Чудовищная правда (ЛП)

⁓
Катон держит меня за руку, несмотря на шепот, взгляды и рев, требующий ответов, когда мы идем перед его народом. Я думала, что нас просто проведут перед ними, но я ошибалась. Было созвано собрание, и они заполнили лекционный зал в здании, где нас оставили на сцене. Брат Катона прохаживается перед своими людьми, все время бросая на меня взгляды, полные отвращения, но я упорно не желаю отступать, особенно когда Катон стоит рядом со мной и принимает все это с ровным спокойствием, которое, кажется, действует даже на меня. В конце концов, его люди затихают, и Катон прочищает горло.
Видно, что они уважают и заботятся о нем — это заметно по их обиде.
— Мое племя, сегодня я перед вами, потому что нарушил наши законы. Я приютил человека. — Раздается рев, но трудно разобрать, что они говорят. Ясно одно — они злятся. Не обязательно на него, но и на меня. — Она была ранена, напугана и бежала через наши земли. — Так ли это? Неужели Катон солгал, чтобы защитить меня? — Она женщина, и не солдат, а ученый.
Глаза переходят на меня, и я понимаю, что их страх делает их опасными. Он застонал, потирая лицо.
— Пожалуйста, позвольте мне объяснить.
Тогда я делаю шаг вперед.
— Я могу говорить, пожалуйста?
Катон смотрит на меня и кивает, а я жду, пока они не затихнут настолько, что я смогу говорить. Я не знаю, что скажу, но мне это важно. Если Катону придется отвечать за то, что спас меня, то они заслуживают правды. Я не желаю им зла, даже если они мне не поверят.
— Да, я ученый. И прекрасно понимаю, почему это должно пугать, но клянусь своей жизнью, я здесь не для того, чтобы причинить вам вред, и я не такой ученый, как те, кто это сделал. Я верю в науку, в способность найти истину во Вселенной, найти объяснение необъяснимому, но никогда не причинять вреда. Никогда. Я не знала правды в поступках моего народа, но меня послали сюда, чтобы забрать их эксперименты. Как только я узнала правду, мне стало плохо, и я отказалась. Я помогала Катону собирать их исследования и прятать их от людей, которые могли бы снова использовать их против вас. Я знаю, вы, наверное, не верите мне, и это нормально, но, пожалуйста, не злитесь на Катона. Он не убил меня, потому что ему было жаль меня. Я не понимала последствий, и бегала по вашему миру. Ему было неприятно скрывать это от вас, но, узнав, зачем я здесь, он захотел защитить вас от моего народа и того, что они сделали с вами и еще явно хотят сделать. — Я оглядываюсь на Катона. — Катон хороший человек, разрывающийся между долгом и правильными поступками. — Я смотрю на лекционный зал, до краев заполненный монстрами всех возрастов и размеров, на море красного цвета, умоляя их понять меня.
Молить о жизни монстра, как странно.
— Я не знала, чем занимался мой народ. Я знаю, что это не оправдание, но это правда. Он оставил меня в живых, потому что думал, что я могу помочь, что я что-то знаю, и я знаю. Я не просто ученый, я работала в их лаборатории. Над другими исследованиями. Они не обращали на меня внимания, потому что я женщина, поэтому свободно общались между собой. Я знаю больше, чем они думают. Я знаю, как они думают и чего хотят. И отдавать им исследования я не собираюсь, даже если ценой будет моя жизнь. Я хочу помочь вам. Я не заслуживаю вашей милости после того, что сделал мой народ, но все равно прошу о ней. Прошу позволить мне помочь вам, и если вы не хотите, я пойму, но, пожалуйста, не сваливайте все на Катона. Он виновен лишь в том, что любил свой народ так сильно, что готов был нарушить ваши законы, чтобы уберечь вас от тех, кто мог бы причинить вам вред. — Я смотрю на его брата. — Даже если его возненавидели бы в ответ. Спасибо.
Я отступаю назад и вижу, что Катон наблюдает за мной, приоткрыв рот а в глазах теплится нежность, а затем он прочищает горло.
— Мы как раз возвращались из лаборатории, когда нас нашли. Я не должен был лгать. Мне следовало рассказать об этом соплеменникам, когда я узнал, но я... я хотел защитить вас. Мы обрели образ жизни, безопасность и свободу, и я надеялся сохранить это. Я знаю, что это неправильно, и следовало поделиться своими опасениями, но я сделал это из любви, уверяю вас. Я не буду просить пощады, я подчинюсь любому вашему желанию, но если вы решите, что я должен уйти в отставку или изгнать меня, пожалуйста, знайте: мне повезло быть вашим лидером и видеть, как наш народ растет после такой боли, и я надеюсь, что однажды вы сможете понять мой проступок.
 
Когда Катон отходит, раздается ропот, и я снова беру его за руку, внезапно занервничав от того, что моя храбрость ушла.
— И что теперь? — шепчу я, беспокоясь за наше будущее.
Даже зная, чем все может закончиться, я бы все повторила, стоя рядом с единственным существом в этом мире, которое я должна ненавидеть, но не ненавижу. Город, как и монстры, стоят того, чтобы защитить их, помешать людям еще больше им навредить.
Даже если они меня ненавидят, это все равно того стоит.
— Мы живем в демократическом обществе, Талия. Каждый имеет право голоса в нашем племени, — пробормотал Катон. — Будет проведено голосование, голосование за наше будущее, за мое руководство и изгнание... и за твою смерть.
Я дрожу, и Катон крепче прижимает меня к себе.
— Я не позволю им убить тебя. Я пошлю все к чертям, и буду бороться за твою свободу, лишь бы ты была в безопасности.
— Голосуем! — кричит брат Катона, но, переведя взгляд на своего друга, задумчиво смотрит на меня. Он беспокоится за него. Несмотря на свою ненависть ко мне, монстр переживает за своего брата. Он просто выполнял свой долг, и я понимаю его отвращение к моему народу.
Голоса сливаются в один, и я закрываю глаза, ожидая ответа. Вид, которому люди причинили только боль, решает мою судьбу. По-моему, вполне заслуженно, но и винить их не могу, если они проголосуют за мою смерть. Я знала, чем рискую, когда перебирался через стену.
Я открываю глаза и наблюдаю, как листы бумаги передают вперед и отдают старшему монстру, который начинает их читать и считать. Катон сжимает мою руку и смотрит на меня сверху вниз, понизив голос специально для меня.
— Что бы ни случилось, верь в меня, хорошо?
— Хорошо, — бормочу, сжимая руку в ответ. — Спасибо, что спас меня в тот день.
— Ты спасла меня, Талия, — шепчет Катон, когда раздается крик.
Мы оба оборачиваемся, когда мужчина встает.
— Голосование завершено. За Катона, нашего лидера, проголосовали все. Ты прощен за этот проступок, но не стоит повторять его. Несмотря на все, что ты сделал для нас, твой долг должен быть превыше всего.
Катон кивает, его облегчение очевидно. Несмотря на то, что Катон держится особняком, видно, что он любит свое дело и любит помогать своему народу.
— Для человека. — Глаза мужчины обращены ко мне, в них нет ни злости, ни надежды. — Говорю от имени всех: ей будет позволено жить, если она будет помогать нам, но если она каким-либо образом предаст нас, то будет немедленно предана смерти.
— Я поняла, — отвечаю, едва не падая в обморок. Я буду жить. Они нам поверили. Я улыбаюсь Катону, а он улыбается мне.
Я знаю, что мы уклонились от пули. Монстры больше беспокоятся о том, что хотят люди и получить мою помощь, чем о том, чтобы убить меня. Одна смерть против всей их расы — они действительно умны. Неудивительно, что они продержались так долго.
— Тогда предлагаю вернуться к нашим целям, нет? — говорит Катон. — Сами они не исполнятся. — Это вызывает смешки, и хотя я знаю, что некоторые из них все еще будут злиться и, возможно, обижаться, они явно доверяют ему. Монстры начинают разбегаться, некоторые смотрят на меня с интересом, а другие — с откровенной ненавистью.
Брат Катона останавливается перед нами и пристально смотрит на меня.
— Я никогда не буду доверять тебе, и когда ты облажаешься, а ты облажаешься, человек, я уничтожу тебя. — Он бросает взгляд на Катона и уходит.
Катон рычит, глядя ему вслед, а затем смотрит на меня.