Шипы в сердце в Академии Судьбы

И Эрик, как подкошенный, снова рухнул на колени.
– Богиня милостивая! – задохнулась я шепотом.
Дверь хранилища распахнулась, но не внутрь, а наружу, отбросив полуживую морфью тушку в центр зала. И из подвальных недр посыпались искры.
Вслед за боевыми заклятьями выскочили маги в служебной униформе. Точно сами были ценными ингредиентами и до этой минуты спали на полочках банка. А за дюжиной статных, плечистых фигур из круглой сейфовой двери вывалился… мой отец!
– Папа… – беззвучно пошевелила губами.
Он все-таки пришел защищать бесценные накопления. Но как, как? Он не спустился лифтом, не вошел черным ходом с эстер-хазской стражей, не проломал защиту на парадном крыльце.
Личное «войско» графа Ланге, его лучшие боевые маги, сыпали заклятьями без остановки. Перед собой, вверх, по сторонам… Люстры трещали, искры отскакивали от стен и расшибали стойки. Чтобы все это прибрать, понадобится сотня девушек из «Эншантели» и лично мадам Туше.
Часть заклятий попала по живым целям, тут и там раздавался вой и визг. Заскулила поджарая волчица – ей в ногу угодила яростная голубая молния. Упала навзничь девица в розовом. Несколько серых вервольфов отлетели к центральному входу и застыли рядом с кучкой банковских стражей.
Пространство затянуло дымом и искрами. Сквозь грязно-серый туман едва просматривалось, как бойцы основательно «зачищают» зону выдачи и приема… А полукровки, окаменевшие под действием гипноза, смиренно принимают поражение. И не могут дать отпор.
– Кровь не пускать! – проголосил отец, отмахивая дым от одутловатого лица. – Тише, тише… Аккуратнее. Не проливайте ценные жидкости.
Стражи в коротких черных плащах опустили жезлы и рассредоточились.
– Великие господа, раз уж ингредиенты сами, добровольно пришли в наш банк… Успокойте их дикий, беснующийся разум, – зычно велел отец, и индусы «сменили пластинку».
Теперь они напевали что-то бессловесное, бессмысленное, но от монотонной мелодии глаза полукровок затягивало белой пленкой. Их погружали в транс. А потом…
– Нет, нет… – промычала я, зажимая рот ладонью.
Два стража подхватили под мышки того парня в майке и чешуе – он стоял ближе всего к двери хранилища. И, бесчувственного и безвольного, затащили внутрь. В огромный банковский сейф, охранявший магию мира.
Другая пара бойцов обмотала энергетической сетью осоловевшего белого волка. Тот лишь сонно поскуливал, даже клыки не обнажал.
– Какие щедрые добровольные взносы, – нахваливал отец, потирая платочком вспотевшую залысину.
– Па!.. – тихо вскрикнула я, вжавшись щекой в ширму.
– Не глупите! – Эрик дернул меня за колено.
– Я должна остановить безумие.
Полукровок просто забирали! Без суда, без допросов, без обвинений в нападении. Не ссылаясь ни на один закон магического сообщества! Где эстер-хазская стража, где следователь Шо?
– Неужто думаете, что папаша устыдится и остановится, заметив собственное дитя посреди пепелища?
– Пусть знает, что я здесь. Тогда он…
– Тогда он завтра же выдаст вас замуж за Раскова, чтобы не мешались под ногами, – процедил Эрик, прорывая когтями пол. И вновь погружаясь в транс, из которого с трудом выплывал на поверхность.
– Ааа!
Моей щиколотки коснулись чужие холодные пальцы. Я чуть на лестницу не взмыла от ужаса, когда они сжались на ноге.
Попыталась нервно стряхнуть женскую кисть в золотом браслете, но та не отпускала. Девушка лежала с другой стороны ширмы, и ей больших усилий стоило пропихнуть руку под ткань.
«Не ори», – птичьим свистом впорхнуло в мысли.
Я замерла. Перестала скакать на одной ноге, истязая порванную опору.
«Замри, Честер! Я едва пробилась».
Это был не индийский гипноз, голос принадлежал девушке. Я даже узнала ее: мы стояли рядом в мансарде, на ней был золотой плащ и клювастая маска.
«Ты была на собрании. Ты человек. Чистая. Ты можешь принести жертву».
– Да почему все хотят моей крови? – задохнулась я и отступила на шаг, когда ладонь полукровки безвольно соскользнула с щиколотки.
«Нужно золото и невинная кровь. Сюда. Живее», – птичья трель забивалась в уши.
  
– Куда сюда? – переспросила у распахнутой ладони.
Девушка сжала пальцы в кулак и ногтем пропорола кожу в сплетении линий.
«Сюда. Мы должны их защитить. Всех их. Таково предназначение. Найди золото, принеси жертву».
Всех их…
Она имела в виду полукровок, что под действием гипноза собрались в кучу под уцелевшей люстрой и принялись раскачиваться на ногах и лапах.
Я бросила взгляд на Эрика: налитые кровью глаза затянуло туманной пленкой. Он не видел ничего и не слышал… Пытался не раскачиваться, но мощное вампирское тело так и норовило затанцевать под речитатив. Толпа загорелых магов пробила его оборону.
Совсем скоро папины стражи доберутся сюда. Схватят и Эрика, и беременную Эвер, и девушку в золотом. Затащат в страшные подвалы – не магтрибунала, нет. Банковского хранилища. Отнесут в раздел наиболее древних ценностей.
«Быстрее, Честер!»
Золото и кровь, кровь и золото… Я вынула из ушей фамильные серьги, которые надела еще утром на знакомство с женихом (оно будто в другой жизни было). Потерла пальцем рану под рукавом и обмазала металл красным. А потом осторожно вложила окровавленные украшения в центр чужой ладони.
Пальцы сжались, заграбастав подношение, и банк прорезал нечеловеческий крик. Пожалуй, так орет на рассвете журавль… Целая стая журавлей, усиленных магически и размером с откормленного хеккара.
То был крик боли и освобождения.
Ладонь под ширмой забилась в конвульсиях, пальцы удлинились, загнулись… и превратились в птичьи когти. Кожа на запястье пошла желтыми пятнами, потом черными точками… А следом, с новым душераздирающим воплем, из каждой отметины на свет выбилось золотое перо.
Матерь морфова… Это еще что за тварь?
***
За сегодня я увидела массу причудливых магических трансформаций, свойственных половинчатым созданиям. В некоторых существах осталась лишь тень древней крови, она выражалась в чешуйках, наростах, странных оттенках кожи. Но такое чудо – золотое, пернатое – я и вообразить бы не смогла!
Гигантская птица с двумя длинными хвостами и клювастой орлиной мордой взмыла вверх и издала такой визг, что полопались экраны. У индусов закровили глаза, маги схватились за головы. Птица вцепилась когтями в люстру под куполом, повисла и принялась раскачиваться, точно на качелях. Продолжая орать, как невменяемая.
Банковские стражи вскинули жезлы вверх и синхронно выпустили ловчие чары, но крылатая увернулась, закружила вдоль пятого этажа. Она раскидывала в стороны гипнотизеров, драла когтями их балахоны, выкрикивала что-то гневное прямо в лица.
Напев оборвался, оставив после себя интригующую недосказанность. И со всех концов банка разнесся угрожающий гул – рык, рев, хрип, лай… Полукровки пришли в себя и ощетинились на стражу.
Началась бойня. Жуткая, дикая, в которой шерсть забивает воздух, а гарь становится обычным запахом.
Часть полукровок отступила назад. Испуганные опытностью магов, они попытались штурмом взять собственный щит, блокирующий центральную дверь. Прогрызли в нем дыру и, быстро перебирая лапами, вырвались в черную ночь столичных улиц.
Остальные приняли бой, навострили жезлы и зубы. А над всем этим безумием парил, роняя золотые перья, неведомый крылатый зверь ростом с человека.
– Кто это? – я ошалело уставилась на птицу с мощными когтистыми лапами.
Горделивая, статная, величественная. Какую рисуют на гербах древних магических родов вместо драконов и львов. Она с высоты будто бы подмигнула мне, сощурив сапфирово-синий глаз с узким зрачком.
– Г-гриф-ф… – закашлялся Эрик на полу, приходя в себя. – Гр-риф-фон.
– Это не сказки? Они существовали?
– Триста лет назад в Петербурге была целая стая, куколка, – хрипел вампир, дергая головой. – Маги платили им золотом за охрану и ценное перо… По легендам, горные эльфы даровали гриф-фам возможность оборачиваться в людей. Но эта облезлая курица… конечно… «с-смесок»…