Дионисов. За власть и богатство! - II (СИ)
— Вот блин! Но они же классные? — расстроилась Ангелина. — Я уже успела с ними подружиться!
— Ещё денег заработаем, и тебе прикупим. Плюсом к зарплате. А эти я верну. Вынеси, пожалуйста.
Ангелина поморщилась, но, похоже, после моих слов пребывала в приподнятом настроение, и автоматы вынесла.
Потом уплетала шашлык за обе щёки, и всё же спросила, лукаво прищурившись.
— Значит, ты за мной поехал?
— Ну, конечно, поехал.
— Это ты потому что я для производства вина нужна, ага?
— Конечно. Исключительно для этого, Ангелина, — вздохнул я.
— Я так и подумала, — кивнула она.
Это я чего, так хорошо сыграл, получается? Ну, тогда придётся правду сказать.
— Не говори глупостей, для меня на этом континенте любой человек важен, а ты — тем более. Ты отличный стрелок, и в технике разбираешься.
— То есть — это ты взаправду меня своей правой рукой назвал? — она, похоже, реально удивилась.
— Ага, — кивнул я.
— Круто! — она вскочила и едва не попрыгала на месте. — Ну, всё, я спать пойду. А, ещё спросить хотела — правой руке зарплата полагается?
— Десятка в месяц устроит?
— Пятнадцать!
— Нет. Пока десятка. Вот разовьёмся — тогда.
— Ладно.
И уже у самой лестницы вдруг повернулась и сказала.
— Поклевская-Козелл.
— Чего? — не сразу понял я.
— Из ссыльных уральских литовцев. Ну, я же теперь уже знаю твою настоящую фамилию. Поэтому подумала, что…
И тут же испарилась.
— А отчество⁈ — крикнул я вслед. — Отчество у тебя какое?
Этот вопрос пока остался без ответа. Ладно. Потом раскроем друг другу свои тайны, пока ещё не время.
Все разбрелись по спальням, тëтушка Марго в этот раз тоже осталась у нас. Мы с ней тоже за день успели перекинуться парой слов по поводу предстоящих важных дел и ведения бизнеса.
Тупай забрался ко мне в кровать и посапывал у изголовья. Не очень привычно было, но как-то даже спокойнее. Хотя, конечно, я бы предпочёл, чтобы кто-то другой мне кровать согревал. Кто-то… побольше, и более близкий физиологически…
Да, Саша, ты и забыл. Ты ж теперь молодой. У тебя, помимо бизнес-проблем, теперь ещё одна нарисовалась… После Омелии на том злополучном корабле так женщин пока и не было.
Следующим утром я отправил Рустама в Белый Берег, проездом через Югопольск — проведать квартиру и прочее. Необходимо было закупить кое-что из электротехники, бытовых приборов — хотя бы, банально, холодильник, а также завести и подписать кое-какие документы по поводу получения денег от графа.
Также, вспомнив мои вечерние размышления, я успел написать и передать ему короткую записку: «Дорогая Надежда Константиновна. Как ваши дела? По-прежнему жду вашего визита».
— Передашь в квартиру номер три в соседнем корпусе. Я постараюсь вечером и сам заехать, но не факт, что успею.
Рустам как-то сразу расплылся в довольной улыбке.
— Петрович, вот наконец-то. Давно вам говорил!…
— Никаких больше комментариев. Если вдруг захочет приехать в гости — подвези.
Также уже после его отъезда написал письмо Замойским следующего содержания:
«Текущие разногласия считаю улаженными, требую не мешать бизнесу, в качестве доброй воли возвращаю оружие. Нарушение перемирия одной из сторон будет считаться сигналом перехода к открытому вооружённому конфликту».
Я хотел отправить Степана, чтобы он отвез письмо со стволами на заставу к Замойским, но его не оказалось в поместье. Походил, покричал:
— Степа-ан! — ответа не было.
Потом нашёл Егора из сторожки, тот сказал, что Степан забрал машину и уехал, видимо, в Номоконовск к отцу.
Что ж, осталось сделать всё самому и воспользоваться транспортом тётушки Марго, «Харламов-Давыдовым» — разрешение на то она давала. А по дороге решил проведать Штирцей и Северину Пржевальскую.
Когда уже собирался отчаливать — приехали господа Макшейны. Теперь уже не на лошадях, а на маленьком древнем грузовичке, напоминающим «полуторку» военных годов.
— Ого, сколько ему⁈ — воскликнула Ангелина, вышедшая их посмотреть. — Это ж… «Ползунов-Щекочихин», середина девятнадцатого, не раньше! Ты ж мой старичок!
— Вовсе не ш-штаричок, мадемуазель, — проворчал Осип Эдуардович, видимо, не расслышав начала. — Я ещё — ого-го!
— Да я про грузовик.
— Это да. Тышача восемьсот двадцатый! Тут уже родных деталей нет, четырежды собиралась и вош-штанавливалась, реликвия!
Ну да. Двигатель внутреннего сгорания во времена Пушкина, усмехнулся я. Звучит, как анекдот. А потом вдруг памятью реципиента откопал, что вообще-то в этой реальности дизельный, вернее, «масляный» двигатель изобрели наши, отечественные мастера аж в начале восемнадцатого века. И что именно он позволил российскому флоту отвоевать колонии у умирающих старых империй. И именно при помощни него, в совокупности с боевыми эликсирами, и разразилась Великая Европейская Война в начале XIX-го века, погрузившую мир на пятьдесят лет в хаос…
Макшейны тем временем бодро доставали из кузова старые доски, инструменты, а затем, уже самыми последними, вытащили их. Двух здоровенных двухметровых автоматонов, как я опознал, одной из первых моделей, без камер, с заливным бачком.
— Отгружаю двух работничков. Беш-шрощщная аренда. Щ-щас опалубку для забора будут нам колотить.
Двое не то племянников, не то внучатых племянников рода Макшейных залили этанол, ловко завели автоматонов, прицепили к ним стройматериалы и повели их к месту работы.
— Присмотри за ними, — попросил я Ангелину. — Какие-то уж больше старые модели, мало ли, сломают чего.
— Ага, — кивнула она.
Сам сел на стального коня, закинул оба ствола на спину — видок, конечно, тот ещё. И тут ко мне вприпрыжку прискакал Нанотолий — ну, что поделать, пришлось усадить на спину. Втопил тапку в пол, помчал по колдобинам. Селяне уже привычно выглядывали, здоровались, радовались. Любят меня, получается?
Первым делом добрался до Пржевальской: выбранной ею шато оказалось всего в двух километрах от меня — чуть выше по руслу Лауры, на повороте у моста, над высоким берегом.
Стволы с мотоциклом я заблаговременно оставил подальше, у моста, и тупая рискнул оставить там же. На деловой встрече производить впечатление головореза не хотелось, как и пользоваться запрещёнными приёмами с милым зверьком в стиле «панда-дипломатии». Взглянул строго, сказал:
— Сиди тут, Нанотолий. Сторожи!
И ведь он как будто бы понял, свернулся тихо на сидушке, уснул. А приехал я вовремя — Северина с Капитолиной Павловной и тем воротилой уже упаковывали вещи и собирались уезжать в город.
— Доброе утро! Уже уезжаете, не понравилось у нас? — спросил я.
— Доброе! — коротко улыбнулась Северина. — Почему же — не понравилось. Очень. Особенно воздух. Пока что прибрались, тут был форменный беспорядок, затем едем оформлять сделку по недвижимости в Югопольск. А на следующей неделе перевезём вещи.
— Получается, мы теперь соседи?
— Выходит, так.
Я потом уже понял, что в её глазах отразился какой-то озорной огонёк. Но я был слишком заряженный, сразу перешёл к делу.
— Отлично! Северина Артуровна, мне очень хотелось бы продолжить наше общение, и наверняка у нас представиться такая возможность, но я к вам по делу. У нас с вашим троюродным братом была договорённость о приобретении мини-завода. Деньги есть. Хотелось бы заключить договор, это возможно?
— Конечно, — уже гораздо холоднее сказала она. — Капитолина Павловна, у нас же был с собой бланк договора? Найдите минутку, займитесь.
Суровая гувернантка присела со мной за пыльный уличный столик, коротко комментируя, помогла заполнить договор. А потом наклонилась и шепнула:
— О вас, Александр Платонович, ходят дурные слухи. Я понимаю, что вы теперь соседи, но держитесь-ка от Северины Артуровны подальше… Ещё и после тех угонщиков. Ну, вы понимаете, о чём я.
— Вот как? — я вздёрнул бровь. — Капитолина Павловна, при всём уважении — вы же понимаете, что в иных княжествах за такие заявления от… не дворянина по голове не погладят?