С чистого листа (СИ)

Кивнув, я открыла дверцу и выпрыгнула из салона на брусчатку. Аккуратно спрятала нож в боковой карман испачканного сажей платья. Прикрыв ладонью торчащую рукоять и придерживая острый кинжал, зашла в дом. 
Едва закрыла дверь, услышала торопливые шаги. Быстро выйдя из кухни-столовой, Тамара Валерьевна внимательно осмотрела меня с ног до головы. 
— Ты такая чумазая. Что случилось? — озадаченно поинтересовалась она.
— Ничего, — ответила, прижимая руку поплотнее к телу и пряча от взгляда кинжал. — Ездили в мой дом. Там грязно. Вот, испачкалась.
На лице родственницы отчетливо отобразилась смесь грусти и сочувствия. Помолчав, тетя мягко сказала:
— У меня новости, — увидев, как я насторожилась, торопливо продолжила: — Не волнуйся. Хорошие, — а затем, повысив голос, позвала: — Харуко! Подойди, пожалуйста, к нам! 
Из кухни на зов вышла улыбчивая пожилая японка. Низко-низко поклонившись, маленькая стройная женщина впилась в меня цепкими глазами. 
Меж лопатками табуном пробежали неприятные мурашки. С первого взгляда незнакомка мне категорически не понравилась. Было в ней что-то неискренне и даже опасное.
Тем временем Тамара Валерьевна защебетала:
— Ярочка, это Харуко. Не помнишь? — Я покачала головой. Бросив быстрый взгляд на молчащую японку, тетя снова посмотрела на меня. Затем начала рассказывать: — Харуко работала у вас с папой. Володя ею восторгался. Да и ты прежде отлично ладила. Даже дружила, — и, выдержав паузу, торжественно сообщила: — Теперь она будет жить с нами и помогать по хозяйству.
Не испытывая радости, напротив, усиливающуюся тревогу, я нацепила маску невозмутимости и поинтересовалась: 
— А что с Серафимой? 
— Она давно хотела заниматься только семьей. Сегодня, вот, вовсе прийти не получилось, — не стала юлить тетя. — Харуко очень кстати предложила свои услуги.
— Действительно, — едва слышно пробормотала я. Глянув на беспрестанно улыбающуюся японку, ощутила, как в душе заворочалось глухое раздражение. Я с ней дружила? Сильно сомневаюсь. Что-то нечисто с этой Харуко. — Тамара Валерьевна, я эту женщину не помню. Совсем, — не отводя глаз от тети, произнесла спокойно. — Помощник в доме — не последний человек. Отчего вы так уверены, что отца устраивала ее работа? Почему думаете, что я была с ней дружна? Это я сама вам рассказывала?
Меж идеально очерченных бровей родственницы пролегла глубокая складка. 
— Понимаю твои опасения. Шесть месяцев назад я приехала за тобой и впервые увидела Харуко. Владимир лично ее представил как помощницу по хозяйству. Твой отец лучился счастьем и говорил, что очень рад ее присутствию в вашем доме, — проигнорировав остальные вопросы, Тамара Валерьевна твердо добавила: — Думаю, вы снова найдете общий язык.
Я повернулась к японке, довольно бесцеремонно ее разглядывая. Та продолжала улыбаться, но глаза, как и прежде, оставались колючими. С каждой секундой женщина не нравилась мне все сильнее.
Даже если окончательно приму на веру, что я и есть Ярослава, в том, что наша с Харуко дружба вымысел, — сомнений нет. Не могла я дружить с тем, кто с первого взгляда внушает антипатию. И убеждать меня в обратном бесполезно. Пусть даже не старается, лгунья. Но вот зачем ей это? Неужто так сильно хотелось заполучить работу в богатом доме? Или тут что-то иное?
К тому же, кроме моей антипатии, имелось еще кое-что, вызывающие подозрения. Причем настораживающее даже больше, чем ложь о вымышленных приятельских отношениях. 
Я сегодня видела свой дом. Разве могли позволить себе помощницу? Ей ведь надо платить, а лишних денег у нас, однозначно, не водилось. Да и слишком быстро нашла мое новое место обитания ретивая помощница.
Тревога усилилась. 
Тамара Валерьевна украдкой глянула на не сводящую с меня глаз Харуко. На лице тети промелькнула досада, пусть и едва заметная. Она что, не хотела нанимать японку? Зачем тогда приняла? Никто же не неволил. Или?..
— Ярочка, ты голодна? — нарушая затянувшееся молчание, впервые подала голос Харуко.
— Благодарю. Нет, — холодно отозвалась я, удивившись, что женщина так хорошо знает русский. — Мы со Светой плотно поели, — пояснила Тамаре Валерьевне. — Она у себя в комнате?
 
— Приехала, есть, как и ты, отказалась. Познакомилась с Харуко и снова куда-то умчалась, — с теплотой ответила тетя. — Обещала скоро вернуться.
— Вечер добрый, — поздоровался зашедший в дом Савелий Андреевич.
Быстро обернувшись, с облегчением подметила, что руки мужчины пусты. Не хотелось, чтобы новая-старая помощница по хозяйству именно сейчас увидела найденный нами системник.
Тем временем, бегло глянув на японку, дядя вопросительно посмотрел на супругу. Понимая, что тетя будет рассказывать новость, которую мне уже сообщила, я двинулась к лестнице. Поднимаясь, услышала негромкое:
— Савелий, это Харуко Симада. Она работала в доме у Ярочки…
Быстро преодолев последние ступеньки, не задерживаясь, поспешила прямиком к себе в комнату. Войдя, тотчас заметила, что купленных вещей возле кровати нет. Не мешкая, направилась в гардеробную: все, тщательно разглаженное, лежало и висело на отведенных местах. А если Серафима уволилась, значит, Харуко постаралась.
Стало неприятно. Не хотелось, чтобы эта женщина в принципе заходила ко мне в комнату. А уж тем более прикасалась вещам.
Вернувшись в спальню, недолго постояла в задумчивости, а после подошла к столу. Выдвинув нижний ящик, бережно положила на дно кинжал, сверху прикрыла календарями с Дэйчи, затем, плотно задвинув ящик, решительно направилась к входной двери. И впервые закрыла замок.
Помню, в прошлый раз Света ждала, когда я выйду из душа. Но ей я рада в любое время дня и ночи, а вот нежеланные визитеры в образе Харуко совсем не нужны. Семья Игнатьевых — и дядя, и тетя, и Света — с первого дня вызывала лишь положительные эмоции, я чувствовала, что могу им верить. Даже с Серафимой удалось более-менее найти общий язык. А вот Харуко… 
Японка не просто не понравилась — в мозгу настойчиво звучали сигналы об опасности. С ней явно что-то не то, потому доверять не стоит. И лучше держать ухо востро. 
Так, в раздумьях, неспешно приняла душ, вытерлась. Не стала сушить волосы: сами высохнут. Надев халатик, зашла в спальню, села за стол и задумчиво покрутилась на стуле.
Света где-то носилась. Скорее всего, гуляет с парнем или друзьями. А ведь мы собирались покататься. 
Обиды не было, и, если честно, уже не особо хотелось ехать. В голове сущий бедлам — воспоминания о том, как меня убивали, чего только стоят! — надо тщательно обдумать накопившееся. 
Чем дольше я размышляла, тем отчетливее понимала — необходимо скорее вернуть память. 
Медики помочь не смогут, дядя прямо сказал. Но просить его, чтобы обратился за содействием в силовые структуры, точно не стану. Еще пожить хочу. Может, есть нетрадиционные, народные методы?
Услышав тихий стук в дверь, скривилась. Если это Харуко решила пообщаться, напомнить, как мы жили в любви и согласии, а я изменилась и не выказываю к ней расположения, то зря. Выслушивать от нее упреки не собираюсь. Боюсь, не сдержусь и пошлю… в долгое пешее путешествие.
Встав, подошла к двери. С угрюмым лицом неторопливо открыла.
— Ты чего заперлась? — удивленно поинтересовалась Светлана.
Облегченно вздохнув, я пробормотала:
— Заходи, — и вернулась на стул.
Сестра несколько долгих мгновений смотрела изучающе, затем перешагнула порог и прикрыла дверь. Целенаправленно подойдя к кровати, она с размаха плюхнулась на мягкий матрас спиной. С блаженством простонав, сообщила:
— Сумасшедший день.
— Точно, — откликнулась я. — Может, отложим нашу поездку на завтра?
— Давай, — согласилась девушка, глядя в потолок. — Как тебе Харуко? Ты же ее не вспомнила? — Света повернулась на бок. 
— Нет, — я покачала головой. — И она мне не понравилась, — вновь угрюмо нахмурилась.
— Мама говорит, вы были дружны, — усмехнулась сестра.