Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ)

— Семнадцатого января я буду на этих похоронах. Клуб будет закрыт после ноля часов шестнадцатого. Никаких гуляний в нашем заведении. Пусть люди знают, что мы не празднуем тогда, когда у наших соратников горе.
— Символично, — задумался Волков.
— Я буду на похоронах, и хотел бы произнести речь, если мне дозволят родственники. Передайте им это, пожалуйста, Капитан. И распорядитесь, чтобы все уже рассаживались по машинам. Пора ехать в Кентукки, если мы хотим успеть всё сделать вовремя. Нам нужно загрузиться по пути виски. И сбыть его до того, как мы повезём лошадей для скачек в Атлантик-Сити…
  
Я поднялся в офис, чтобы забрать нужные бумаги. Олеся поднялась с кресла, аккуратно пересадив девочку на кресло.
— Уже уезжаете, Алексей Иванович?
Приходилось старательно делать вид, что я занят и вообще я не про амурные дела. Я прямо чувствовал, что симпатичен Олесе.
— Да. Дела. Буду через три дня. Нужно отвезти лошадей для скачек.
— Лошадей⁈ — вдруг раздался звонкий голос Дафны.
— Настя, ты что? Это далёкий путь! — осекла её голос Олеся.
Видимо, она уже на русский лад переделала имя Анастейша, как и я. Логика какая-то в этом была. Если девочка не против, конечно.
Сама «Настя» вскочила и молча смотрела на меня большими круглыми глазами. А в них прямо-таки крутилась невысказанная просьба.
А что? Сомневаюсь, что у закрытой общины здесь много людей, если они вообще есть. Выезжать будем с заднего двора. Да и хватит! Надоело прятаться от всех и вся. Мы под довольно большой охраной. Это хороший шанс в пути узнать больше о девочке и общине, если Настя согласится говорить.
— Поехали. Одевайся теплее…
* * *
Шериф Бронкса Джон Фэллон стоял около окна своего кабинета в полицейском участке. Руки его были спрятаны в карманы брюк. Галстук расслаблен. Он смотрел на ночной Бронкс.
— Тебе всё ещё не даёт покоя тот случай в Мидтауне с Луи Альтери и этим Алексом Соколовым? — спросил его друг, старший детектив, прикомандированный по просьбе шерифа Фред Барлоу.
Фэллон нервно и ритмично подёргал ногой, словно танцевал. А затем процедил не поворачиваясь:
— Меня просто макнули с головой в дерьмо, Фред. С самого начала моего назначения сюда происходит какая-то чертовщина. Ограбление склада. Взрыв на складе. Везде на них, причём, алкоголь, или ингредиенты для него. Пропажа этого Ли Купера, с которого всё началось. Потом эта бойня покерная, когда вырезали ирландскую банду. Затем почти двадцать трупов головорезов Горского. Взрыв, эти долбанные пулемёты…
Барлоу лишь пристально смотрел на своего старого товарища, пытаясь понять его настрой. Он осторожно спросил:
— Что думаешь по всему этому поводу?
— Что управление полиции Нью-Йорка очень странно себя ведёт. Я понял, если бы пришёл новый шериф, и по какому-то из дел было бы продвижение. Но только по одному у нас был свидетель, и его удавили в распределительной тюрьме… Почти сразу после того, как я вызвал на допрос Алекса Соколова. Совпадение?
— Не думаю, — покачал головой Фред.
— Вот именно! И после всего этого меня не отстраняют и не переводят до конца внутреннего срока первого полугодия. Точнее, на меня спускают всех собак только по этому делу пропавшего патрульного Ли Купера. Но по взрывам и ограблению складов — не особо. Я сейчас скажу крамольную вещь, Барлоу. Только между нами. Я понимаю, что пропажа полисмена — это дело нашей чести. Но взрывы! Это намного более серьёзно…
— Думаешь, начальник управления полиции Нью-Йорка покрывает кого-то?
— Я почти уверен в этом. Ты нашёл информацию, которую я просил?
— По главным теневым дельцам города?
— Да.
— Рассказывай!
— Особого внимания заслуживают двое. Джо Массерия по прозвищу «Босс» и Арнольд «Мозг» Ротштейн. Последний, кстати, снова в городе, недавно вернулся из Чикаго.
— А что он там забыл? — нахмурился Фэллон, присаживаясь за стол и придвигая к себе бумаги, подготовленные Барлоу.
— Мой старый друг, который теперь работает в Бюро, «разрабатывает» в Чикаго тамошнего босса итальянцев Торрио. Он мне и передал эту информацию. Ротштейн встречался с ним в отеле «Лексингтон». С ними были ещё несколько человек помоложе.
— Погоди, а не после этого «собрания» газеты теперь каждый день выкатывают новую статью про смерть всей верхушки банды «Норд-Сайд»?
— Сразу после этого, — кивнул Фред.
— Интересно… На всякий случай поинтересуйся у своего друга, есть ли список лиц, которые встречались с Ротштейном и Торрио в тот день? Или их описание. На всякий случай… Вдруг всплывут в Нью-Йорке?
— Джон, мы лезем не на «свою территорию», — предупредил Барлоу.
— Я знаю, но я хочу докопаться до истины во всём этом. Мне плевать, Фред. На это управление и на прочих продажных уродов. Ты со мной?
Старший детектив усмехнулся и произнёс:
— С тобой, конечно!
— И ещё. Две вещи! Первая — надо найти «крота» в нашем участке. Я уверен, что он здесь есть. Второе — надо бы нагрянуть к этому Соколову! В его клуб и на его точки. С обыском. Семнадцатого числа!
— Думаешь, там будет незаконный алкоголь?
— Уверен. Как только Акт Волстеда заработает, мы накроем его!
Дорогие читатели! Как Вы уже, наверное, поняли, скоро будет грандиозный праздник в Атлантик-Сити, новый виток гангстерских войн и наконец-то заработает Сухой закон, к которому ГГ так рьяно готовился! Пишите комментарии, ставьте лайки, советуйте книгу друзьям и знакомым, Ваша поддержка важна сейчас как никогда сейчас!
 Глава 3 
 Из Кентукки с любовью! 
Кентукки разительно отличался от штатов, где я был до этого.
В атмосфере Нью-Йорка уже чувствовался флёр рвачества и гонки за гигантской прибылью. Скоро даже простые разговоры между более или менее зарабатывающими людьми там станут проходить в виде ликбеза: чем надо заниматься, во что вкладываться, купи-продай и «у меня есть агент». Мафия там уже старалась маскироваться под бизнесменов.
Океанский бриз Атлантик-Сити в Джерси был наполнен лёгкостью и деньгами, выбрасываемыми на этот же ветер. Отели, рестораны, публичные дома и казино в подвале каждого из них, а то и в открытую. Бутики и карусели, компактно налепленные вдоль набережной. Игорная столица Америки днём веселилась, вечером пила и танцевала, а глубокой ночью оживали отделённые высокими заборами пристани на окраинах набережной, и склады, которые жадно поглощали и выпускали тяжело гружёные грузовики. Там крутились тёмные личности криминальной наружности. И их никто не замечал.
Чикаго уже даже не скрывал своё преступное лицо. В трущобах и в притонах среди однотипной городской застройки каждую ночь, а то и день слышались выстрелы. Законопослушная часть города старалась не показывать носа в некоторых районах в тёмное время суток. И этих районов становилось всё больше и больше. Промышленная часть города круглосуточно горела фонарями, гремела железом и чадила заводскими трубами.
Кентукки мог бы походить на Вирджинию своими пасторальными видами, массой больших ферм и реднеками на уже убитых грузовичках и тракторах. Но во внешнем виде городков этого штата было что-то благородное, и даже несколько чопорное, английское. Изначально здесь было много переселенцев из Соединённого Королевства, и это наложило свой отпечаток на архитектуре, языке и даже манерах. Потом их начали теснить ирландцы и немцы. Но количество осталось очень весомым.
Наш «автопоезд» заехал в Луисвилл. Город, который даже отдалённо не имел сейчас тех очертаний, что обретёт уже через пятьдесят лет. Вместо стекла и бетона геометрически правильных высоток — невысокие дома, очень редкие многоэтажки, которые не шли ни в какое сравнение с помпезными строениями Нью-Йорка и Чикаго.
  
Разгрузка алкоголя на одном из складов заняла не больше часа. На удивление это были одни из самых лёгких ста тысяч. Учитывая, что мы брали и «Доджи», ящиков с виски загрузили в Балтиморе больше чем обычно.