Разведенка. Как я мужика искала... (СИ)

Мазохистка.…
Боже, как я устала и вымокла. Зонт, хоть и прихвачен с собой, но не спасает от косых струй дождя.
Вот и наша дача.
Машина Леши припаркована рядом с воротами. Прохожу на территорию и понимаю, что Леша не соврал. Часть забора заменена, всюду доски, размокшие опилки. На крыльце под навесом разбросаны инструменты.
Дверь в домик закрыта.
Толкаю — без толку!
  
Запасные ключи обычно под крыльцом, нужно сдвинуть дощечку.
Размокшее дерево поддается с трудом.
Наконец, я внутри.…
Черрррт.…
Обессиленно прижимаюсь спиной к стене.
— Леша! Леша, ты здесь?
Однозначно, он здесь. Рядом с входом стоят его туфли, на вешалке — пиджак.
Дачный домик небольшой, из нескольких комнат.
В кухне стоит удушливый запах застоявшейся и испорченной еды, высохшая закуска, полная пепельница окурков, шеренга пустых бутылок.
— Забухал, что ли? Вот дурак.
Распахиваю окно, чтобы впустить немного свежести.
Иду дальше.
Люк в погреб открыт.
Заглядываю и вижу очертания тела.
Испуганно застываю, без движения.
Кровь резко приливает к лицу, горло охватывает спазмами удушья.
Если он мертв…
Боже, только не это.
Я должна посмотреть, что с ним. Должна.
— Леша. Леш.… — зову со слезами. — Скажи хоть что-нибудь!
Ничего.
Я включаю фонарик на телефоне. Подсвечиваю.
Здесь должна быть деревянная лестница, но сейчас я её не вижу, а без нее в погреб как спуститься?
— Леша! — зову в отчаянии.
В ответ раздается хриплый стон.
Меня обливает жарким потом!
Живой!
Слава богу!
— Леша, как ты?
Опять что-то едва различимое в ответ.
Слов не разобрать.
Хриплый кашель.
Так.… Где-то должна быть эта чёртова лестница!
Если не та же самая, то другая.
Деревянная такая, всегда стояла возле домика.
Ни усталости, ни тяжести намокшего дерева я не чувствую… Действую на автомате.
И даже о страхе высоты забываю, воткнув лестницу в погреб.
Леша лежит на спине, нога вывернута неестественно и рука тоже.
— Леш, как ты? Леша.
Мне приходится наклониться совсем близко, чтобы услышать сухой, хриплый шепот.
— Я двигаться не могу. Паршиво.
— Ничего, сейчас помогут.
Достаю телефон.
Вот чёрт, в погребе совсем не ловит.
— Я вылезу, Леш, и позвоню. Все будет хорошо, Леш. Тебя вытащат.
***
Я могла бы остаться наверху и там дожидаться приезда спасателей после того, как позвонила и объяснила ситуацию.
Но совесть не позволяет мне так поступить.
Спускаюсь обратно, ноги сильно дрожат.
— Пить хочешь, Лёш?
Опускаюсь на колени, сразу же ноги пронизывают сыростью и холодом.
Как же здесь холодно, ужас просто.
И мокро.
— Пить хочешь, Леш? Вот, попей немного. Я уже позвонила спасателям… Они выехали, — помогаю ему попить, понемногу вливая воду ему в рот. — Как ты так, Леш?
— Не заметил погреб. Забыл, что открыл его. Свет выбило, затрещало что-то. Я пошел и… забыл, что сам открывал этот погреб.
Про то, быль пьян Леша или нет на тот момент, я уточнять не стала.
Мне кажется, что да.
Наверное, раньше я бы непременно разахалась и упрекнула его, что сам виноват, и обязательно бы припомнила, что он в электричестве не силен, чтобы возомнить себя способным что-то починить….
Но сейчас он оказался в беде, и я прикусываю свой язычок.
— Ты замерз?
— Хуже последней собаки, — кашляет хрипло. — Думал, сдохну тут.
— Ага, помрешь! А как же дети?
— Они уже выросли. Дурной отец им не нужен.
— Вот дурак! Другого отца у них нет. И отец-то из тебя хороший получился.
— Но муж — паршивый. Так? — интересуется сквозь кашель.
Сейчас мне не хватает наглости сказать, что он всегда был плохим мужем.
Наверное, он был даже слишком хорошим мужем, и поэтому я не вынесла его предательства…
— Мы были хорошей парой, и не должны зацикливаться на прошлом, Леш.
— Я не хочу оставлять нас в прошлом. Неужели неясно?! — вырывается из него мучительный вопрос.
Я нахожу его ледяную руку и сжимаю пальцы, не в силах ответить ему сейчас.
Слышны голоса….
Под этим предлогом я что-то бормочу, оправдываюсь, спеша к лестнице.
Слёзы текут по лицу, слишком болезненно внутри отзываются слова бывшего мужа.
Нет, так невозможно!
Надо уехать на время….
Вот пусть Лешу вытащат, довезут до больницы, обследуют, позвоню детям…
Пусть возятся со своим отцом!
— И снова здравствуй! Эх, девочка, бедовая ты какая-то… — улыбается уже знакомый мне МЧС-ник. — Ну, что на этот раз?
— Там…. в погребе… человек лежит, — говорю с трудом.
— Чё, бомж какой-нибудь туда свалился? — наклоняется над погребом.
— Нет. Бывший муж.
— Ясно. Так, ну отойди, присядь, красивая, - и в сторону требовательно. - Работаем, ребят. Работаем!
  
Глава 26 
 
Лиза
Пока парни вытаскивали Лешу, осторожно, стараясь не повредить ещё больше, я прошлась по дому и поняла, почему до бывшего мужа никто не мог дозвониться.
Он кое-что ремонтировал, это верно, даже в чем-то преуспел, но судя по количеству бутылок, он просто бухал.
И не важно, каким дорогим было пойло.
Такое свинство развел… Это едва не стоило ему жизни.
Дальнейшие события происходили будто не со мной и не с Лешей. С кем-то другим, а мы просто — сторонние наблюдатели.
Иногда я ловила его потускневший взгляд и отводила свой, не зная, куда себя девать, не находя места.
Хотелось откреститься от ужаса случившегося…
Это не я и не он, мы бы вот так не спустили свою жизнь на тормоза и не понеслись под откос.
Мой Леша бы не бухал, как последний алкаш.
Его Лиза обязательно бы первой кинулась искать того, о котором нет весточки вот уже несколько дней.
Мы друг для друга уже не те, что были раньше, потратились до донышка.
Потом мы тряслись в машине до самого города.
Лешу разместили в больницу, сразу занялись им. На лицо сложный перелом, ушибы, гематома и ещё он сильно простыл, покашливал всю дорогу.
Но всё-таки он в руках врачей, и за его жизнь уже можно было не опасаться.
Первым делом я позвонила сыну.
— Да, мам. Я уже смотрю билеты. Как назло, прямого рейса нет, только с пересадками…
— Юр, не гони лошадей. Отец был на даче.
— Что?! То есть… На нашей даче? Она же заброшенная год стояла, что он там забыл?
— Порядок хотел навести.
— А почему не отвечал?
— Произошел несчастный случай. Он повредился, когда упал в погреб. Не заметил его в темноте. Это случайность, — говорю я. — Сейчас мы в больнице, его осматривают врачи.
— Жив! Слава богу! — выдыхает. — Чёрт, а…. Уф, как гора с плеч!
— И не говори.
— Леська с тобой? Привет ей.
— Леся? Нет, не со мной. Я одна поехала.
— Мам, ну ты даешь… Давай хоть ты поосторожнее, без лишнего героизма!
— Все в порядке, я буду держать тебя в курсе.
Потом звоню дочери, по голосу чувствую, она мне не рада и говорит неохотно, но мне плевать.
— Послушай сюда, Лесь. В следующий раз, когда ты звонишь… И звонишь по серьёзному делу, начинай с него, ок? А не бросайся в меня своими обидами, как обезьяна — какашками! — жестко выговариваю я. — Ты почему, когда позвонила, сразу не сказала, что отец на несколько дней пропал?!
— А ты сама не в курсе, что ли?! — повышает на меня голос.
— Не ори на меня. На подруг своих орать будешь, на мужика… А я тебе — мать. Мы с Лешей в разводе! И мы не общаемся, если ты ещё не поняла.
— Потому что ты не хочешь с ним общаться.
— Не хочу, конечно. Дай бог, доченька, по тебе твой любимый танком туда-сюда на протяжении года кататься не будет, не будет плевать в твою фотку вместе с друзьями…
— Да что ты выдумываешь?! Папа бы так не сделал.
— Я говорю то, что видела, а если ты не в курсе всех грязных подробностей, то и не надо делать из меня чудовище, поняла?! И ещё раз… — повторяю спокойнее. — Есть проблема, озвучиваешь ее. Ртом, блин!