Леонард и Голодный Пол

И все же какая-то частичка ее души не хотела отрываться от Голодного Пола. Он так долго жил с родителями, что снимал любое напряжение, которое в противном случае могло возникнуть между Хелен и Питером. Двое людей, проживающих в большом доме, иногда неизбежно вертятся друг у друга под ногами. Изобилие свободного времени, как выясняется, не способствует снятию раздражительности. Хелен продолжала работать два дня в неделю под предлогом, что ей нужно дотянуть до выхода на полную пенсию, но на самом деле она была не готова к проверке на прочность своей фантазии о свободной, беспечной жизни с Питером. Голодный Пол вносил оживление в их будни, став амулетом, предохраняющим от тонкой патины одиночества, которой мог бы покрыться большой пустой дом. Его пребывание в доме и всегдашняя готовность перекинуться с Хелен парой слов или сделать что-то, что веселее делать вместе, — все это позволяло ей давать Питеру возможность побыть одному, к чему тот неизменно стремился, и в то же время отгонять от себя чувство изолированности.
— Доброе утро, дорогая, — сказал Питер, входя на кухню после своего обычного субботнего валяния в постели. Привычка поздно вставать по субботам сохранилась у него со времен, когда он еще ходил на работу. — Как спалось? — спросил он, подойдя к ней сзади и поцеловав ее в голову. Хелен, стоя над раковиной, смотрела в сад.
— Хорошо. Спасибо, дорогой. У тебя немного заложен нос? Ты ночью похрапывал, — сказала она.
— Весна. Наверное, начинается аллергия на пыльцу. Как там наш сын и наследник? Если он еще спит, пойду сварю нам с тобой овсянку.
— Давай. Он оставил записку — пошел в больницу навещать пациентов. Самостоятельно.
— Надо же! Это прекрасно. Похоже, у вас там дело пошло, — сказал Питер, отмеряя овсяные хлопья.
Все еще в пижамах, они уселись за стол. Питер просматривал недочитанные статьи во вчерашней газете, а Хелен включила радио, чтобы создать хоть какую-то видимость разговора, без которого Питер вполне бы обошелся.
Хелен выглянула в садик за домом и увидела, что Голодный Пол перед выходом наполнил птичьи кормушки. Несколько зябликов клевали семечки, выбирая те, что повкуснее, и разбрасывая остальные, а парочка галок атаковала комочки жира.
— Тебе удалось еще раз подумать про нашу поездку? — спросила Хелен. — Я хочу сказать, что после свадьбы мы будем вполне свободны. Может, придумаем что-нибудь особенное?
— Меня не надо просить дважды. Я готов. Но мне казалось, тебе требуется время, чтобы решить, берем ли мы с собой нашего барина. Ему не понравится долгий перелет.
— Я знаю. Но я задумалась над словами Грейс. Может, и ему, и нам будет лучше, если мы отправимся одни, — сказала Хелен.
— Согласен. Аминь. Так куда ты хочешь поехать? Я бы исключил дремотно-зевотные круизы и такие туры, где все время сидишь. Может, выберемся за переделы Европы? В Штаты или куда-нибудь, где меньше «запада»? В Аргентину? Что ты думаешь о Вьетнаме?
— Может быть, лучше не в Азию? Грейс едет в Киото и решит, что это мы за ней увязались.
— Вообще-то, Азия довольно большая, хотя на карте она всего лишь вот такого размера, — рассмеялся Питер, разведя пальцы сантиметров на восемь.
Хелен убавила огонь под кастрюлей, чтобы каша не убежала.
— Надо подумать. Пока не будем никому ничего говорить. Чтобы не расстраивать.
  
Глава 16
 
Торговая палата
 
Голодный Пол вернулся из больницы в приподнятом настроении. Бросив ключи на столик в холле, он вразвалку направился на кухню поцеловать мать и преподнести ей купленный в супермаркете букетик хризантем. Пачку субботних газет он с глухим стуком опустил на стол перед отцом.
Посещение больницы прошло хорошо. Когда он явился, миссис Готорн спала, поэтому он поговорил с Барбарой о том о сем. Кровать между ними была пуста, но не заправлена. Он рассказал Барбаре о своем награждении и не забыл спросить про ее взрослых детей. Все происходило во время игры в дорожный вариант «Морского боя», который он специально принес с собой, так как успел выяснить, что скребл провоцирует ее на дискуссии. Хоть время и поджимало, перед уходом он подошел к миссис Готорн, которая все еще спала, но уже с капельницей. Голодный Пол сел на свое обычное место рядом с ней и замер на несколько мгновений, слушая хрипловатое дыхание, вырывающееся из груди больной. Когда она проснулась и увидела, что он сидит у ее постели, на ее лице появилось выражение облегчения, она потянулась к нему и тихонько взяла за руку. Минут двадцать он так и сидел, а миссис Готорн снова заснула. Голодный Пол положил ее руку поверх одеяла, переставил подальше от края тумбочки стакан с водой и только потом отправился домой.
 
Из больницы он выходил с новым ощущением уверенности и независимости. Оно не покидало его и дома, когда он стал готовиться к церемонии, даже начал насвистывать во время бритья и издавать в ванной прочие несвязные звуки, отдаленно напоминающие пение: ля-ля-ля, тра-ля-ля — вроде мелодий из какого-нибудь мюзикла. Синяк под глазом тоже начал бледнеть и теперь отливал желтизной. Но Голодный Пол отличался сложной чувствительной натурой, чья энергичность могла быть подорвана самым ничтожным обстоятельством. В данном случае его веселое настроение сдулось, когда у новой рубашки, купленной вместе с костюмом на свадьбу Грейс, обнаружились двойные манжеты. Хелен, погладив рубашку, повесила ее на дверцу шкафа, и Голодный Пол, заметив, какие на ней манжеты, сразу распереживался по поводу возможных осложнений. Двойные манжеты предполагали запонки, а запонок у него не было; следовательно, придется попросить их у отца, и сразу же возникает опасность их потерять. Нельзя забывать и о возне с этими приспособлениями: когда у тебя руки как крюки, застегнуть запонки практически невозможно. Голодный Пол сидел на краю кровати бледным подобием недавнего триумфатора — в брюках, носках и рубашке с нелепыми болтающимися манжетами.
В таком полуодетом виде он нехотя отправился к отцу за запонками, потому что не мог же он сам рыться в отцовских ящиках! Потом пришлось просить маму их застегнуть. Мама, правда, сказала, что с удовольствием поможет, отметив, что здесь нет ничего постыдного и что она всегда помогает в этом деле отцу. Но ее слова не спасли положения. Уверенность в себе, еще совсем недавно наполнявшая Голодного Пола, улетучилась, как плохо завязанный воздушный шарик, который вырвался из рук и со свистом носится по комнате. Они поехали на награждение. Голодный Пол сидел на заднем сиденье с открытым окном, тихий и лишенный всякой способности к социализации.
Они подобрали Леонарда по дороге к местному центру, где в три часа должно было состояться вручение призов Торговой палаты — кульминация ряда событий того дня, идущих под рубрикой «мероприятия местного сообщества». Леонард запер входную дверь и сел к ним в машину. Сам он тоже был в расстроенных чувствах. Пребывая в хорошем настроении, он без лишних раздумий послал Шелли эсэмэску с вопросом, не хочет ли она присутствовать на награждении его друга. Теперь он уже был вполне уверен в своем статусе бойфренда и был готов не без хвастовства представить ее друзьям. Ее жизнерадостный по тону ответ, к сожалению, оказался отрицательным: она занята с Патриком. Не желая легко сдаваться, Леонард предложил взять Патрика с собой, потому что там наверняка будут какие-нибудь развлечения для детей. Она ответила, как ему показалось, терпеливо, но сдержанно, что, по ее мнению, их еще рано знакомить, и, кроме того, она пообещала сыну кое-что другое, а свое слово надо держать. Леонард ответил коротко, что понимает, и предложил в понедельник вместе пообедать, скрыв обиду на то, что ему указали его место и оно было на несколько ступенек ниже, чем ему представлялось.
И теперь Леонард и Голодный Пол страдали от жалости к себе, сидя на заднем сиденье и почти не разговаривая. Поскольку каждый подозревал в товарище некоторую холодность из-за отмены игры в «Монополию» в середине недели, они неверно истолковали настроение друг друга, и таким образом каждый удвоил свою порцию несчастья.