Империя мертвецов

Природу в Хамарикю не облагораживали, лишь чуть-чуть утоптали еле заметную тропку. Стоило мне свернуть, как я нос к носу столкнулся с мертвецом. Кажется, он пришел на выстрелы, взгляд у него плыл, а ходил он пока неуверенно. Наткнись я на него в ночи, решил бы, что пьяница. И вот он, шатаясь, шел ко мне.
Я направил револьвер ему прямо в лоб, и пустые глаза скосились на дуло. Как я только что убедился, выстрелы лишь привлекут внимание мертвецов, но проверять на себе, что будет, если я не выстрелю, не хотелось ни капли. Я честно назвал пароль опознавания, но мертвец, насколько я смог судить, не отреагировал.
Когда я отпрыгнул в рощицу, голова мертвеца медленно повернулась за мной и он опустился на корточки. Пробираясь между деревьев, я почувствовал за спиной движение воздуха, а потом услышал, как в ствол врезалось тело. Плечи мертвеца застряли среди стройных сосен, он повернул ко мне лицо и угрожающе распахнул пасть. Что ж, у меня нет времени вспоминать, в какой версии движка добавилась функция скачков.
«Как же много!» – с трудом удержался я от возгласа.
По расчетам «Пинкертона» сойти с ума должно было не больше двадцати мертвецов. Потому что именно столько получили обновления движка с того дня, когда определилось расписание императорского визита. Даже если террористы проникли в команду, обслуживающую мертвецов, им не хватило бы времени раздать команды всем до единого.
Гипотезу о том, что мертвецы выходят из строя по таймеру, установленному через бреши в системе безопасности некрограмм, разработал «Пинкертон». А Грант рассчитал, скольких мертвецов хватит, чтобы сдержать нападение взбунтовавшихся двадцати. План заключался в том, чтобы отловить нескольких из этих франкенов, привести к чайному домику на острове, а там посмотреть, отреагируют ли они на Гранта или на императора. После этого их предполагалось спокойно устранить.
Я бежал, отмахиваясь от летящих в лицо веток. Как хорошо, что я оставил Пятницу с Адали в Энрёкане! Они запрутся, затаятся, и мертвецы к ним не полезут.
«Я не знаю, что произойдет, поэтому, пожалуйста, берегите себя», – с тревогой предупредила она меня перед выходом. Она отговаривала меня лезть в самое пекло, едва оправившись от болезни, но я настоял на своем. Встал перед ней на колено, поцеловал отполированную до блеска черную туфельку и ушел прочь. И вот теперь сбывались худшие из моих опасений.
Будем считать, что в настоящий момент все или почти все мертвецы вокруг Энрёкана, включая пинкертоновских, впали в неистовство. Значит, остается только зыбкая надежда, что живые справятся своими силами. Я перешел на шаг, чтобы не так шуметь, и держал курс к острову. Мертвецы, которых я видел в просветах между деревьев, по крайней мере стояли смирно. Уверен, сюда звуки выстрелов тоже долетели, но пока франкены сохраняли позиции согласно приказу. Соблюдая величайшую осторожность, я пробирался к дорожке, ведущей вдоль пруда.
Практически у цели над насыпью вдруг показалась голова мертвеца. То ли услышав шаги, то ли еще как-то догадавшись о моем приближении, он медленно развернулся. Я назвал пароль. На сей раз он, как полагается, вернул стражника в прежнее положение.
У меня отлегло от сердца, и я, срывая каблуками траву со склона, съехал на дорожку. А вот и берег пруда. Пригнувшись, я пробежал дальше под сенью деревьев, сквозь которые било яркое солнце, и передо мной постепенно открывался вид на весь водоем. Когда он показался целиком, я оглянулся. Голова мертвеца, оставленного позади, замоталась. Я поспешно отвернулся.
И увидел сразу нескольких мертвых солдат, которых трясло. Все – на этом берегу. Гвардейцы и пинкертоновцы беспокойно оглядывались по сторонам, напряжение росло, я видел, что многие из них активно машут руками.
И тут с другого берега донесся выстрел. Я на мгновение зажмурился. Тот хаос, что уже бушует вокруг Энрёкана, скоро доберется и сюда. Гвардейцы отточенно выстроились в стройные колонны на мостах. Я решил, что тут разберутся без меня, а сам побежал вокруг пруда. Без каких-либо надежд: если мои опасения верны, то мне больше ничего не остается, кроме как следить за ситуацией. Я выискивал гигантскую тушу Барнаби, но, как мы и договаривались, он на глаза не показывался. Ему сейчас надо было находиться не здесь, или все пойдет прахом, так что оно и к лучшему, что я его не видел. Мертвецы вдоль тропинки то и дело начинали тихонько трясти головами. Когда вдалеке раздавались выстрелы гвардейцев, дрожь исчезала. Активировались боевые инстинкты, чудовища поднимали беззвучный вой.
 
Оказавшись лицом к лицу с тем, что загородил мне дорогу, я поднял было с земли палку, но вовремя сообразил, что толку не будет, и сразу же отбросил. Думал ведь одолжить у кого-нибудь японскую саблю, но решил, что только отрублю себе пальцы, поэтому отказался от этой идеи, а теперь жалел. Мертвец повернулся за веткой, которую я отбросил, и уставился на круги, расходящиеся по воде. Медленно повернулся обратно и посмотрел на меня как на какой-то ребус. Затем выставил руки перед собой, и я понял, что он опознал меня как врага. Остановился. Теперь уже одним паролем не отделаешься.
Пятясь, я оглянулся и понял, что за мной находится еще один мертвец, который на меня оценивающе смотрел. По левую руку – пруд, по правую – насыпь, достаточно высокая, так что с разбегу я на нее явно не заберусь. Я снова вытащил «Уэбли» и спустил курок. От кинетической энергии удара голова мертвеца опрокинулась назад. Я бросился на него, ударил в грудь что есть сил, и под моим напором он свалился, пытаясь ухватить меня за брюки. А мне не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы знать: внимание всех франкенштейнов вокруг теперь приковано ко мне.
Я увернулся от солдата, который, перевалившись через насыпь, скатился вниз. От этого распластавшегося тела я и понесся прочь, сверкая пятками и выкинув из головы мысли об обороне. Тропинка вывела меня к аккуратно постриженному газону. Удрать от передвигающихся своей характерной походкой мертвецов не так сложно, но только до тех пор, пока тебе хватает на это дыхания. Подманив их, я резко остановился и зигзагом бросился в другую сторону. Главное отличие от регби – игра закончится после того, как меня схватит хоть один противник.
Пока я играл с мертвецами в вялые салочки, один из них, сбоку от меня, вдруг обрушился на землю, а до меня запоздало докатился винтовочный выстрел. Я обернулся на звук и увидел солдата на мосту, который радостно махал мне рукой.
Да я же его знаю! Я отчаянно жестикулировал Ямадзаве, чтобы не стрелял, но он уже снова прицелился. Пуля, чуть не задев мне нос, вгрызлась в плечо мертвеца за спиной. Свора франкенов застыла, и они уставились в небо, как будто ожидая указаний свыше. А потом опустили головы и устремились к мосту, который защищали ребята Ямадзавы. Кто-то скажет, что он меня спас, но бьюсь об заклад, что на самом деле этот ненормальный воспользовался ситуацией, чтобы оказаться в центре заварушки.
Я вздохнул. Два из трех мостов, ведущих к острову, уже втянуты в бой. Кажется, этих мертвецов к чайному домику не пропустят, но если к ним на подмогу придут силы от Энрёкана, то ничего предсказать невозможно.
Хорошо хоть, что обезумевшие мертвецы, похоже, разучились стрелять.
Я, не спуская глаз с чайного домика, побежал по большой дуге к противоположной части пруда, той, что смотрит на море. Увидел Гранта, который резко отодвинул бумажную перегородку, что отделяла помещение от внешнего мира. Почти сразу следом за ним вынырнул император. Первый сиял, второго перекосило от гнева. Ни один даже не дрогнул, не попытался втянуть голову в плечи – они стояли гордо выпрямившись и следили за ходом событий.
Раздался еще один выстрел, довольно громкий, и от деревянной колонны возле Гранта полетели щепки. Тот и бровью не повел, рассмеялся, глядя на отметину от пули, выпятил грудь. Император сделал шаг вперед и потянулся к бывшему президенту, будто хотел заслонить его собой. Гвардейцы отчаянно предупреждали их об опасности. В колонну влетела еще одна пуля. Мне кажется, я даже услышал треск дерева. Посмотрел в направлении выстрела, выслеживая среди рощи тень стрелка.