Самоучитель для бога. Дилогия (СИ)

– Ну… это… как бы… – Лишь Настя могла ввести его в такое состояние. Других людей давно не считал за людей. Всех видел насквозь, ощущал их недостатки и свое над ними превосходство. Но это Настя! Это его богиня! Поэтому он стоял и мямлил: – Я… это… вот!
Он протянул цветы, Настя глянула высокомерно:
– Что это? – Ну возьми же эти чертовы цветы. Улыбнись ему! Скажи, что ты рада! Гордость! Это все дурацкая гордость заставляет унижать любимого!..
– Цветы, – неловко улыбнулся Егор. – Для тебя!
– Подлизываешься? – строго спросила Настя.
– Подлизываюсь! – признался Егор. – Прости, если что!
– Ладно! – Настя немного оттаяла. Егор глядел на нее, пожирая глазами. В его глазах Настя прочитала бурю эмоций. В его глазах она увидела любовь.
Егор же терялся в догадках. Ее вид говорил: «Ты мне противен, ты мне не нужен! Да я лучше с первым встречным буду, чем с тобой». Но в глазах… очень глубоко в глазах он видел странные искорки. Словно это все игра, а она думает: «Это неправда, я люблю тебя!»
– Цветы приму, но это ничего не изменит! – заявила Настя. Она выхватила у него букет и зашагала дальше.
Егор ошарашенно глядел ей вслед.
– Ну Настя! Погоди же! – побежал он за ней.
Они подошли к дороге. Настя гордо ступила на проезжую часть.
– Ты думаешь, подлизался, и все? – бросила она ему, даже не оглядываясь.
– Но что? Что я должен сделать? – закричал Егор. – Хочешь, я стану на колени? Прямо здесь! Смотри!
Он стал на колени посреди проезжей части. Настя наконец обернулась.
– Да ладно тебе кривляться!
– Я не кривляюсь! – яростно проговорил Егор. Ее неприступность раздражала его, но что‑то более сильное усмиряло это раздражение. Заставляло действовать. – Я тебе клянусь, что не сдвинусь с места, пока ты не простишь меня и не позовешь!
– Да ты что? – Брови Насти скептически изогнулись. – Ну‑ну!
– И до тех пор я не произнесу больше ни слова! – заявил Егор. Он стоял посреди дороги на коленях. Глаза упрямо блестели. Он закрыл глаза, сложил руки на груди и замер.
– Егор! Ну перестань! Машина едет! – услышал он встревоженный голос Насти.
– Сам знаю, – ответил он. Хоть и закрыл глаза, но видел все вокруг до мельчайших деталей. – Если ты не желаешь меня простить, то пусть лучше меня задавит машина…
Рядом проскочило что‑то тяжелое. От шума клаксона заложило уши. Егор даже не поморщился. Настя всхлипнула.
– Ну и сиди там! – крикнула она. Ее шаги стали удаляться. Сердце Егора залило горечью. Неужели уйдет?! Неужели она так и уйдет, оставив его здесь?..
«Неужели я так и уйду, оставив его там? Дура! Какая же я дура! – переживала Настя. – Вернись и скажи ему, что ты давно уже его простила, что ты любишь его, что ты не можешь без него! Что это гордость виновата! Гордость! Настя! Вернись!»
Она шла и уговаривала себя. Руки яростно сжимали букет, колючки кололи нежную кожу сквозь блестящую обертку. Она ругала себя и медленно уходила дальше. Шаг ее замедлялся, но она все шла и шла, шла и шла. А в душе бушевала буря!
Егор так и стоял на проезжей части. Прямо посреди дорожной разметки. Настя скрылась за домами, но он продолжал стоять. Ведь он обещал ей! Теперь нельзя уйти. Он обманет кого угодно… Даже маму свою. Но обмануть Настю? Никогда! Любовь – это великая сила! Она не даст упасть! Она может только поднять! Если он любит Настю, он не сдвинется с места! Будет стоять до тех пор, пока не умрет! Если она так и не подойдет ко мне, я умру! Зачем, если он не нужен любимой? Зачем?
Вокруг собирались любопытные. Остановилась машина, хлопнула дверь, Егор услышал отборный мат.
– Какого… сидишь на проезжей части, мудак!..
Егор лишь раздраженно поморщился. Глаза по‑прежнему держал закрытыми. Подумал вяло: «Ну чего тебе надо? Дорога широкая, объехал бы да катил дальше! Обязательно нужно выйти и поиздеваться!»
  
К шоферу присоединилась пара прохожих, останавливались и другие машины. Вскоре вокруг него собралась небольшая толпа. Егор приглушил звуки, чувства.
Потом появилась милиция. Двое патрульных в серой форме с дубинками и наручниками отогнали толпу в сторону.
– Эй! Парень! Ты чего, из психушки сбежал? – наклонился над ним один. – Ну‑ка уйди с проезжей части! Здесь нельзя стоять!
«Я знаю, – подумал Егор. – Но тебе не понять, почему я здесь стою! Ты слаб и испорчен повседневной жизнью. Ты воспитан нынешним телевидением. А там только любовь на скорую руку и безопасный секс! Твои убогонькие мозги не проникнут в высшее таинство настоящей любви!»
– Да чего ты с ним разговариваешь, руки за спину – да в кутузку! – Второй оказался более прагматичным. Хотя милиция и должна быть прагматичной. С нежными и ранимыми душами нужно идти в художники, а не в милицию.
Егор почувствовал, как они зашли к нему с двух сторон, подхватили за руки и попытались поднять. Он сосредоточился, перед глазами полыхнул Знак. В голове поплыли слова: «Я одно целое с матушкой‑Землей! Единое целое. Я камень! Я неподвижный гранит! Я был здесь всегда! И пребуду вечно!»
Он не знал, откуда в его голове взялись такие слова. Он произнес их и ощутил, как тело сковывает оцепенение. Егор попробовал пошевелиться, но не смог. Тело превратилось в камень.
Милиционеры схватили его, дернули. Ощущение было словно попытались оторвать от земли статую, отлитую из свинца.
– Черт! – ругнулся один, тот, который прагматик.–
Как такое может быть?
– Не знаю! – пораженно ответил дипломат. – Он… не поднимается!
Удивленно загудела толпа.
– Вот, бля, копать‑молотить, пацан дает! Едрена мать, укуси меня за ногу! – шофер‑матерщинник удивлялся громче всех.
Егор ощущал все это сквозь туманную дымку отрешенности. «Вам не понять! Жалкие людишки, вам не понять!»
– Что будем делать? – спросил дипломат. – Может, вызовем подмогу?
– Ты чего? Нас же засмеют! – раздраженно ответил реалист. – У, урод! Обкурятся, а потом…
Егор услышал его пыхтение, плечо обожгло болью. Он вздрогнул от неожиданности. Удары повторились еще и еще раз! Реалист оказался слабонервным и вовсю лупцевал его дубинкой.
– Ну как? Нравится? Вздрагиваешь, сука! – орал он.
– Ты поосторожней! Чего так? – забеспокоился дипломат…
Время словно замедлило ход. Точно жук в жидком меде. А потом…
– Сволочи! – топот каблучков и яростный женский голос– Что творите, изверги?! Прекратите! Не трогайте его!
Сердце Егора замерло. Настя?! Он почувствовал, как губы шевелятся и шепчут ее имя. Он открыл глаза.
Перед ним стояли два милиционера, а разъяренная Настя наскакивала на них, словно наседка на кошку. Те пытались как‑то оправдаться, но Настя есть Настя! Когда она в гневе, лучше с ней не связываться. Кого хочешь уничтожит. У Егора даже мелькнуло легкое сострадание к бедным милиционерам.
– Гражданочка! Постойте! Да постойте же! – попытался перевести разговор в мирное русло дипломат. Реалист стоял ошарашенный, не зная, что предпринять. Одно дело бить непонятливого придурка, совсем другое – поднять руку на красивую женщину.
– Егор! Егорушка! Прекрати сейчас же! – кричала Настя. От патрульных отвернулась, словно их и не было вовсе. – Прости меня! Дура я! Дура!.. Может, мне тоже стать на колени?! Вставай, пойдем со мной! Егор!
Лицо Егора расплылось в счастливой, глуповатой улыбке. Он мгновенно вскочил на ноги.
– Настюха! – закричал он, крепко обнял ее и поцеловал. Его сияющее лицо обернулось к толпе. – Дамы и господа! Представление окончено! Хеппи‑энд! Все свободны!