Шелк и пар (ЛП)

Что за дьявольскую игру затеял Бэрронс? Ей было неуютно, словно прямо сейчас все их титулы исчезли, и под одной крышей находились не враги, а два простых человека, которых влекло друг к другу.
Но допустить такую мысль было бы в высшей степени глупо. Мина ждала, прислушиваясь к повисшей в комнате тишине, но ответов на свой вопрос не получила. Бэрронс вытребовал у нее поцелуй и чуточку больше, но совсем не изъявил желания забрать свою награду.
А ванна тем временем остывала.
Практичность вынудила Мину перебрать в голове все имевшиеся у нее варианты. Сухой одежды нет, и нечего и говорить, что дома ее наверняка ждут вооруженные до зубов преследователи. Ведь человек всегда возвращается домой в поисках безопасности.
Но здесь-то они не станут ее искать, правда? Никому и в голову не придет, что на улице ее спас не кто иной как Бэрронс — с кровной-то враждой между их семьями. Этот дом даст ей надежное укрытие, а с угрозами, которыми разбрасывается герцог, можно справиться… как-нибудь.
Мина стянула с себя одежду на холодные плитки пола и шагнула в воду. Родной дом перестал быть ее крепостью, и сегодня она не в силах это исправить. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами, найти способ перехитрить принца-консорта, а первый инстинктивный порыв — пуститься в бегство или спрятаться — здесь едва ли уместен.
Как только Мина, стиснув зубы, погрузилась в ванну, ее тело окутала обжигающая вода. Здравые мысли покинули голову, а пена облепила гладкие изгибы груди. Кожа постепенно приобретала приятный розоватый оттенок.
— О боже, — прошептала Мина, глубже погружаясь в воду и откидывая голову на край ванны, что стояла на ножках в виде когтистых лап. Просто божественно.
Довольно долгое время вода продолжала жечь тело, пока жар не начал проникать в кости, согревая изнутри. Мина смыла с волос вонь канала, затем добавила еще горячей воды, закинула ноги на край ванны и принялась лениво вертеть между пальцев жемчуг на шее.
Ее не удивило, когда дверь открылась, и в комнату вошел Бэрронс. Мина метнула в него недобрый взгляд, сохраняя молчание и не утруждаясь глубже опускаться под пену, которая покрывала тело. Пусть играет в свои маленькие игры, она тоже не лыком шита, и предугадать его намерения много времени не займет.
Какие же все-таки мужчины предсказуемые. Эта мысль придала ей сил. В конце концов, Бэрронс всего лишь очередной мужчина, а Мина годами вела войну при помощи своих женских хитростей.
Герцог переоделся в сухое — черную рубашку, словно вобравшую в себя всю тьму в комнате, с черными подтяжками, туго натянутыми на широких плечах. Он закатал рукава, открывая взору предплечья. Мина никогда прежде не видела его в любой другой одежде, кроме парадной. В таком вот неформальном образе вид у него был более взъерошенный, более чувственный.
С тех пор как Бэрронс уехал в Санкт-Петербург, его волосы немного отросли, и сейчас их перехватывала бархатная лента. Это подчеркивало четкую линию скул и нижнюю губу, которая была чуточку полнее положенного. Мине хотелось стянуть эту ленту с его волос и запустить руки в золотистые пряди.
Она все-таки опустилась в воду поглубже. Невинной ее назвать было нельзя. Два непродолжительных романа за плечами, однако Мина целиком и полностью контролировала отношения, даже когда жажда крови затмевала рассудок. Ей стало не по себе. При виде Бэрронса (а может, тому виной нынешние обстоятельства в целом) у нее в душе поднимались чувства, которых Мина никогда не признавала.
Вожделение можно взять под уздцы. Всегда.
— Я так понимаю, вы пришли за своей наградой. — Мина поигрывала жемчужинами.
Бэрронс вскинул бровь.
— Я лишь принес вам бладвейн, ваша светлость. — Он поставил поднос, который держал в руках, на туалетный столик, разлил напиток по бокалам и протянул один Мине.
Она приняла бокал, помешивая кроваво-красное вино. Снова эта тревога.
— Из вас вышла бесподобная камеристка, Бэрронс.
— Решили меня нанять?
Мина тихо рассмеялась.
— Вот уж вряд ли.
Бэрронс обошел изголовье ванны, и его пальцы проскользили по плечу Мины.
 
— Мы сегодня хорошо сработались.
Так вот чего он добивается.
— По-вашему, мы сможем использовать этот альянс в Совете? — В конце концов, он выступал от лица герцога Кейна.
— Этого они ожидают меньше всего. Но нет, Мина, я не предлагал вам альянса, лишь выразил свое мнение.
— Хорошо. — Она осушила бокал и протянула ему. Да скорее ад замерзнет, чем Арамина подумает об альянсе с сыном человека, убившего ее отца. — Ибо перемирие закончилось.
Несколько секунд Бэрронс таращился на ее бокал.
— Досадно. — Осторожно поставил его на столик, затем повернулся к гостье.
Мина напряженно застыла.
Пальцы едва ощутимо коснулись ее щеки.
— У меня нет намерений причинить вам боль, — напомнил он. — Уж этого вам стоит опасаться в последнюю очередь, герцогиня.
Затем сжал в кулаке ее мокрые волосы и потянул голову вниз. Перед глазами Мины возникло перевернутое лицо Бэрронса.
— Если только я не замыслю украсть ваше сердце, — шепнул он. — Тогда вам стоит быть настороже.
— Я всегда настороже, — выдохнула она.
Взгляд Бэрронса смягчился, и он подался ближе.
— Если мне не изменяет память, вы задолжали мне поцелуй.
— А вы мне — записку, — отрезала она с колотящимся сердцем, вцепившись в края ванны.
— Поцелуй, — повторил он, — при условии, что я помогу вам выбраться из переделки в целости и сохранности. — Его лицо склонилось еще ближе, огонь свечи придавал коже восхитительный золотистый оттенок. — За записку была назначена другая цена.
Тело Мины полыхнуло огнем. Кулак, стискивающий ее волосы, сжался крепче, словно предупреждая, что она полностью в его власти.
— Я уже обнажена, — отрезала Мина.
— Но на вас покров из пены, дорогая. — Его вкрадчивый голос стал медовым. — Из пены и света свечи.
Повисшее между ними напряжение переменилось, ощутимо сгущаясь в воздухе. Сволочь, с играющей на губах легкой улыбкой он бросал ей вызов. Прекрасно понимая, что Мина не желает платить по счетам.
Ее сердце гулко застучало в груди.
— Так тому и быть. — Мина через силу расслабила тело, разжимая стиснутые на ободке ванной пальцы. — Вы заслужили свой поцелуй. Надеюсь, вы не навоображали себе ничего большего.
Мина запустила руку в его волосы, высвобождая их от бархатного ремешка, притянула голову ниже и прильнула к губам.
Они были мягче, чем казались на вид, и таяли на собственных губах Арамины, вбирая ее дыхание в легкие. От такой интимной мысли у нее между бедер полыхнуло жаром, возникло ощущение пустоты, ноющая боль… будто в ожидании чего-то большего. Мина легонько мазнула губами по губам Лео. Раз. Другой. Лизнула его язык, а затем втянула себе в рот, обхватив ладонями лицо.
Каждое ощущение разжигало в ней опасные чувства: царапающая кожу щетина;то, как он тянул ее за волосы, сковывая и подчиняя власти поцелуя. Все эти ощущения не должны были ее волновать. Их вообще не должно было быть, но что-то жаркое рождалось в душе, когда он вот так прижимал Мину к себе. Под кожей разгорелось лихорадочное волнение. И она сразу остро почувствовала, каким огромным был Бэрронс, каким сильным, и как легко он подмял ее под себя…
В ней вспыхнуло желание. Безумная страсть, непохожая на разливавшуюся по венам жажду, что порождал голод. Мине хотелось утянуть Лео за собой в воду, позволить его рукам и губам прошествовать по телу, заполнить эту пустоту внутри. Опасные мысли, опасные чувства, ведь ей не следует хоть что-то испытывать.
Задыхаясь, Мина разорвала поцелуй.
 
Грудь Бэрронса вздымалась и опадала, веки отяжелели. Его рука все еще сжимала волосы Мины, пока оба соперника, не отрываясь, пожирали друг друга взглядом, а потом эти невероятные губы медленно изогнулись в чересчур уж довольной улыбке.
— Вас устроила оплата, милорд?
— Стоило ли ради нее рисковать жизнью и здоровьем? — Пронзительный взгляд его темных глаз упал на ее губы. — Да, — хрипло признался он. — За такое и умереть стоило.