Осколки нас (СИ)
Ну, первый и первый!
Так вышло!
Зажав пальцами переносицу, я линчевал эту маленькую обнаженную ведьму взглядом. Высекла искру безумия из моей груди… Я был зол. Пиздецки. А еще мучился от ебучего стояка. Потому что с ней как по минному полю… Не знаешь, в какую секунду рванет…
Невинная!
Вот те раз…
И снова сердце в кровавые ошметки.
— Не думай, что я столько лет хранила себя для тебя… — внезапно задвинула моя девственница. — Я пробовала встречаться с несколькими парнями, Кирилл… Просто… Не заискрило… Не случилось… — отодвинувшись, она поджала ноги к груди, обняв себя под коленями.
— А со мной, стало быть, искрит? — самодовольно ухмыльнулся, как голодный хищник, подползая ближе на запах крови.
Алина закатила глаза. Однако щечки зарделись.
— Таких как ты, Лебедева, сжигали! А я, бл*ть, влюбился! — глядя на её обнаженное тело, захлебывался слюной.
— Думала, ты поймешь все в процессе… — осторожно притронулась к ранке на моей нижней губе, — Я тебя укусила… Прости… — не удержавшись, Алина наклонилась и поцеловала место укуса.
Р-р.
— Пустили друг другу кровушки… — накрыв её острые колени ладонями, я принялся медленно разводить ноги в стороны…
— Кирилл… — зажимаясь.
— Покажи! — сипло.
Пришлось надавить, чтобы окончательно раскрыть её перед собой.
— Любимая, замри! — провел по ее бедру ладонью, моментально высекая вереницу острых мурашек на нежной девичьей коже.
Не видел ничего эротичнее…
Торкнуло.
Как первая в жизни выкуренная сигарета. В хламину унесло.
Мой черный лебедь. Лебедева Алина. Осколки. Продолжение ассоциативного ряда напрашивалось само собой…
Зрелище её окровавленной сердцевины… Просто добило.
Запрокинув голову, я шумно втянул раскаленный воздух ноздрями, слегка себе подрачивая. Стоял на нее так, что дышать было больно… Поглаживал член у основания, и пялился… пялился своей невесте между ног…
Вот она, одержимость.
— Ты мое сокровище… — кончиками пальцев я провел по припухшим складкам, срывая с губ дикарки тихое протяжное «а-у». — Не подскажешь, что у нас на десерт? — выдерживая ее растерянный взгляд, устроился между разведенных ножек.
— Кирилл… не н-надо… — испуганно.
Однако ее маленькие розовые соски стояли торчком.
— Ш-ш… — положил ладонь ей на живот, тем самым пресекая попытку бунта. — Ты такая красивая, Алин. Везде красивая. Особенно душой… — сглотнул непривычно-тягучий комок, от которого першило в горле… — Сегодня я, наконец, тобой наемся…
— Ты собрался что ли…? — приподнимаясь на локтях, смотрела на меня с таким искренним негодованием.
— А как ты хотела? Буду совращать свою невинную девочку… — ошалело улыбался, до сих пор не отдавая себе отчета в происходящем. — Приставать к тебе всю ночь…
Мы будто изобрели машину времени. Нашли портал в прошлое.
Вот она — моя Алина.
Робкая и одновременно решительная…
Сохранила себя для меня.
Сокровище.
Я таки еб*улся от счастья.
— Твои губки высохли, Алин… — втянул клитор в рот, слюнявя его языком. — Надо их увлажнить… — невесомо поцеловал. — И мы попробуем еще разок. Да? Только ты должна быть мокрой. Очень мокрой. Я больше не хочу причинять тебе боль… Никогда.
— Ки… — голосок моей Лебедевой сладко дрогнул.
— Мне надо… — Алина резко повела бедрами, не отдавая себе отчета, что лишь сильнее насаживается на мой язык, — в душ…
— Зачем тебе в душ? — нехотя отрываясь. — Я вылижу подчистую. Это все принадлежит мне… Торкает от твоего вкуса, Лебедева.
— Но там же… — смущенно осеклась.
— М…? — рассмеялся в её нежные складочки, наслаждаясь тем, как мой смех вибрирует у нее между ног, распространяя волны дрожи по бедрам.
Алина лежала передо мной абсолютно открытой… Не только телом — и душа нараспашку. Такие искренние настоящие эмоции… Смущалась. Краснела.
— Так нельзя-я…
— Сейчас Кирилл поцелует, и все пройдет. Помнишь? — присосался к розовому треугольнику плоти губами, целуя долго, неторопливо и влажно, смакуя ее запах и вкус.
Кровосмесительный поцелуй… Бл*ть.
Скромный стон вырвался из глубины ее горла, когда я, посасывая складочки, добавил к ласкам и пальцы… Аккуратно ввел в нее один — он скользнул внутрь уже гораздо легче, хотя она все еще была неимоверно тугой.
Когда же третий палец оказался глубоко у нее между ног, моя Лебедева протяжно всхлипнула, прекращая эти нелепые попытки сопротивления.
Покрывал цветочек аленький короткими пружинящими поцелуями, перекатывая во рту набухшую горошинку плоти…
— Вспоминала?
— Д-да… — со стоном…
Шире развела ножки. Тихоня моя.
— Я тоже…
А в башке калейдоскопом, как Алина, впервые кончив от моего языка, перестала себя контролировать, громко простонав мое имя.
Одна из любимых фантазий…
Массируя половые губки невесты, я рассматривал её бледно-розовый цветочек, покрытый влагой. Но это уже была не сукровица. Под моими ласками Алина вновь начала течь.
Страх и неуверенность отошли на второй план… Моя Алина, наконец, расслабилась, позволяя ласкать ее гораздо откровеннее. Дурея, я слизывал капельки ее секрета… Фааак… Такой особенный мягкий вкус.
А ведь когда-то зарекался не ползать у девок в ногах… Ну-ну. Да я готов был жить у нее между ног… Лизать ей круглосуточно.
— Кирииилл… — томно.
— Любимая, почему ты вся дрожишь? — слегка отстранился, наблюдая за ее реакцией.
— Из-за тебя-я…
Накрыл ее попку ладонями, резко приподнимая.
— А-о… — задышала чаще, когда я ее закинул ее ножки себе на плечи, жадно впиваясь ртом в широко раскрытую промежность.
— Такая мокрая. А это благодаря кому?
Исследовал крошечную неразработанную дырочку языком, совращая Алину, приручая к своим рукам, заставляя попку сладко подрагивать в моих ладонях.
— Те…б-е-е… — хихикала, задыхаясь.
Моя ж ты тихоня!
По тому, как набух и затвердел ее клитор, понял — мы близки к первой кульминации….
— Тебе хорошо со мной, Алин?
— Д-д-а-а… … — мурлыкала, бесстыднее подставляясь под мои ласки, пока я усердно вылизывал её сердцевину…
— Хочешь меня?
— Кирииилл… — со стоном.
— На вкус ты, Лебедева, как сахарная вата в детстве. Тающая во рту, и оставляющая руки липкими … Хочешь себя попробовать? — наслаждаясь ее реакцией, кончиком указательного пальца я обвел контур приоткрытых девичьих губ, слегка толкаясь ей в рот.
Удерживая мой взгляд, Алина обсосала пальчик, причмокнув…
Бл*.
Погладил массивную эрекцию, молясь дожить до того момента, когда снова окажусь в ее влажной манящей глубине… Уже совсем скоро.
— Я помешался на твоем цветочке аленьком… — выдыхая ей между ног струйку раскаленного воздуха, целовал и облизывал припухшие складки, массируя клитор подушечкой большого и указательного пальца.
— Ты псииих… — запрокинув голову, Алина расхохоталась.
— Лебедева, я твой псих…
— Да, мой… Только мой, — болезненно улыбнулась.
— Кончишь на мой язык?
Обменялись понимающими взглядами. Многообещающими. Голодными.
Кончиком языка я скользнул внутрь щелки, трогая чувствительные внутренние складочки. Алина задрожала.
— Любимая, в глаза мне смотри! — не разрывая зрительного контакта, уперся языком в пульсирующий нервный узелок плоти, наблюдая за тем, как задергались ее бедра.
— Кирииилл… — вцепившись пальцами в покрывало, Алина блаженно простонала мое имя.
Воспользовавшись ее полубессознательным состоянием, я подмял девочку под себя, и, растолкав ее ножки, направил член внутрь влажного податливого тела, медленно двигаясь вперед.
Моя Алина моментально напряглась. Зажалась. Распахнула свои огромные голубые глаза. Уперлась мне в грудь ладошками.
— Воронов? — ошеломленно.
Да, Сокровище. Прости. Не могу больше ждать… Иначе сдохну…
— Доверься! — срывающимся шепотом.
Как же там узко-то… Пиииздец.
Животный стон вырвался из моей глотки, войдя до самого конца, потому что ничего не могло сравниться с этим… Я чуть в астрал не вылетел. Туго и влажно. Мокро и горячо. Стиснул зубы, чтобы не спустить раньше времени…