Развод. Дай мне шанс

Боже, как хорошо!
Я так скучала по нашей близости.
Последний раз у нас это было месяц назад.
Мы стали редко совпадать в желании. То он, то я сильно уставали.
Сегодня тоже был трудный день, но сейчас мы оба горели от желания обладать друг другом. Хотелось обнимать его крепкое тело, чувствовать его, дышать им.
Ловить момент и наслаждаться.
Наше дыхание слилось в одно, языки сплетались в диком танце. Он навис надо мной, осторожно развел мои ноги шире, посмотрел в глаза с затуманенным от возбуждения взглядом и медленно вошел. Он поцеловал еще глубже, поглощая мои стоны и начал аккуратно двигаться, затем принялся толкаться еще быстрее и сильнее.
  
Я потерялась в ощущениях. Платон прижимал меня к себе, и всё остальное перестало существовать. Но сквозь вихрь эмоций до меня долетел едва слышный скрип кровати под нами.
Дина заворочалась в своей кроватке, и ее сонное хныканье прорвалось через наш барьер страсти.
Я хотела остановиться, но Платон, словно чувствуя мое замешательство, еще сильнее притянул меня к себе.
И тут дверь в спальню с грохотом распахнулась.
– Что же вы делаете?! – свекровь буквально вплыла в комнату, как штормовая волна. Ее глаза горели яростью, а голос звенел от негодования.
Я замерла, чувствуя, как горячая волна стыда заливала меня с головы до ног.
– При ребенке постеснялись бы! – прошипела она, не опуская палец, которым указывала на нас, словно мы были осуждены на месте.
Платон резко сел, но его лицо оставалось холодным, будто он изо всех сил сдерживал гнев.
– Мам, это не твое дело! – его голос был низким, почти рычащим.
– Не мое? – ее брови взлетели вверх. – Ты называешь это семьей? Стыд да позор!
Она резко подхватила Дину из кроватки, ее движения были грубыми, будто она хотела показать свое превосходство.
– Тоже мне, мать! – презрительно бросила она, обжигая меня взглядом. – Стыдобища!
Каждое слово, как пощечина, больно хлестало меня по лицу.
– Мама, выйди, – рявкнул Платон, но она даже не обернулась.
– Не командуй! – ее голос дрожал от злости. – Ребенка хоть в порядок приведу, раз уж вы не способны думать, кроме как о своих низменных желаниях!
Она вышла из нашей спальни, громко хлопнув дверью, так что стены задрожали.
 
Глава 3. Карина
 
– Твою ма-а-ать… – устало протянул Платон и перекатился на свою подушку.
Всё желание как ветром сдуло.
Я села, нащупала свои трусики и, надевая, шепотом возмутилась:
– Она что, подслушивала под дверью и ждала подходящего момента, когда к нам вломиться? Как это вообще понимать?
– Я понятия не имею, – также тихо ответил он и шумно выдохнул. – Полгода, Карин, и мы отсюда переедем. Я обещаю, – прошептал он.
– Я очень на это надеюсь. Забери у нее, пожалуйста, Дину.
– А почему я?
– Действительно, почему? – с нотками сарказма ответила я. – Твоя мама ворвалась в нашу спальню и забрала ребенка, а не моя. Иди и сам с ней разбирайся, или будет скандал. Это тоже я тебе обещаю.
Он цокнул языком, натянул трусы и вышел из спальни, а спустя минуту вернулся с дочкой. Я забрала ребенка, а он без комментариев вернулся в постель, лег на бок и через пятнадцать минут захрапел.
Мне же в этот раз потребовался час, чтобы укачать дочь.
За это время ворох мыслей и вероятных диалогов со свекровью пролетели в голове.
Нет, ну насколько можно быть невоспитанным человеком, чтобы так врываться в спальню к молодой семье?!
Хоть на замок закрывайся!
Как представила, что она могла подслушивать за нами и в прошлые разы, вдоль позвоночника пробежал холодок.
Отца Платона уже пять лет нет, и она живет для единственного сына. Если он до сих пор живет с мамой, то его всё устраивало и он не спешил съезжать. И меня сюда притащил, пообещав, что мама не будет нас напрягать.
И тут на тебе!
Явилась не запылилась!
Как же я не хотела сюда переезжать! Чувствовала, что совместное проживание с его мамой мне еще аукнется, но Платону удалось меня убедить.
После окончания школы, я переехала из деревни и с первого курса жила с подругой на съемной квартире. Мы вместе в институте учились. В конце пятого курса я встретила Платона. Мы повстречались три месяца, а потом я узнала, что беременна.
И тут понеслось.
Он тут же сделал мне предложение, вариант съемной отдельной квартиры он сразу отмел. Сказал, что на ребенка нужно много денег, поэтому мы поживем с его мамой. Я оттягивала переезд до самой свадьбы, и только женой переступила порог квартиры его мамы. Платон обещал, что она поможет с ребенком, потому что та очень давно хотела внука.
Получилась внучка.
И я видела, что Ирина Николаевна немного расстроилась, когда узнала пол ребенка после УЗИ, но старательно прятала разочарование. Платон тоже, кстати, больше хотел сына и до родов надеялся, что врачи в исследовании плода ошиблись. Но узнав, что я родила дочку, всё равно был рад.
– Главное, что здоровая, – сказал он.
И тут сложно было не согласиться.
Денег действительно потребовалось много, и мы были готовы к рождению малышки. Платон работает менеджером по оптовым продажам стройматериалов. У него хорошая зарплата.
Я же, после института успела пять месяцев поработать бухгалтером в торговой компании, а потом ушла в официальный декрет. А еще, до родов я успела отучиться на курсах по наращиванию ресниц.
Как бы хорошо ни зарабатывал Платон, мне не хотелось якорем висеть на шее у мужа.
И тут, конечно, свекровь помогла. Она сидела с ребенком, пока я работала, но!
Есть огромное до бесконечности «но»!
Мне она всё-таки не мама. 
Наши отношения с Ириной Николаевной сложно назвать хорошими. Я вижу, что ей приходится меня терпеть, опять же ради сына. Да, мы со свекровью договорились вести совместный быт. Мы с мужем покупали продукты, а она готовила, это была ее инициатива. Я тоже иногда что-то варила, но чаще кухней и холодильником заведовала свекровь.
Она же лучше знает, что любит кушать сыночек.
Я же заняла наблюдательную позицию и старалась мирно сосуществовать.
Но у меня это не всегда получалось.
А как можно не реагировать, когда постоянно слышишь, что твой ребенок какой-то не такой? 
То ей показалось, что у нее кашель сильный, напугала меня коклюшем. Я скорее к врачу, а та покрутила пальцем у виска и сказала, чтобы я не придумывала глупостей и это обычный вирус. А дальше моя Дина, то хиленькая, то голодная, то медленно растет, то поздно зубы появились.
Ирина Николаевна переживает по любому поводу! Она часто консультируется с подругами, а те дают бесценные советы всем двором.
Мне иногда кажется, что для нее было счастьем, если бы Дина была больной. Тогда ее переживания оценивались бы по достоинству.
Сказать, что меня сильно напрягает такое положение дел – ничего не сказать.
Я сильно устала, но стала заложником обстоятельств. Платон просит немного подождать, и я терпеливо жду. Если бы у меня был выбор, я бы лучше к своей маме переехала, и тут еще одно «но».
Мои родители живут в деревне и переехать к ним совсем не вариант. Платон работает в городе, да и мои клиентки все живут в этом районе, они не поедут к чёрту на кулички. И наш педиатр здесь, она очень хорошая женщина, а еще массажист, который раз в два месяца приезжает на дом и курсом делает ребенку оздоровительный массаж.
В общем, мы не можем переехать и всё тут.
Кругом одни препятствия.
Ладно, надо остыть и не нагнетать обстановку.
Сделаю вид, что ничего не произошло, я же не глупая, чтобы стрелять себе в ногу? Ко мне завтра опять придут клиентки, и мне нужно, чтобы свекровь посидела с Диной.
  
Утром я проводила мужа на работу.
Он предупредил, что после обеда поедет на похороны и вернется вечером.
На мой вопрос, нужно ли мне поехать с ним, он ответил, чтобы я сидела дома.