилавком, — объяснила она. — У нас был уговор. Дети меня не кусали, а я поднимала их, чтобы они могли рассмотреть меню. — Анна ожидала, что дети засмущаются, но они лишь веселились. Возможно, в силу возраста еще не научились бояться незнакомцев. Учительница была слишком занята воспитанием другой половины класса, чтобы беспокоиться об Анне. Очевидно, матери, которые должны ей помогать, ушли в дамскую комнату.
— Все дети?
— Половина. Я поднимала всех по одному. Они не много весили. И мне помогли.
— Ага. — Чарльз приподнял бровь. — Была довольно напряженная борьба за позицию, учитывая, что призом стали хот-доги и сэндвичи, а не бесценные сокровища искусства. Я видел, как ты толкнула локтем ту женщину.
— Она подрезала семилетнего мальчика, — возмутилась Анна. — Кто так делает?
— Очевидно, дамы в бриллиантах на четыре тысячи долларов. — Он убрал со стола остатки чьей-то еды и выбросил в ближайший мусорный бак.
— Я не веду себя отвратительно в присутствии детей, хотя у меня тоже есть бриллианты на четыре тысячи долларов. — Анна плюхнулась на узкую скамейку и поставила еду на крошечный столик, надеясь, что тот не раскачается и все не рассыплется по земле.
— Да? — мягко спросил Чарльз, садясь с другой стороны. Скамейки, в отличие от стола, выглядели достаточно прочными и не скрипели под его весом, хотя Анна видела, как он немного покачался, чтобы убедиться, что лавка выдержит. — За исключением обручального кольца, ты не носишь украшения. И кольцо не стоит четыре тысячи.
— А ожерелье? Даже надев его, я бы не стала толкать какого-нибудь бедного, голодного ребенка. — Чарльз часто дразнил ее, потому что она боялась надевать украшения, которые подарил ей на свадьбу Бран. Ее волчица хотела радостно повизгивать и отправиться на охоту, чтобы отпраздновать. Анна откусила от сэндвича. — Хотя, может быть, мне придется надеть браслет.
— Нет, — сказал он. — Это вряд ли. Ты их не носишь.
Ее ожерелье украшено множеством больших бриллиантов и несколькими камнями покрупнее. Анна считала, что сам браслет стоит более четырех тысяч долларов, и радовалась, что не надела его. У нее привычка теребить все, что висит на шее. Что, если она сломает ожерелье?
— Для таких вещей есть время и место. — Анна постаралась не показывать, насколько потрясена стоимостью драгоценностей. Она предпочитала не замечать изменения в своей жизни с тех пор, как встретила Чарльза и стала его парой. Деньги не самое важное, даже если к ним тяжелее привыкнуть, чем к реальным изменениям в ее жизни. — Поход за покупками — это неподходящее время для драгоценностей, особенно если ты считаешь, что помыкать маленькими детьми — это нормально.
Он поднял брови.
— Да? А когда ты планировала надеть свои бриллианты? — с весельем спросил Чарльз. Он знал, что она вообще не планировала носить их теперь, когда узнала их стоимость.
— Возможно, я надела бы их на встречу с королевой Англии. — Анна на мгновение задумалась. — Или если бы мне действительно нужно было затмить кого-то, кто мне не нравится. — Она откусила от сэндвича, в который не помешало бы добавить лук или редис — что-нибудь хрустящее.
Анна не могла представить ситуацию, в которой бы рискнула надеть что-то дорогое, особенно если браслет стоил четыре тысячи долларов. Что, если застежка сломается?
— Ах. Значит, этого никогда не произойдет? — Казалось, его это ни в коей мере не беспокоило.
  
Анна серьезно задумалась.
— Может, если бы мне нужно было кого — то запугать. Например, если бы мой брат решил снова жениться, а мой отец сказал бы, что его девушка ему не нравится, поэтому мне пришлось бы прилететь в Чикаго и напугать ее. Я бы даже толкнула ее в очереди за хот-догом. Если ей не семь лет.
Чарльз улыбнулся. Это был не смех и не усмешка. Но и не его улыбка в стиле «ты умрешь прежде, чем сделаешь следующий вдох».
Анна удовлетворенно вздохнула и постучала носком ботинка по его ноге. Им было бы удобнее в повседневной одежде, но тогда им пришлось бы пойти переодеться. И она боялась, что если вернуться в квартиру, то он снова замкнется в себе.
— Все в порядке, — произнес он. — Мы можем пойти переодеться и прогуляться куда-нибудь еще.
Чарльз читал ее по их связи. Анна бросила на него притворно недоверчивый взгляд и откусила от сэндвича, а затем сказала:
— Хорошо. Но только если ты согласишься сделать это вместе со мной. — Она достала из кармана уже потрепанную карту и постучала пальцем по рекламе.
Чарльз посмотрел на карту и тяжело вздохнул.
— Мне следовало догадаться, что мы не выберемся отсюда, не совершив экскурсию по кладбищу в автобусе с костюмированными упырями.
— Не на моей территории, — прорычал кто-то у них за спиной.
Сначала Анна думала, что обращаются не к ним. Но Чарльз наклонил голову и прикрыл глаза, его плечи слегка напряглись. Анна повернулась на своем месте, чтобы посмотреть, кто с ними заговорил.
Вдоль открытой рыночной площади рядами стояли десятки темно-зеленых фургонов, не похожие на крытые фургоны, которые часто показывали в старых фильмах-вестернах, которые любил ее отец. В этих фургонах продавали футболки, кошельки или другие небольшие товары. Наверху одного из фургонов стоял молодой, худощавый темнокожий мужчина и смотрел на Чарльза желтыми глазами.
Анна узнала Айзека Оуэнса, альфу стаи Олд Таун в Бостоне, которого видела на фотографии. У него не было привычки бегать по верхушкам зданий и магазинов, иначе о нем часто писали бы в местной газете.
— Ты привлекаешь ненужное внимание, — тихо сказал Чарльз. Айзек, будучи оборотнем, прекрасно услышал его, несмотря на расстояние в дюжину ярдов. — Ты действительно этого хочешь?
— Я вышел на рублику. Люди знают, кто я, — громко сказал оборотень, и люди начали приостанавливаться, чтобы послушать. Айзек агрессивно вздернул подбородок. — А как насчет тебя?
Чарльз пожал плечами.
— Не имеет значения вышел ты или нет. — Он наклонился вперед и понизил голос. — И твое заявление не имеет значения. Ты не рассказал о смертях на твоей территории и потерял контроль над ситуацией, из-за которой я приехал сюда. Ты не имеешь права указывать, что мне делать.
— Мы никого не убивали, — заявил Айзек и указал на Чарльза. — И тебе придется пройти через меня, чтобы забрать кого-нибудь из моей стаи.
Анна вспомнила, что Айзек был новичком в своей работе, в том, как быть волком. Как и она сама, он был студентом колледжа, когда его изменили. Обычно он мог бы стать альфой только через несколько лет, независимо от того, насколько доминирующим он был. Но стая Олд Таун потеряла своего альфу в прошлом году в результате несчастного случая на яхте, и Айзек, который был его заместителем. Его заместителем был старый волк, который, вероятно, вообще ничего не знал о том как управлять стаей.
Татуированная женщина, которая работала в киоске, медленно отступала, стараясь не привлекать к себе внимания. Неплохая стратегия для человека, оказавшегося между хищниками, хотя ей не стоило носить столько украшений — еще одна причина, по которой Анна не носит бриллианты.
— Никто не будет наказан, если законы не нарушались, — сказал Чарльз, и Айзек усмехнулся.
— Слезай с этого дурацкого фургона, пока эта бедная леди не позвонила в полицию, — раздраженно сказала Анна. — Подойди и представься, Айзек, и посмотрим, что получится. — Она говорила громко, чтобы ее услышала толпа любопытных людей, которая окружила их. Это означало, что она говорила почти так же громко, как Айзек.