Наномашины, "Шива"! Том 7 (СИ)

Отец, жарящий сосиски на палке, нахмурился.
— Эх, если бы все эти небесные и подземные скотины сказали, кто он — как бы всё было легче! — вздыхает Марк.
Верно. Мы даже сегодня утром с Юстицией попытались связаться через Ауру! Нет блин, принципиально не хочет говорить кем я был, хотя знает. «Бла-бла, должен узнать сам, бла-бла». Что-то вроде универсального закона мироздания: не хочешь, чтобы перерождённый резко превратился в прошлую Хтонь — не говори прямо кто он.
  
— Каков план? — спросил отец.
— С помощью нашего удачливого друга Максимуса… — начал телепортатор.
— Пошёл нахрен, — сказал Максимус.
— Вот его, да. Мы посетим пару мест, которые ассоциировались со Зверем. Пороемся. В процессе будем учить мелкого премудростям. Если не нароем — полетим туда, где заодно и Апофеоз затронем. Вопросы?
— Да, — поднялся Максимус.
— Слушаю.
— Когда нахрен пойдёшь?
— Услышал, — кивает Макс, — Слушайте, а он нам обязателен? Может, ну… в вулкан скинуть его?
— Увы, но да, — встаёт отец, — Ладно, доедаем и погнали. Дел ещё полно.
* * *
Индия — страна древнейшей и последней религии. И эта же страна — одна из передовых в области хранения знаний.
Именно поэтому мы начали с неё и сейчас тусуемся здесь — библиотеки и архивы. Вся история сохранена именно здесь. И как в одной из древнейший стран в принципе, в ней самой полно знаменательных событий.
Выскочив из телепорта, первое, что мы увидели — как вода течёт вверх. Голубые капли медленно поднимались, плюя на законы гравитации, а одна даже попала мне прямо в ноздрю и открытый от удивления рот.
— Фу, солёная! — плююсь, — Что это⁈
— Место битвы Зверя и Левиафана. А если точнее — сюда упала голова повелителя морей, — рассказывал Макс, так-то, на секундочку, историк.
Это походило на высушенное озеро, только недостатка воды здесь явно не наблюдалось — её здесь полно. Просто… она в пространстве зависла, то падая, то вновь поднимаясь.
— Миша, ностальгию чувствуешь? — спросили меня.
— Да пофиг ваще, — пожимаю плечами.
Вид — просто завораживающий! Но… незнакомый. Я должен что-то почувствовать?
«Рой?»
«Ничего. Но спешу уточнить — такое возможно из-за адаптации к изменению ядра. У вас высокое сопротивление таким вот проявлениям прошлого, так что вы можете ничего не почувствовать, хотя без меня — должны были»
«Ай, красавчик!»
Ну, если я и убивал Левиафана, то это явно не самое яркое воспоминание в моей прошлой жизни.
Ощущения от места странные — пространство здесь корёжит конкретно. Но не наш клиент. Дальше.
* * *
— Сынок, сначала ты должен научиться гонять кровь. Туда, сюда. Раз. Два, — отец напряг вены и наглядно показал, как его кровь катается туда-сюда.
— Выглядит противно.
— Так и ощущается. Магия Крови — противная школа как для врагов, так и для пользователя. Ещё не передумал?
— Пф! Противность — моё второе имя! — гордо тычу в себя.
Мимо проходил Максимус:
— Ха-ха, есть такое! — хохотнул он.
— Так, иди куда шёл! — махнул Марк, — Давай приступать, сын. Путь в Адепты Крови нелёгок. И первым нужно победить… себя и свои ощущения, — он хмыкнул, — Знаешь, как говорил мой учитель?
Поднялась очень интересная, и крайне неожиданная тема.
А я ведь и сам хотел просить!
— Что⁈ — выпучиваю глаза как лягушка.
— «Покуда не отринешь боль — не приблизишься к моему подобию. Первое, чего ты должен лишиться — чувств. Ибо без них возможна метаморфоза, и без них — не собрать черепа для трона черепов».
— Бать… а что у тебя нафиг за учитель такой был?
Отец хмыкнул, поднялся с колена и, вздохнув, посмотрел вдаль, на одну из старых индийский деревушек.
Он молчал. Думал. Явно катал мысли.
Но в конце концов:
— Бог. Меня учил мёртвый бог, — улыбнулся Марк Кайзер, мой таинственный и любимый отец, — Наш дальний-дальний родственник. Хранитель нашего рода, решивший переродиться с полной памятью в моём сыне.
— … што? — я поджал губы как обезьяна, — А разве мы тогда не…
— Да. Мы с тобой — потомки Мёртвого Бога. А ты — его задуманный сосуд.
Я на него глянул. Он глянул на меня. Максимус покосился, закатил глаза и пошёл дальше.
Смотрим. Молчим.
— Ой, да серьёзно⁈ И я узнаю об этом только сейчас⁈ — взмахиваю руками.
— О, не переживай, ха-ха! — хохотнул отец, — Я его окончательно убил, ради Ани и тебя. Никаких кровавых стариков в моём сыне!
…
…
Вашу мать, да что это за неожиданный поворот среди бела дня⁈ Сейчас же только девять утра!
* * *
Примерно в то же время.
Хоук стоял посреди тёмной комнаты и смотрел телевизор. Ведущий обозревал мелочную, но всё равно интересную новость из дружественной Индии — про иностранного мальчика, сначала съевшего одно из острейших блюд на земле, а потом резко покрывшегося огнём.
«Уже в Индии…», — вздохнул он, — «Ну, должен вернуться. Здесь и поймаю», — Хоук смотрел мерцающий экран как всегда уставшими глазами, — «Теперь ошибок совершать нельзя. Нужно его доставить. Иначе…», — раздираемый сомнениями, он сжимает кулак, — «Но… чёрт…».
Ему нужно его поймать! Нужно доставить! Но… как же не хочется.
— Ой, дядя, а вы что так пристально на маленького мальчика смотрите? Вы тоже маньяк⁈
И тут послышался двоящийся девчачий голос.
Хоук медленно поворачивается и видит… босую девочку в белом сарафане и с заячьей головой. Причём непонятно, маска это, шлем, или реально голова.
И она стояла с ножом в руке.
— Как ты меня видишь? — устало вздохнул мужчина.
— А у меня ушки большие, и я очень хорошо слышу! — весело сказала она, — Например, как вас съедает совесть, хахаха! Ну и сердце стучит.
У Хоука и впрямь ускорилось сердцебиение от стресса. И он и впрямь отключил антизвуковой барьер, оставив лишь невидимость. Думал, в квартире безопасно — кто будет слушать его шаги?
Но вот, кто-то да слушал.
— Да уж… — вздыхает он, не сводя взгляда с ушастой девочки, — А что, нельзя смотреть на мальчика? Ты против?..
— Угу, против. Не делайте того, что задумали! Пожалуйста! Давайте жить дружно, без конфликтов и ссор! — сказала она очень мило, — Иначе я вам глотку вскрою и в лесу под деревом труп закопаю.
Её голос моментально изменился! С двоящегося девичьего, он стал звериным, животным. Эхо стало ещё больше, рык пробивался через каждую букву, а тембр сильно снизился, будто её голосовые связки начали трещать и меняться.
Её алые глаза замерцали на фоне белой шерсти, а маленькая ладошка крепко сжала начищенный, заточенный нож.
Хоук внимательно на неё посмотрел. На оружие, на взгляд, на стойку.
Странная девочка. И явно нежелающая плохого Михаэлю.
— Думаешь у тебя выйдет? — спросил он.
— Ой, не знаю, — невинно пожала она плечиками, — Но если вы меня обидите, то за вами придёт моя мама! И поверьте, вы очень… очень-очень-ОЧЕНЬ не хотите, чтобы сюда приходила моя мама! Она очень злая, большая, и иногда… очень-очень голодная, хе-хе — улыбнулась она.
— Да… не особо лажу со зверьми. Не хотелось бы, — как всегда устало ответил Хоук, будто ему уже давно плевать.
— Ну вот! И вообще, вы чего на маленьких мальчиков заглядываетесь⁈ Вы тоже как та, которая за мной охотится? Тц, в мире что, мало мальчиков? Что-ж вы к моему прицепились⁈ Найдите своего! И вообще, на ровесниц смотрите!
— Да нет, не за этим он нужен, — вздохнул Хоук и развернулся на телевизор, понимая, что от ушастой не отвязаться, — Но и что делать не знаю. Не могу выбрать, ушастая девочка. А надо.
— А из чего выбор?
— Из хорошего и плохого.
— Так просто выберите хорошее, в чем проблема? Вы, взрослые, вечно все усложняете!
— Разве? А дети нынче что-то понимают? — хмыкает он.
— Конечно! И побольше вашего! — помахала она ножом, — Когда я поняла, что мне нравится жестокость, у меня… тоже был выбор. Я была на грани! Но в одну ночную прогулку, один непоседливый мальчик сказал: «Быть злым? Ме-е-е, отстой. Убивать и мучать ты можешь и плохих парней. Ещё и хвалить все будут. Плохих полно. Хороших вот… мало». И я тогда подумала… а ведь правда? Если я захочу кого-то зарезать, то пойду зарежу… ну не знаю, вас. Но если вы плохой.