Баба Яга ищет наследницу (СИ)

— Добрыня, — пробасил пациент.
— Никитич? — помимо воли вырвалось у меня.
— А ты откуда знаешь?
— Ну, о силе твоей легенды ходят, — не соврала я. — А меня Ярославою кличут.
Да ешкин кот! Что ж я говорить так странно начала? И тут мы приходим к одному из неразрешимых философских вопросов: сознание определяет бытие или бытие — сознание. М-да, а даже ничего не пила. Однако.
  
— Спасибо тебе, Ярослава, за то, что спасла меня. За это я твой должник, проси, что хочешь!
Сперва пациент говорил не очень-то внятно, но постепенно отек спадал, и его речь прояснялась. Тут я поняла, что мои спутницы до сих пор прячутся.
— Эй, выходите! — крикнула я и тут же застыла с открытым ртом, потому что следом за семенящей из кустов курицей не вышла — выплыла девушка.
Юная, красивая, с волосами цвета угля и молочной кожей с чуть заметным розовым румянцем на гладких и щечках.
Лишь только большие зеленые глаза выдавали в ней ту самую нечисть, которая вчера нас с Рябой не утопила в болоте.
— А это кто?
Я посмотрела на Добрыню, он завороженно глядел на кикимору в человеческом обличье, кажется, даже забыв о боли.
— Сестрица я ее, Отрада, — нежно улыбнулась кикимора и опустила взор.
***
Я аж слюной подавилась. Пришлось откашляться. При этом Отрада смотрела на меня бесконечно честными и встревоженными глазами.
— Ну, не совсем сестрица, — наконец смогла говорить я. — Так, скорее знакомая.
— Лучшая подружка, — прямо на ходу торговалась кикимора, улыбаясь все с тем же невинным видом.
Я нервно засмеялась, но не успела ничего возразить, когда Добрыня прервал нашу странную беседу, будто вовсе и не заметил подвоха.
— А вы куда направляетесь, красны девицы?
При этом он продолжал так смотреть на кикимору, что та аж светилась от счастья. Вот уж не знаю, зачем ей этот богатырь. Неужто в болото хочет затащить да утопить, как нас с Рябой вчера? Развлечения у нее, видите ли, такие! Нет уж, не для того я тут с зубом богатырским сражение вела, чтобы теперь его самого со свету сжили. Пока могу, буду приглядывать за хитрой нечистью. По какой-то же причине она не захотела являть парню свой истинный вид. Хотя, надо признать, сейчас она выглядела куда симпатичнее.
Приглядевшись, я поняла, что не так уж она сейчас и отличается от себя настоящей. Черты лица менее острые да фигура чуть более округлая. Ну и кожа не зеленая. А в остальном все та же Отрада. На цвет волос я вообще внимания не обратила. Современного человека не удивишь сменой имиджа.
— Ядвигу Никитичну знаешь? — спросила я, поднявшись.
— А то как же? Кто ж ее не знает в Тридевятом царстве-то! — Добрыня так махнул огромными ручищами, что я еле успела отскочить. Кажется, антисептик оказался довольно крепким и слегка нарушил координацию моего пациента. Ничего, зато от боли уже отошел.
— Ну, так я по ее просьбе задание важное выполняю, — произнесла это и сама не поняла, как гордо выпятила грудь, но тут же согнулась почти пополам от того, что в бок мне уперся острый локоток кикиморы.
— Мы, мы задание выполняем, — нежно улыбнулась она Добрыне.
Что-то не замечала до этого я у Отрады рвения мне помочь. Не к добру это. Что-то замыслила, бестия.
Богатырь расплылся в ответной улыбке, вовсе не обратив внимания на мои страдания. Но потом все же искорка понимания зажглась в его чуть затуманенных глазах. Он перевел взгляд на меня, задержавшись на лунообразном медальоне, кивнул будто сам себе и прищурился на один глаз:
— А вы часом ли не пропавшую царевну разыскиваете?
Я округлила глаза. Не ожидала в столь дубоподобном теле обнаружить неплохие когнитивные способности. Иными словами, не все качки — дурачки, как оказывается.
— Ну, допустим, — решила не выкладывать сразу все карты на стол. — А ты зачем интересуешься?
— Так я это… По просьбе царя-батюшки на ее поиски отправился.
— Погоди-ка, царь ведь письмо бабе Яге… то есть… Ядвиге Никитичне отправил, чтобы она этим делом занялась, — теперь пришло время недоверчиво прищуриваться мне.
— Так помощников много не бывает. Мы все втроем выехали и стольного града на поиски, а потом на перекрестке-то и разъехались в разные стороны.
— Втроем? Кто еще был? — продолжила я допрос с пристрастием.
Впрочем, Добрыня и не собирался скрывать от закона в моем лице важную информацию.
— Илья Муромец и Алеша Попович, товарищи мои верные.
Ну, все по классике. Могла бы и сама догадаться. Пока обдумывала полученную информацию, кикимора уже устроилась рядом с молодцем на зеленой травке да отломила кусочек пирога, приговаривая нежным звонким голосом:
— Ну, значит, нам по пути!
Она томно улыбнулась и принялась отщипывать по маленькому кусочку сдобы, аккуратно отправляя их в рот.
Добрыня снова, как завороженный, на нее уставился. Она с ласковой улыбкой протянула и ему ломоть. Парень, не видя ничего вокруг, хотел взять его, но я вовремя это заметила и ударила того по руке. Он отдернул кисть и непонимающе на меня глянул.
— А тебе два часа есть нельзя еще, — строго сказала я.
— Чего? — не понял детинушка.
— Ну, в чем у вас тут время измеряют? — растерялась я.
— В лучинах, — тихонько тронула меня лапкой умная курица. — Они горят, а мы так время отслеживаем.
М-да, не очень-то мне эта информация помогла, учитывая, что я понятия не имела, как долго горит эта самая лучина.
— Ладно, в общем, пока погоди с едой.
— Это что же, курица говорящая? — внезапно вылупился на мой временный фамильяр Добрыня.
— Ну, есть такое, — улыбнулась я.
Оказывается, даже в сказочном царстве говорящие животные — редкость. Почему-то гордость взяла за мою Рябушку.
И когда это я стала считать ее своей?
Тряхнула головой и посмотрела на Отраду. Она, конечно, преследует какие-то свои цели, но мысль подала дельную: нам по пути. Однако сейчас богатырь был слегка не в том состоянии, чтобы продолжать путешествие.
— В таком случае предлагаю немного отдохнуть и отправиться к жениху пропавшей царевны всем вместе, — предложила я, снова усевшись на мягкий растительный ковер.
— А вы, стало быть, к Кащею идете? — зевнул Добрыня.
— К нему, к нему, — поддакнула Отрада.
— Он может дать нам важную информацию о том, где Василису искать, — добавила я.
Богатырь удовлетворенно кивнул.
— Тогда я с вами, только… — он снова зевнул. — Только вздремну чуток, если вы не против, больно зелье крепкое ты мне, Ярослава, дала.
Ладно, пускай поспит немного, мои ноги все равно еще не отдохнули после быстрой прогулки по неровностям лесной почвы.
Я уже устроилась удобнее, чтобы тоже прикорнуть чуток, но заметила, с каким блеском в глазах глянула на мирно сопящего богатыря кикимора, и решила все же не закрывать глаза. А ну как эта нечисть сожрет сначала его, потом меня, а Рябушкой закусит?
***
Сон богатырский был крепок, но не долог. Не прошло и часа по моим ощущениям, как он проснулся, потянулся и бодрячком вскочил. Ого, мне б такое здоровье!
Все время, пока он дрых, я тщательно стерегла покой нового попутчика от своей «лучшей подружки», которая только что не облизывалась при виде молодца. Ряба спокойно ходила по поляне и клевала травку, видно, птичьи инстинкты иногда брали свое. А сама Отрада плела венок из цветов, которые собрала на поляне, тихонько напевая себе под нос какую-то нежную мелодию.
Когда Добрыня принялся отвязывать своего богатырского коня, мы тоже поднялись. Кикимора водрузила себе на темные волосы разноцветный венок, который, надо признать, очень ей шел.
  
— Ну, девицы-красавицы, — гаркнул богатырь. — Кто верхом на моем верном скакуне поедет? Или обе сразу?
Я поспешила отказаться, потому что даже не представляла, как на такую глыбу забраться. А корячиться перед спутниками как-то не хотелось. Особенно перед противной Отрадой.