Ядерная зима. Дожить до рассвета!
— Давайте быстрее внутрь, а то херни всякой ветром нанесет!
Размер магазина впечатлил, похоже, не меня одного — зал площадью больше полутысячи квадратных метров был уставлен полками и стеллажами с разнообразными «вкусностями» от надувных моторок до резиновых бахил и от четырехколесных вездеходных мотоциклов до чучел зверей и птиц. Арсенал тоже заслуживал внимания — хоть часть ружей и винтовок и была вытащена из стоек и разложена на прилавках, я насчитал больше полусотни стволов.
Проблему выбитых окон местные обитатели решили довольно забавным способом — подвесив к потолку полотнища толстенной полиэтиленовой пленки, взятой, как я подозревал, на строительном рынке, раскинувшемся по соседству. В результате внутренняя часть торгового зала оказалась отгорожена от внешнего мира тремя полупрозрачными экранами.
— Ну рассказывайте! — забасил хозяин. — Что там снаружи творится? Можно не сначала — про то, что Москве каюк, я уже и сам догадался.
Я поднял руку, прерывая говорливого торговца:
— А вы что же, один тут оборону держите?
— Зачем один? — всплеснул он руками в ответ. — Четверо нас тут, но остальные в подсобке. Там окон нет, так что без намордников сидят, — он пальцем постучал себя по респиратору. — Можем туда пройти и поговорить спокойно.
— Пошли, старлей, — обратился я к Соколову. — Мужики пока посторожат.
Подсобка представляла собой здоровенную выгородку с капитальными стенами и массивной железной дверью в дальней от входа стене. «Вполне резонно, по-другому в магазине, торгующем огнестрелом, и быть не должно», — сообразил я.
За небольшим столиком на комфортабельных складных креслах сидели двое мужчин и девушка лет двадцати.
Старший из мужчин, спортивный сорокалетний дядька с бритой наголо головой, при нашем появлении встал:
— Приветствую! Надо понимать, армия проснулась? — И представился: — Федосеев Степан Ильич, директор магазина.
Распустив завязки капюшона, я снял его и противогаз:
— Капитан Заславский, Василий Семенович.
— Старший лейтенант Соколов, Андрей, — вторил мне командир торжокских.
— А я старший прапорщик Долгополов. Сторож местный, — пробасил, стянув с лица респиратор, тот, кто нас встречал. — Я из Долгопы. В тамошнем ОВД тружусь, а тут подрабатываю по договору. Можете посмеяться — первый раз не обижусь. — И, поймав наши недоуменные взгляды, пояснил: — Долгополов из Долгопы, все поначалу скалятся!
— Степан Ильич, не расскажете, что у вас тут творится? — выждав пару мгновений, но так и не дождавшись представления остальных, спросил я у директора.
— Да то же, что и везде, — смерть и бардак. Я где-то за полчаса до открытия магазина приехал, так, Коля? — обратился он к милиционеру.
— Верно. Восемь тридцать пять было, я в журнал занес.
— Открылись мы, как всегда, в девять ровно, — продолжил свой рассказ директор. — Тут за окном вспышка, а через пару минут шарахнуло так, что только крошка посыпалась. Ленинградка-то уже в сторону Москвы колом стояла, ну минут через пятнадцать народ как повалил… Визги, крики… Кого-то под руки ведут, ослеп бедолага… Кто-то кричит, что над Москвой гриб вроде атомный… — Федосеев махнул рукой. — Я вначале не поверил, а потом трубу подзорную схватил — и на крышу. Посмотрел — все верно. Ну, вернулся, народ свой собрал, костюмы рыболовецкие они натянули — не хуже ваших получилось. Тут в дверь стучат… Я думаю, может, мародеры какие нарисовались, товар-то у нас знатный, сами видели. Ребята стволы похватали, поскольку я разрешил, и к окнам. А там малышня. Автобусы на улице видели?
Я кивнул.
— Вот, они в лагерь отдыха ехали. На Сенеж, что ли? Ну и накрыло их. А куда я такую ораву дену? Пришлось к соседям за забор идти. Там мужики в основном неплохие, я многих знаю, они у нас снасти частенько покупают… Мы им скидки по-соседски делаем… то есть делали…
— А сейчас что, не делаете? — спросил Соколов, до того момента внимательно слушавший.
— Так какая торговля сейчас? — изумился бритоголовый. — Нам вместе выживать теперь надо, а не считаться, кто кому должен! Ребятишек они под защиту приняли, а мы им для этого и стволы дали, а они нам пленку и вон, — директор показал на переносной кондиционер, шумевший в углу, — агрегат. А Марина Сергеевна, директор «Перекрестка», распорядилась всю еду из магазина забрать и людям отнести. Мы тут все теперь свои, и дети общие теперь, потому как сколько миллионов там, — он махнул рукой в сторону Москвы, — изжарились-то, капитан? — Он взял со стола изящную бутылку с золотистой этикеткой и набулькал себе граммов пятьдесят маслянисто-тягучей жидкости цвета старого дуба: — По писят, мужики? За встречу и с целью борьбы с радиацией!
Я покосился на Андрея, потом подмигнул ему:
— Что хоть пьем, хозяин? — спросил я у Федосеева, принимая переданный мне стакан.
— «Наири» «родной», друг из Еревана месяц назад прислал!
Передавая сосуд с коньяком Соколову, наш гостеприимный хозяин покачнулся, и я понял, что он солидно подшофе. Но, поскольку на человека, способного в ситуации, подобной нынешней, тупо сидеть и напиваться Степан был совершенно не похож, да и дела его говорили об обратном, я предположил, что тут приключилась весьма знакомая, по крайней мере для меня, вещь. Человек напряг все физические и моральные силы, чтобы остаться деятельным и не сорваться с катушек, и на протяжении какого-то времени поддерживал себя алкоголем, потом проблема немного отступила, он ослабил железную волю, и тут-то его и накрыло все выпитое за день!
— А сколько детей в автобусах было?
— Шестьдесят семь. А в машинах, что на Ленинградке застряли, еще душ двадцать. Ты мне вот чего скажи, капитан, эвакуация-то будет?
«Ну что ему ответить? Правду, что на самом деле мы прилетели сюда пограбить его магазин? Или придумать какую-нибудь отмазку и постараться поправдоподобнее ее изложить?»
Пока я мучился сомнениями, Андрей ответил за меня:
— Будет! Обязательно будет! Но как это произойдет, мы сейчас у начальства должны выяснить! Товарищ капитан, пойдемте до радио дойдем.
— Верно! Мы на минуточку, товарищи…
Уже в дверях нас окликнул Федосеев.
— Мужики, только честно, — он сильно покачнулся на стуле, но равновесие удержал. — Наши этим сукам в обратку дали? Или, блин, готовиться к оккупации? А че, — он пьяно хохотнул, — есть у нас, чем встретить «дорогих гостей»!
* * *Далекое начальство информацию восприняло правильно и в затылке долго не чесало. Уже через десять минут нам сообщили, чтобы мы предприняли все возможное для вывода людей из «горячей» зоны, пообещав всяческое содействие со стороны солнечногорской спецуры. Но один вертолет со стволами мы отправить должны были сразу. Бухтеть у нас с Андреем резону не было — всякий, послуживший на командных должностях, знает, что мотивация и цели комполка отличаются от таковых у комбата. И если генерал начинает заниматься проблемами комвзвода, то он хреновый генерал и своему званию и должности не соответствует. Правило это, впрочем, имеет и обратную силу — старший лейтенант, командующий взводом, не должен забивать голову размышлениями о стратегии. Но у нас ситуация сложилась совсем нестандартная, и сейчас командир заштатной базы выполнял функции командующего округом, а капитан-отставник руководил операцией, соответствующей задачам как минимум начальника гарнизона.
— Ну что, Андрюха, пойдем мужиков уболтаем?
— А что остается? Вон и мои со склада возвращаются. Васильев, собирай манатки — на новое место переезжаем!
Наличие изолированного от внешней среды помещения сильно помогло — по крайней мере у наших бойцов появилась возможность хоть на время рассупониться и снять противогазы. Еще по службе я помнил, что больше четырех часов ОЗК носить не рекомендуется. И Долгополов помог. Прапорщик вынес из подсобки несколько комплектов охотничьего термобелья и сообщил, вывалив их на пол перед нами:
— Давайте, парни, исподнее поменяйте, а то сопрели, наверное, уже все.