Теория невероятности (СИ)

У меня было полно дел, кроме того, как тенехватов прикармливать, но и этому занятию я находил минутку. В этом у меня был сугубо практический интерес. Все животные с приставкой — теневые, как я убедился, имели гораздо больший интеллект, чем все остальные, а ещё имели целый набор расширенных чувств. Они двигались быстрее и почти всегда бесшумно. Как я пойму, что сюда пришёл кто-то опаснее мелких многоногих? В случае, если сюда будет пробираться кто-то страшный и ужасный, то моё зверье почувствует реальную опасность. Я, конечно, и не думал, что они заступятся за капитана малого тральщика, но смогу увидеть суету, и у меня будет больше времени отреагировать, чем, если бы я просто нос к носу столкнулся с уже зашедшим на мою территорию теневым хищником. Они-то наверняка старших товарищей отслеживают.
Выполнив родительские обязанности по кормлению малышей, отправился осмотреть и попробовать напоить болезного. С медузой было и хорошо, и не очень. Она отлично лечила все внешние повреждения, зализывала раны на коже, стягивала ошмётки плоти, вправляла вывернутые ногти и всё, что касалось внешних повреждений. Зато чудо биотехники и рунной мысли внутренние повреждения не лечила категорически. Надежд на то, что ситуация как то поправится — совершенно не было.
Вернулся к очагу. Все-таки за это время я уже привык к еде не из пищевого синтезатора. У меня ещё оставалась корзинка Удовольствий, и теперь я ей мог воспользоваться, но решил приберечь звёздную кровь для экстренных ситуаций. Непонятно как дело обернется дальше. Нужно было осмотреться. Может быть за нами прилетят через несколько часов и нас просто заберут, а если выбираться самим, то тогда что делать? Проблема была в раненом тавре. Судя по тому, что кресло было специальным образом подогнано, выдвинуты дополнительные упоры, а ноги и грудь дополнительно стянута страховочными ремнями, с нестандартной фиксацией, то внутренние повреждения были наверняка. Надо было понять, что с ним и как его тащить. Прекрасно знаю, что если кто-то получил перелом позвоночника или бедра, то поднять его на ноги и сказать, что всё будет хорошо — это не лучшая идея. Гораздо правильнее зафиксировать тело, даже если нужно немного в грязи полежать, и дождаться тех, кто реально умеет помощь оказывать.
Уже вторые сутки раненный провёл в отключке. Накачал я его очень здорово. За это время удалось пару раз попоить его по несколько глотков, по крайней мере его жизни ничего не угрожало. Была идея использовать автодок из моего комплекта военмеда, но пока он не придет в себя, делать это было нельзя. Повреждения были внутренние и вначале нужно было адаптировать пауков. Анатомия разумного тавра была почти такая же, как у людей. Практическое отличие было только в копытах и в слегка коровоподобной морде. Рогов у Тархана не было, и он носил нормальный сферический лётный шлем. Поэтому я даже и не думал, что он бык, а не человек. На ноги не обратил внимания. У многих скафандров ботинки больше напоминают копыта. Внизу размещают магнитные подошвы, дополнительные системы подвижности или просто тяжёлые элементы экипировки, смещая центр тяжести вниз. Опуская критические элементы как можно ниже, можно убрать с линии огня энергоблоки, резервный БК и ещё масса причин.
Пока решил не суетиться. Куда бежать я просто не знал. Корвет точно всё, но ещё мог послужить в качестве трупа. Многие бронеплиты расслоились и образовали множество мелких дырок, через которые пробирались небольшие теневые животные, зато крупных не было. Большую часть времени была ночь, но если сюда придут черви, то лучше обороняться изнутри, чем бегать по тёмным расщелинам с бесчувственным телом на руках.
За это время, помимо костра посреди пульта управления, удалось организовать некое подобие обороны. Под чутким руководством импланта, я смог отколупать, перетащить, укрепить, а потом выпустив ремонтную медузу, ещё и активировать непонятно каким чудом оставшийся последний боевой модуль. Это был гибрид энергетики и гаусс орудия на основе рунных технологий. Что это конкретно и чем стреляло понять было невозможно, но мощь этих штук я видел. Просто внутри корпуса остался ещё один неиспользованный контейнер, который я и переволок, установив за вывороченной створкой грузового отсека и подключив с помощью медузы. Теперь у нас была закрыта задняя полусфера, а просто так прыгнуть на орудие не получиться. Проход к нему перегораживало целое сплетение покорёженного металла. Часть сектора обстрела перекрывалась железяками, зато и в один самоубийственный прыжок снести огневую точку не удастся.
  
Всё это время думал о происходящем. По традиции, в первые секунды прибывания в новом круге я получал теневого хищника, а после женщину из рыбообразных с великой идеей. В этот раз теневые хищники дружить со мной хотели только издали, в стаю не брали, хотя в округе подобного зверья было немало. Взамен мне выдали драный корвет и потрепанного тавра. Может, где-то в душе даже был и рад тому, что в этот раз началось не с теневого хищника.
— Раджеп Мадарасп, — было первым, что я услышал от раненого.
Тархан внимательно смотрел на меня, грязного, в потрёпанном, но вполне современном синтетическом комбинезоне, колдующего у огня, разведенного прямо посреди управляющего пульта. На обломанных железках, которые я использовал как шампуры, жарилась рыба. Я их срезал мульти ключом из набора Космо и получил отличные приспособления для кухни. Видя, что тавр приходит в себя, кивнул:
— Точно. Раджеп Мадарасп. Скажи, тавры только солому едят или рыбу тоже будут? Если что, у меня есть овощные сублиматы и галеты.
Он, слегка приподняв голову, осматривал обстановку. После литров химии, которую я щедро влил в болезного, приходил в себя тавр медленно. Знаю, что был перебор со снотворным, но ментальное давление червяка было таким, что девяносто девять и шесть девяток после запятой давал Симбионт на вероятность, что ему мозги выжгут и остальные доли процентов оставил на случайность. Вероятность, что у него есть дерево ментальности вроде моего, располагалась дальше ещё на шесть знаков после запятой, обозначаясь в триллиардный долях процента. Я мог предполагать, что это будет тавр, но если бы под пеной скрывали людей леса, воды и даже кел, то воспринял бы это с меньшим удивлением.
В моём понимании тавры всегда были полуразумными дикарями с дубинами, и никогда не летали на многоцелевых корветах, сделанных по гибридным технологиям. Я никогда не слышал о том, чтобы человеко-быки были разумны, хотя логика подсказывала, что ничего в этом такого и нет. Были разумны, а потом одичали. Мало ли таких ситуаций в жизни происходит? Был я на одном орбитале по добыче не очень нужного астероидного пояса. Там народ жил столетиями, занимаясь межродственными браками, тупея и злоупотребляя спиртным такого качества, что порой примесей в нём было больше, чем самого спирта. Сюда никто не хотел ехать, а если и удавалось как-то кровь разбавить, то, только когда на разработки привозили преступников на вечное поселение, заменив смертную казнь на пожизненное. Вот там народ реально дичал и зверел, а то, что носили штаны, никакой разницы. Дикие тавры со своими мордами выглядели более интеллигентно, чем пьяные и обдолбанные химией рожи населения орбитала.
— Кто ты? — немного собравшись с силами сказал раненный.
— Давай я расскажу тебе, что здесь произошло, и было бы интересно услышать твое мнение, — ответил Тархану, улыбнувшись во всю рожу.
Я, конечно, не стал мучать угадайками ещё не до конца пришедшего в себя человеко-быка, поэтому вкратце рассказал Тархану, кто мы, чего мы и где мы. Без подробностей и пока без рассказа о прошлых кругах. Просто капитан космического тральщика с гвоздём в голове, а потом передал слово:
— А теперь, уважаемый парнокопытный, готов выслушать ваши предложения, что нам делать?
К моему удивлению, бычара улыбнулся во всю рожу и воскликнул:
— Раджеп Мадарасп! Моя теория верна! Теперь я могу спокойно умереть. То, что мы с тобой встретились — это всего две миллиардные процента.