Больше, чем брат (СИ)

 — Теперь твоя красота сохранится навечно.
Кровь вытекала из прорвавшейся раны упругими толчками, скользя по коже алыми лентами, с устрашающей быстротой заливая все вокруг. Убийца ловил последний вздох Кайла, касаясь губами его нежных, сухих губ. Он видел, как жизнь уходила из измученного тела, как остекленел его взгляд — бездумный, безразличный, направленный в потолок. Теперь Кайл был похож на сломанную куклу, которую невозможно больше починить. Но убийца любил его и таким.
Пальцы заскользили по ране, размазывая горячую кровь по бездыханному телу. Бедра ускорили свой ход, а после, вздрогнув всем телом, убийца кончил, и это был один из самых ярких оргазмов в его жизни. Обреченное удовольствие, унесшее очередную жизнь.
Тяжело дыша, мужчина рухнул на кровать, протягивая руки и крепко прижимая к себе мертвое, еще теплое тело, целуя волосы мальчика, согревая его нежностью, которую тот уже не в силах оценить.
— Кайл. Теперь ты останешься со мной навсегда.
========== День 9. Вирджиния ==========
Выйдя из колледжа, Огден залюбовался отблесками фонарного света на деревьях. Было холодно — пришлось надеть капюшон и спрятать ладони поглубже в рукава куртки. Очень захотелось курить, словно это могло согреть. Огден достал из кармана помятую пачку и закурил, прикрывая дрожащий огонек ладонью. Вдыхая едкий дым, он запрокинул голову, разглядывая звёзды. Сигарета кончилась слишком быстро, и младший выбросил окурок в урну. Он заметил знакомую машину, остановившуюся прямо за воротами и бросился к ней, на ходу поправляя сползшую лямку рюкзака. Огден чувствовал себя так, словно не видел Макса целую вечность. Дверь легко поддалась, он сел и, улыбаясь, коснулся рукой плеча брата, словно проверяя, существует ли он на самом деле.
— Огден, мне нужно уехать в другой штат по работе, — неожиданно произнес Макс.
— Так… внезапно, — растерянно ответил младший, меняясь в лице: улыбка сползла с губ, во взгляде расплескалась горечь. Внутри словно что-то оборвалось, на том месте, где должно было находиться сердце. Он уставился в лобовое стекло, за которым мелькали машины — красные и белые световые пятна.
Огдену совсем не хотелось выглядеть расстроенным — и с чего бы ему грустить? Уезжает не любовник, а всего лишь его брат. Тот самый брат, с которым они до этого прекрасно не виделись целую вечность. Младший чувствовал, что не имеет права на эту грусть. Он попытался улыбнуться — вышло не очень.
— Сегодня ночью в Вирджинии произошло новое убийство.
Очередной примерный мальчик шестнадцати лет, и Максу было поручено проверить, их это убийца или подражатель. Маньяк убил уже троих в их штате, в своей зоне комфорта, он не мог за неделю так кардинально сменить территорию. Или мог? Но тогда почему? В любом случае — это зацепка и любую версию нужно было отработать.
Для Макса странно было оставлять Огдена одного, словно за это короткое время они стали друг другу роднее, чем за всю свою жизнь. Словно теперь их объединяли узы прочнее, чем кровь. Как старший, такой холодный, расчетливый, не эмоциональный, за полтора месяца мог настолько привязаться к кому-то?
— Надеюсь, это ненадолго, — протягивая руку, Макс на секунду с силой сжал ледяные пальцы Огдена в своей горячей ладони, словно это прикосновение было необходимо им обоим.
— У тебя такие теплые руки, Макс, — почему-то шепотом сказал Огден.
Он рассматривал своего брата: короткие волосы, по которым так хочется провести пальцами, черные, как безлунная ночь, глаза, сильные руки. Наверняка под курткой у Макса очень тепло. Вот бы засунуть туда руки, погреться. Просто погреться, ничего такого.
— Еще один акт саморазрушения? — спросил Макс, почувствовав дым от сигарет.
Поворотник ненавязчиво тикал, оповещая водителей, что черный седан планирует выехать с парковки и слиться с общим потоком машин.
— Мне было и хорошо, и грустно. Я смотрел на осень, — Огдену почему-то стало неловко от того, что он курил, а Макс заметил. Рюкзак упал на пол, младший быстро вернул его обратно на колени и обхватил руками, прижимая к груди.
 
Через десять минут, остановившись у окошка авто-кафе, Макс взял кофе. Два стакана приятно грели ладони Огдена. Слева — стакан Макса — сквозь отверстие для питья младший видел переливающиеся волны, темные, как глаза его брата. В стакане справа металось молоко, желтоватое от примеси эспрессо. Старший подъехал к пристани и остановил машину у воды.
Огден вышел на набережную вслед за старшим и осторожно закрыл дверь локтем — руки были заняты кофе. Он рассматривал брата, — черный силуэт, почти тень, на фоне освещенной воды. Неужели Макс и правда уедет? Младший протиснулся между братом и оградой и обхватил его руками, вжимаясь щекой в холодную кожаную куртку.
С десятилетнего возраста Огден жил с мамой и, во многом из-за женского воспитания, вырос таким ласковым, легко идущим на тактильный контакт. Чего нельзя было сказать о Максе — вот уж кто не любил поцелуи и объятья. И никто из его бывших партнерш не сказал бы, что Миллер когда-то был с ними нежен. Но отчего-то с Огденом было все иначе — его хотелось оберегать и защищать от всего мира. Наверное, потому что он — его младший брат. Что будет делать Огден, когда останется один? Снова пойдет в гей-бар? А если к нему будут приставать парни? Что-то же наверняка должно случиться, а Макс будет за столько километров от него.
— Ты же не думаешь, что я бросаю тебя? — пальцы заскользили по волосам Огдена, спускаясь на плечи.
— Нет, я не думаю так, — младший отрицательно покачал головой, но в глазах все равно что-то погасло, — ты ведь вернёшься.
Глядя на мерцающие отражения огней в воде, Макс присел на верхнюю балку ограждения, отпивая кофе.
— Помнишь, в детстве мы ходили на речку? Ты тогда не умел плавать, а я не хотел учить. И решил уплыть от тебя на другой берег реки, но ты не успокоился, а поплыл за мной. Ты никогда не хотел отставать, — пронзительный взгляд темных глаз устремился на младшего. — Ты всегда был такой решительный, Огден.
Его брат правда смелый — делал то, что хотел, чего нельзя было сказать о Максе, старательно контролирующем себя. И отчего-то ему казалось, что этот контроль скоро затрещит по швам. Его никогда не тянуло к парням, но Огден снова стал исключением из правил. Может быть, та «невинная шалость» в детстве сыграла и с Максом свою злую шутку? Может быть, если бы не тот минет, между ними все бы было по-другому?
— Я знал, что ты спасешь меня, — улыбнулся Огден, любуясь отсветами огней в глазах брата. — Я и сейчас это знаю.
Допивая кофе, Макс с силой сжал стаканчик в руке и оторвался от ограждения. Огден любил и хотел своего старшего брата, а Макс теперь не мог просто так оставить его. В этот раз они не спасутся. В этот раз они вместе пойдут на дно.
***
Улицы мерцали вывесками и габаритными огнями чужих машин. Авто ехало знакомой улицей, и Огден с грустью понимал, что не хочет сейчас домой. Поворот, ещё один… Слишком быстро! И вот уже Макс остановился возле его дома. Сердце, кажется, остановилось тоже.
Огден перевел взгляд, полный нежности, на брата, а тот неожиданно взял его холодную ладонь в плен. Макс смотрел на него как-то странно, не так, как всегда. Его лицо было так близко, Огден отчётливо чувствовал сбившееся дыхание на коже, видел в его расширенных зрачках своё лицо. Губы Макса так близко — буквально в паре сантиметров от губ младшего. Черт подери, если бы это был не брат, Огден, не задумываясь, оседлал бы его колени и целовал, целовал, изучая руками под одеждой горячую кожу, пока им обоим не захотелось бы большего. Словно услышав его мысли, брат отстранился, вызывая у младшего улыбку.
— Береги себя, Огден.
— И ты, пожалуйста, береги себя, Макс.
Последний взгляд, последнее прикосновение — хлопнула дверь машины, взревел мотор, и черный седан унес брата прочь.
***
Младший с головой погрузился в учебу — рутину, которую разбавляли только частые звонки брата. Макс в порядке, правда, ему придется задержаться в Вирджинии на несколько дней. Чертовы несколько дней, это же целая вечность!