Единственная для Лютого (СИ)

Ближе — только поцеловать.
Внезапно я поняла ужасное — я соскучилась по этому мужчине за время разлуки и схожу с ума от желания.
Оно меня погубит…
Чтобы хоть как-то предотвратить надвигающуюся катастрофу в виде поцелуя, я выдохнула:
— Меня по утрам сильно тошнит. Динара видела это. Кажется, она что-то заподозрила.
Разговоры о тошноте могут в любом человеке убить тягу к поцелуям. В момент когда я говорила эти слова, губы Лютого едва ощутимо чиркнули по моим, зародив пульсирующие искры там, где успел прикоснуться.
Однако мои слова подействовали и Руслан медленно разжал хватку.
— Динара прямо спрашивала тебя о беременности?
— Нет, я соврала, что пирожком отравилась, — сказала, прислонившись к стене, вжавшись в нее спиной.
Это было необходимо, чтобы не свалиться с ног, потому что Лютый отодвинулся и перестал меня удерживать, а слабость в коленях была запредельной, ноги стали ватными.
— И что дальше?
— Динара отчитала меня. Сказала, что ваша семья зря меня кормит и содержит. Я передала ее словно не совсем точно, но смысл именно таков… — ответила со слабой улыбкой.
— Я решу этот вопрос. Больше никто тебя не потревожит. Твое состояние меня тревожит, я сам у врача поинтересуюсь, нормально ли это, что тебя наизнанку выворачивает!
— Врачи сказали, что я здорова, — возразила.
— Я все же сам этот вопрос уточню. Сядь на диван, — позвал мужчина, махнув в сторону.
Он первым двинулся в том направлении и сел на диван, за низкий столик. С его уходом стало гораздо проще контролировать дыхание и пульс. Я постояла несколько секунд и только потом тронулась с места, сев напротив мужчины.
— Это всё, что тебя тревожит? Больше ничего? — поинтересовался мужчина.
— Меня тревожит, как ты собираешься объяснить вопрос с беременностью, — сказала я, пытаясь не думать о кощунственном, жестоком условии отдать малыша.
— За это не переживай. У меня все схвачено, — отмахнулся мужчина и снова устремил на меня взгляд.
Мне было неловко находиться под таким тотальным давлением, я отвела свой взгляд в сторону, разглядывая интерьер комнат, и в очередной раз подумала, что мне неприятно.
— Эта комната выглядит, как помещение для мужских встреч в обществе женщин с плохой репутацией…
— И с низкой социальной ответственностью, — закончил мою мысль мужчина.
— И ты считаешь, что поговорить со мной можно было только здесь? В подобном заведении? Показываешь мне на то место, которого я заслуживаю, по-твоему мнению?
Я мгновенно вспылила и высказала всё, что думаю.
Мне уже порядком надоело, что в последнее время мной интересовались исключительно как телом для плотских утех.
Мне хотелось видеть искреннее участие, тепло и заботу, а не переживать, что в очередной раз меня смешивают с грязью, если не на делах, то словами, или наоборот…
— Успокойся, — осадил меня мужчина.
Однако я была напряжена и устала дрожать, бояться каждой тени. Мне надоело чувствовать на себе подозрительные, осуждающие взгляды жены Руслана, каждым из которых она вгоняла мне под кожу мурашки.
Динара была вежлива со мной и с Тимофеем, внимательна к нашим нуждам, но при этом смотрела так, словно она лишь терпит грязь в стенах своего дома, исключительно по приказу супругу.
— Зачем мы здесь?! Я не гулящая и не продажная девка, чтобы таскать меня по мерзким гадюшникам! — выпалила я.
— Мерзкий гадюшник?! Да ты хоть знаешь, какие тут цены? Для тебя просто космос! — разозлился мужчина.
— Мне нет никакого дела до заоблачных цен. Я бы лучше в школьной столовке купила вчерашний пирожок с картошкой и перекусила им, чем находилась в… дорогущем борделе!
Наши взгляды скрестились.
Мужчина медленно откинулся на диван и скрестил руки под грудью.
— Не кипятись, Ма-ша. Укротить тебя и укоротить твой язычок — дело нескольких минут. Мы ждем нужного человека. Юриста… Чтобы подписать бумаги. Только и всего. Не то, что ты подумала.
При последнем слове Лютый красноречиво посмотрел на меня с пренебрежением, и в его взгляде хорошо читалось, что я неплохо сгодилась в его постели лишь на один раз, и на большее мне рассчитывать не стоит.
 
Более того, стоило мне открыть рот и начать возмущаться, как я становилась для мужчины лишь досадной и болтливой помехой, от которой головной боли больше, чем пользы.
  
=5=
 
В воздухе повисло молчание, которое нарушилось лишь звуком шагов официанта. Он расторопно расставил на столе еду, салат, жаркое с овощами и крепкое спиртное для мужчины.
Напротив меня официант поставил чашку чая с молоком, несколько пакетиков сахара и тарелку с замысловатыми пирожным.
Лютый принялся за еду с аппетитом, я последовала его примеру и с готовностью схватилась за чайную ложку, принялась размешивать ею сахар в чае, чтобы отвлечься на простые действия.
Я настороженно наблюдала краем глаза за действиями Лютого, втайне ожидая от него какого-то подвоха.
Как только с едой было покончено, официант прибрал со стола, и в помещении появился высокий мужчина в дорогом костюме, с «кричащим» парфюмом, заполнившим воздух всей комнаты.
— Юрист пришел с составленным договором на малыша, которого ты мне родишь, — бросил короткую реплику Лютый и обратился к юристу. — Объясни ей, что к чему, и подпишем бумаги.
Юрист представился, но я не запомнила его имени. Мой взгляд был прикован к папке, в которой лежала довольно увесистая пачка листов бумаги.
Договор.
Дьявольский договор.
Юрист пустился в пространные объяснения, я слушала его, пытаясь понять и принять ту мысль, что мои обязательства будут расписаны на бумаге.
С тревогой я подумала о том, что станет, если я не смогу выносить малыша?! Такое иногда случалось с женщинами, против их воли…
— Если вдруг случится выкидыш? — произнесла шепотом, не будучи уверенной, что моя реплика будет замечена мужчинами.
Но они отреагировали молниеносно. Юрист мгновенно пролистал свою папку, пробежался взглядом по нужным строкам договора и поправил очки, сползшие на кончик носа.
Весь его вид выражал мгновенную готовность растолковать мне очередной пункт договора. Юрист красноречиво посмотрел на Лютого, ожидая от него одобрения. Однако мужчина предпочел ответить сам:
— Не рекомендую, чтобы случилось подобное нежелательное «если вдруг…»
— Но такое может случиться!
Сердце стучало громче, чем обычно, и его стук раздавался в каждой клеточке тела.
— Динара говорила, что она считалась здоровой, а выкидыши случаются регулярно! — упрямилась я.
Глаза мужчины сузились и в темном взгляде проскользнул нехороший огонь.
Я поняла, что терпение мужчины находится на исходе, что он вообще не привык долго церемониться, а со мной возился исключительно из мотивов, которые были понятны лишь ему одному.
Может быть, просто настроение было приподнятое?
Однако сейчас лимит его терпения близился к концу. Благоразумие советовало вести себя скромнее и быть незаметной. Конечно, мне не стоило лезть на рожон и злить мужчину.
Но, на минуточку, речь шла не о бумажках, а о моей жизни!
— Из-за мошенника Соловьева моя жизнь и без того окажется перечеркнутой на целых девять месяцев, а потом исковерканной памятью о случившемся! Я не хочу растягивать этот кошмар на неопределенный срок и желаю конкретики! К тому же я хочу оговорить, что в случае, если Антон объявится, долг и унизительные требования будут аннулированы. Я хочу, чтобы договор был прозрачным и вполне конкретным!
— Эти нюансы уже учтены, — подал голос юрист.
Но Лютый пресек его попытки показать мне, где именно записано то, что я озвучила.
— Конкретика, значит, тебя интересует. Конкретика такая, Мария. Родить ребенка — твой единственный шанс расплатиться с долгами. Выкидыша не должно случиться! Но если попытка окажется неудачной, ты отправишься на процедуру оплодотворения. И если в следующий раз все сорвется… — сказал тихо, но с угрозой Лютый. — Значит, придется подумать об альтернативе.